– Имя того, который на гобое играет и нам удружил?

– Альбертик, сука! Ну, убедился?

Гоша воспрянул духом: Игнат жив!

– Гошик, они меня терзают. Сделай, как велят. Никому не говори, не вмешивай ментов. Я поработаю на них месячишко-другой, потом свое отдам, что скопил, и они отпустят. Выручай, Гошка. Они мне иголки под ногти загоняют.

Монолог Игната прервался. Заговорил его похититель явно искаженным, нарочито низким и хриплым голосом

– Что, убедились, Георгий Арнольдович? А теперь слушайте внимательно. Завтра эту вещь – в сумку. Едете на метро до станции «Теплый Стан». На автобусе 144 до остановки «Улица Генерала Тюленева». Сразу направо, по дорожке в Тропаревский парк. Вторая скамейка синего цвета. Рядом урна. Будьте там ровно в два часа дня. Дождетесь, чтобы ни одной живой души в зоне видимости. Опускаете в урну и немедленно уходите, уезжаете. У нас большой опыт. Будем следить от вашего дома. Если заметим хвост, статуэтку не возьмем. И в парке нас не окажется. Мы очень скоро будем рядом с Игнатием Васильевичем. Я лично выколю ему глаза, вырву ногти, а потом вырежу сердце. Труп – червям. Все запомнили?

Гоша пылко заверил, что запомнил и выполнит. Уготованная другу расправа живо нарисовалась в его поэтическом воображении, вызвав животный ужас.

Закончив разговор, он взглянул на «Бандераса». На лице его блуждала улыбка полного самодовольства. Он притащил алюминиевый чемодан и, набрав код на замке, раскрыл его с таким видом, будто в нем покоился священный Грааль или корона Российской империи.

Взору Гоши предстала статуэтка желтого металла размером примерно с Аполлошу, в той же весовой категории, на таком же по форме пьедестале. Скульптор изваял юношу в римской тоге и сандалиях, величаво глядящего вдаль.

– И что все это значит? – поинтересовался Георгий Арнольдович, взвешивая на руке работу неизвестного мастера.

– Ваятель Бибиков. «Римский юноша». Металлическое литье. По верху медный сплав. Двадцать первый век. Творение трехлетней давности. Шедевр российской барахолки. Сторговал за двадцать тысяч. Надеюсь, издержки оплатят. – Нагибин принялся обматывать юношу многочисленными слоями плотного, мутноватого полиэтилена.

– А чемодан? Он же сказал – сумка.

– Ну, дорогой Ватсон, включайте дедукцию.

– Не могу, Сергей, крыша съехала, мозги не варят.

– Плохо. Все же элементарно, Ватсон! Они могут напасть по дороге, неожиданно. Сумку быстро вскроют. А чемодан этот – хренушки. Чуток повозиться надо. Впрочем, он их не смутит. Скумекают, что сумки подходящей не нашлось. Вырвут из рук и умчатся. Железяка – это страховка, чтобы не сразу догадались. И кодовый замок не лишний. Вскрыть – инструмент нужен. При любом раскладе в чемодан и в этого римского героя за двадцать тысяч вмонтированы микрочипы – мои пацаны, бывшие соратники оперативно сработали. Табличку авторскую сняли, в пьедестале дырочку просверлили, запаяли в лучшем виде. Приемничек у меня в кармане. Если потеряю нашего юношу по дороге – техника поможет. Координаты с точностью до десяти метров. Но потеряю вряд ли: опыт не позволит. Да и ребята Утинского подстрахуют. У них второй приемничек. Все ясно? Тогда чайку и спать. Завтра тяжелый день. Завтра Игната вызволять будем. А мне так вообще в жуткую рань вставать. Рекогносцировка, знаете ли.

Гоша просунулся в восемь. Глаза слипались До трех ночи ворочался, пока не принял снотворное. Нагибина не обнаружил: тот уехал на разведку засветло. Перекусив плавленым сырком с чаем (запасы съестного истощились полностью), Гоша стал метаться по квартире, не находя себе места. Наконец принял решение почитать, схватил попавшийся на глаза томик любимого итальянского лирика Джакомо Леопарди и с удовлетворением убедился, что язык благополучно живет в памяти, а понимание доставляет удовольствие.

В одиннадцать с чем-то появился «Бандерас» – явно в хорошем настроении. В руках – объемный черный полиэтиленовый пакет из «Ашана». Достав сверху колбасу, сыр, копченую курицу и пару бутылок сока, он ушел в спальню, унося пакет и бросив через плечо: «Попрошу полчаса меня не беспокоить».

Через сорок минут из спальни вышел загорелый представитель кавказского племени, одетый в грязную джинсовую куртку, мятые черные брюки, не знавшие стрелок, коротко стриженный, с черными, густыми, неопрятными усами и синяком под глазом.

– Как вам маскарад, Ватсон?

– Ваш литературный прототип умер бы от зависти.

– Через час – в дорогу. Через каждые пять-десять минут с опаской оглядывайтесь по сторонам. Вы понимаете, что за вами следят, и нервничаете, ясно? На самом деле вас буду вести до места как минимум, я. Еще один человек уже занял позицию в Тропаревском парке. Если по дороге ничего не случится, точно выполняйте план и уходите к остановке не оглядываясь. Все остальное – наше дело.

Направляясь к метро и послушно посматривая по сторонам, Георгий Арнольдович не заметил ни потрепанного кавказца, ни других подозрительных типов. Он благополучно доехал до «Теплого Стана» и легко обнаружил остановку сто сорок четвертого… Было тринадцать тридцать, он вполне успевал. Народу вокруг толпилось изрядно, но его ненаигранно тревожный взгляд, шаривший окрест, никого не выделил.

Вот и автобус. Он пропустил троих-четверых и занес было ногу на ступеньку. В этот момент почувствовал, как кто-то сзади резко и сильно дернул его за куртку. Колесов потерял равновесие и стал заваливаться на спину, рефлекторно хватаясь за воздух свободной рукой. В тот же миг из правой кто-то выдернул чемодан, и, падая, он услыхал зычный мужской голос: «Ой, помогите, человеку плохо!»

Его удержали руки подпиравших сзади пассажиров, не дав рухнуть навзничь на асфальт. Подбежали стоявшие под козырьком остановки. Вокруг быстро образовалась небольшая толпа сочувствующих и готовых помочь. Он хотел было закричать: «Украли чемодан!», но склонившийся на ним лопоухий мужчина в бейсболке козырьком назад опередил тревожным криком: «Надо искусственное дыхание!», и изо всех сил надавил двумя сложенными руками на грудь, одновременно прижав свой рот к его губам и якобы помогая дышать. На самом деле он сбил дыхание, перекрыв доступ воздуха и возможность издать хоть звук. Гоша мычал, пытаясь оттолкнуть незваного спасителя, и это ему не сразу, но удалось. Лопоухий вдруг прервал свой «поцелуй Иуды», крикнув: «Нужна неотложка!», вспорол корпусом кружок любопытных, обогнул автобус и нырнул головой вперед на заднее сиденье автомобиля с заранее распахнутой дверцей. Машина с визгом рванула с места и умчалась в сторону Московской Кольцевой.

Очередное пророчество сыщика сбылось.

Гоша решил не ставить людей и себя в неловкое положение. Он бодро привстал, заявил: «Спасибо, граждане, не надо неотложки, мне уже лучше», и под сочувствующие охи какой-то дамы поплелся к метро. Его миссия была выполнена. Оставалось ждать и надеяться на сыщика и его помощников.

Тем временем «фиат» с Нагибиным за рулем, сменяя «опель» под управлением Романа Орлова, сотрудника службы безопасности Утинского, шел хвостом через одну-две машины, не выпуская из вида «мазду» с похитителями бессмертного творения безвестного скульптора Бибикова «Римский юноша». «Бандерас» был уже без усов, синяка и в цивильной куртке.