Бося вел классно. Убедившись, что хвоста нет, он все же соблюдал правила избавления от погони, мигая левой и уходя вправо, резко трогаясь по еще не слишком зеленому светофору, внезапно паркуясь у обочины. Поверив окончательно в удачу, все же свернул на заправку, отъехал в тупичок и быстро сменил номера. Тем временем Лопоухий смог наконец добраться до багажника и взять монтировку. Он раздраженно, грубо вскрыл чемодан и обнаружил там скульптуру, спеленатую так, что контуры ее довольно смутно просматривались сквозь упаковку.

Бося взглянул, садясь за руль.

– Не тронь, повредишь. Да она, она! Этот лошара так перебздел, что и себя бы самого упаковал по команде.

– Все же не пойму, почему чемодан-то?

– Какая разница? Так ему показалось надежней. Или сумки подходящей не нашел. А кодовый замочек – это он, гад, поиздеваться. Ничего, мы не гордые.

Никита Босягин отошел в лесочек за бензоколонкой, помочился и, оглянувшись, не видит ли кто, со всего маху швырнул чемодан в кустистую зеленую поросль за овражком.

– Едем к волшебнику, пусть нам бабок наколдует.

Через полтора часа, прорвавшись сквозь пробку на выезде из Москвы, они достигли Раменского района и свернули в лес недалеко от деревни Старково. Бося напоследок оглянулся, но чисто машинально. Операция прошла отлично.

Вошли в сторожку. Босягин осторожно распаковал статуэтку. Осмотрел ее с некоторым недоверием – ему показалось, что уж больно примитивная скульптурка, чтобы служить рогом денежного изобилия. Взгляд Лопоухого выражал не меньшее сомнение.

– Слушай, а чего мы не спросили у этого козла точное описание фигурки-то?

– А зачем? – рассудил Бося, ворочая предмет туда-сюда, изучая поверхность. – Бомбы там точно нет. Передатчика тоже: я наблюдал, этот лох тени своей боится, ни о чем таком и не подумал, зуб даю. Хвоста не было. А подсовывать подделку никакой мазы нет – только друга подводить. Ладно, жизнь покажет, – философски заключил Босягин, сноровисто подключив к компьютеру заранее приготовленный мобильный телефон с сим-картой на подставную фамилию.

Они спустились в подвал к Игнату, спавшему на своей кушетке. Правая рука и нога были приторочены короткими стальными цепочками к металлическому крюку возле плинтуса. Левая могла дотянуться до горшка на стоявшей поблизости табуретке.

Скрип люка разбудил узника, он протер глаза свободной рукой и с трудом сел, возвращаясь к печальной реальности.

– Ну, Игнатий Васильевич, вот и наступил момент истины, как говорили офицеры «смерша» в одном хорошем фильме, – с улыбкой произнес Бося. – Передал-таки ваш Гоша чудесную статуэтку. Друг познается в беде. Теперь все от вас зависит. Давайте делать бабки, маэстро.

Он убрал с табуретки горшок и присел, держа в одной руке ноутбук Игната с уже подсоединенным мобильным телефоном, а в другой – медного римского пацана.

Игнат пришел в ужас. Он ожидал чего угодно, но не этого. «Гошик надо мной издевается? В таком моем положении? После мольбы о помощи? Предав дружбу всей жизни? Не может быть! Это они, подонки, решили поизмываться. Гошик им не дал. Или ментов привлек, но сорвалась передача. Вот они и подсовывают какую-то медную железяку за двадцать копеек. Комедию хотят посмотреть со мною в главной роли. Ладно, будет им комедия! Все равно подыхать…»

– Что, не та фигурка? – с подозрением спросил Бося, почуяв неладное.

– Она самая! – подавив отчаяние, хмуро заверил Игнат. – А как же связь-то пойдет?

– Мобильный Интернет, Игнатий Васильевич! Не слыхали?

– Мне все равно. Давайте компьютер. И цепь снимите. Я вам не собака. И одной рукой не могу…

Его расковали. Связь пару раз срывалась, но в конце концов Игнат вышел на биржевую программу и вывел на дисплей таблицу с десятком «голубых фишек», самых ходовых акций первого эшелона.

– Предупреждаю, поначалу могут быть срывы. Я должен войти в контакт с его биополем, – строго заявил Игнат, с трудом щелкая по клавишам двумя указательными пальцами. Даже эти движения отдавались болью в посиневшем, распухшем большом пальце. – Мы располагаем всего двумя тысячами рублей, – он указал на окошко с надписью «Входящий остаток». Потом пристально посмотрел на эту жалкую железяку, призванную заменить кудесника, и сделал рукой жест в ее сторону, словно приглашая в игру.

План Игната был столь же смертельно опасен, сколь и прост.

Он последил за мельканием котировок и купил на пятьсот рублей пару акций «Газпрома», видя, как они поднялись над рынком. Он мог уже и без Аполлоши прикинуть, что, вероятнее всего, произойдет, если, конечно, рынок не помчится дальше в гору, как обезумевший альпинист.

Бося и Лопоухий, обогащенные лишь опытом игры в очко и на «одноруких бандитах», тупо уставились на экран, словно ждали, что именно оттуда, минуя кассу, вывалится желанное бабло.

Через десять минут «Газпром» стал заметно сдуваться, и его пятьсот скукожились сразу на полтора процента. Игнат снова поглядел на фигурку просительным взглядом и демонстративно призвал ее к сотрудничеству умоляющим «ну!». Еще пятьсот он грохнул на растущие акции Сбербанка, которые, словно встряхнувшись ото сна, только того и ждали – помчались с горки, едва притормозив на уровне минус полтора процента от покупки.

– Ты же просираешь? – возмутился Бося, ухвативший суть происходящего, что было нетрудно даже для дилетанта.

– Я предупреждал, нужно почувствовать его, настроиться на волну! – раздраженно, почти криком ответил Игнат, сам удивившись собственной наглости. – Надо поверить ему, подчиниться. Вот я чувствую, он призывает сыграть в «лонг».

– Это что – ва-банк? На все, что ли? – грозным тоном предположил Бося, угрожающе придвинувшись плотнее к Игнату и сжав его локоть так, что тот взвыл от боли.

– Да нет же, это значит – в долг. Берем у биржи почти столько же, сколько у нас вложено, и покупаем на все. Выигрыш вдвое больше. Может, придется чуток подождать.

– Валяй, под твою ответственность. Но если через полчаса не покажешь выигрыш, я тебе ногти вырву и заставлю их сожрать, понял?

– Полчаса? Вы что, ох…! Я же не яму копаю. Я делаю, что он говорит. Если он задумал комбинацию на два часа – будет два. Не верите – у него спросите! – Игнат почти орал, пунцовый от раздражения. Ему было все равно. Злая, смертоносная решимость загнать этих гадов в тупик поборола страх, подавила инстинкт самосохранения. В нем проснулся боец, смекалистый солдат, каковым никогда не был.

Сработало. Бандиты приумолкли и покорно глядели на дисплей.

Заложник купил уже подупавших акций ВТБ на весь остаток плюс несколько сотен взял в долг у биржи. В графе «плечо» показалась искомая цифра «25 процентов». Критическое число. Теперь, как отлично усвоил Игнат за долгие месяцы биржевых сражений, любое падение стоимости купленных им ценных бумаг вело к безоговорочной компенсации. То есть биржа забирает его акции сама, насильно, без спроса, и продает по их сиюминутной, упавшей рыночной цене, нанося удар по его карману. С Аполлошей – то бояться было нечего. А вот без него… это самое неприятное, что может случиться с биржевым игроком.