— Ладно. Слушайте, если хотите. Только история странная. Не знаю, поверите ли вы мне. И еще… кое-что в ней понятно только нам с Агравейном, так уж получилось. Я, действительно, не боец, в поединках и кровной мести не участвовал, но здесь речь пойдет о поединке с Тьмой…

В глазах Бедивера полыхнуло подозрение. Агравейн вздрогнул, как испуганная лошадь.

— Стало быть, это как-то связано с матерью, — прошептал он.

— Да, именно так, — подтвердил я. — Мне продолжать, брат?

Он совсем остановил коня, задумался, а потом решительно кивнул.

— Я слышал, ты уехал верхом ночью на Самайн. Поехал к скалам. Сущее безумие! Но до меня дошли и другие разговоры, а ты… — он замолчал, и я понял, что брат вспоминает, как я учился у матери волшебству.

Кей и Бедивер переглянулись, похоже, они подумали об одном и том же.

— Твоя мать — знаменитая ведьма. Это всем известно! — фыркнул Кей. — А тут, значит, старый языческий праздник… И ты исчез? Да не верю я в такие вещи! Думаю, и ты не веришь, Агравейн.

— Ну, не знаю… — протянул Агравейн. На Кея он не смотрел. Я понимал, что он-то как раз верил. Те, кто достаточно знал леди Моргаузу, прекрасно понимали, какими силами она повелевает.

— Так мне продолжать? — спокойно спросил я.

После некоторого размышления, Агравейн решительно тряхнул головой.

— Да. Кей и Бедивер теперь мне братья, они должны услышать.

Что ж, я бы рассказал свою историю им троим. Но я не хотел. Даже кровным родичам не хотел бы. Ладно, попробую…

— Агравейн, — спросил я, — скажи, что ты слышал о моей смерти?

— Ну, я же сказал. Ты поехал ночью на Самайн к скалам, а наутро твою лошадь нашли возле обрыва. Что тут еще скажешь? И уж точно никто не ждал, что спустя почти три года ты вдруг возникнешь в восемнадцати милях от Камланна, в лохмотьях, как слуга, и полезешь в драку с Кеем. Надо тебе сказать, выбрал ты удачно. Кей — лучший боец в Братстве.

Кей усмехнулся и кивнул, соглашаясь с его словами.

— И потом, посмотри! Ты же вырос! Я давно не видел тебя — тебе ведь семнадцать сейчас, а в последний раз… целых три года назад! Давай, рассказывай, как так вышло.

Некоторое время я правил телегой в тишине, пытаясь решить, с чего начать, и молясь, чтобы мой брат понял меня.

— Помнишь то лето, когда мать начала учить меня латыни? — наконец спросил я.

— А как же! Очень разумно с ее стороны! — воскликнул он. — Здесь многие знают латынь, а я, так до сих пор ни слова не понимаю!

— Мы тогда поссорились с тобой из-за этого. Ты меня колдуном обозвал.

— Я? — удивился Агравейн. — Не помню!

— Не удивительно, — кивнул я. — Тебе это было совершенно не интересно. А я тогда был глупым мальчишкой. Я увидел в этом свой шанс и решил им воспользоваться. Я действительно начал изучать колдовство. — Я оторвал взгляд от дороги и внимательно посмотрел на брата. — Уверен, об этом ты тоже слышал.

Он беспокойно поерзал в седле, покраснев, и отвернулся. Но кивнул. Я снова посмотрел на дорогу.

— Итак, я пошел в ученики к нашей матери, и она научила меня многим ужасным вещам.

Руки Агравейна сжали поводья, и его лошадь фыркнула, не понимая, чего хочет от нее хозяин. Он спохватился и направил лошадь ближе в телеге.

— Она очень сильна, Агравейн, — с нажимом сказал я. — Может быть, сильнее всех на земле. Она даже и не человек уже. Сначала она ненавидела своего отца и своего сводного брата Артура, а затем и всю Британию. Думаю, теперь она ненавидит уже всю вселенную и хочет утопить мир во Тьме.

Лошадь Агравейна вскинулась, ощутив страх всадника. Бедивер подался ближе к моей телеге, и поскакал рядом, чтобы при случае успокоить лошадь Агравейна. Агравейн побледнел, лицо его напряглось и заострилось.

— Нет, — помотал он головой. — Она не может этого хотеть.

— Может, — жестко ответил я. Мне очень хотелось, чтобы он меня понял. — Может. И ты знаешь, что может.

Он отвернулся, опустил плечи. Мы долго ехали молча, копыта лошадей стучали по мостовой, телега тряслась и подскакивала. Слева от дороги ветер трепал траву. Кей выглядел озадаченным, по лицу Бедивера нельзя было понять, что он чувствует и о чем думает.

Показалась главная дорога. Агравейн расправил плечи, подобрал поводья и решительно кивнул.

— Да, ты прав, — произнес он сдавленным тоном. — Честно говоря, я бы предпочел не думать о ней, но ты сказал правду, Гавейн. Солнцем клянусь, но почему? — в голосе его слышалась боль. Он не ждал ответа.

— Продолжай, — решился Агравейн после очередной долгой паузы. Мы уже выехали на главную дорогу. Я посмотрел на брата и понял, что он взял себя в руки. Три года назад он либо затеял бы со мной ссору, либо просто погнал лошадь вперед галопом.

— Я уже сказал, что наша мать ненавидела Артура. Она много раз проклинала его, но ее магия, похоже, на него не действует. Тогда, на Самайн, она хотела попробовать новое заклинание, чтобы убить его.

— Господи, ну почему? — воскликнул Агравейн. — Что ей до него? Он что, навредил ей чем-то?

— Она его ненавидит. Думаю, любой черный колдун на западе ищет смерти Артура. Между прочим, и Элдвульф Фламдвин, тоже.

— Да знаю я, что она ненавидит Верховного Короля! Но ты думаешь, она действительно может ему навредить?

— Она бы хотела, но у нее не получается, — сказал я.

Некоторое время он смотрел на меня, словно желая убедиться в правоте моих слов, а потом расслабился.

— Ну и слава Богу, как говорят здесь, в Британии! — Брат стукнул кулаком по луке седла. Лошадь шарахнулась. — Свет ее убьет! Ей не место под солнцем!

— Наверное, это было бы неплохо, — спокойно произнес я. — Только вот кто сможет ее убить? Она хотела, чтобы мы с Медро помогали ей той ночью…

— Да, я слышал, что Медро… ну, в