– Это малозначащие частности, – махнул рукой епископ. – Потом выясним, уверен. Что произошло дальше?

– Монстр перебил чуть не полсотни воинов за очень короткое время – в доме обороняться тяжело, началась свалка. Хродгар тоже взялся за меч, но чудовище выбило оружие из рук конунга, схватило его за горло, что-то прошипело – слов никто не разобрал. Потом Грендель отбросил вождя данов, он ударился о стену и потерял сознание. Чудище ворвалось в жилые покои, убило еще человек десять, включая кормилиц хродгаровых сыновей, забрало детей и ушло прочь…

Вальхтеов тогда чудом уцелела, Грендель ее серьезно ранил, прорвал когтями плечо и грудь. Конунгин болела до самого лета, а конунг очнулся лишь четыре дня спустя после этого нападения. Едва открыл глаза, закричал: «Грендель, Грендель!!» – так в Хеороте узнали имя тролля, – потом конунг обрывочно рассказал про угрозы чудовища: мол, Золотой бург непременно будет истреблен.

Хродгар оставался не в себе, его жена при смерти, власть на время принял Унферт как самый старший. С тех пор разум к конунгу так и не вернулся; счастье для данов, что Вальхтеов выздоровела и держит род крепкой рукой… Вернее, остатки рода – многие ушли. Вот и всё.

– Ну и ну, – протянул Ремигий. – Нечистая сила, а? Первое что приходит на ум. Настоящий демон, да только о подобных демонах мне ничего не известно. Дьявол действует иначе, через поступки людей…

– Даны – язычники, – напомнил Северин.

– И что? Многобожие не обязательно подразумевает связь с Падшим, сколько раз я тебе говорил… Еще что-нибудь знаешь?

– Дядя, мы провели здесь всего один день… Одно скажу: плохо в Хеороте, душно.

– Это я и без тебя заметил. Как думаешь, Грендель сегодня придет?

Северин вздрогнул. Поймал озадаченный взгляд Беовульфа – разговор шел на латинском языке, а военный вождь понимал его плохо, был знаком только с простонародным говором, а не с классической речью природных римлян.

– Будет новый день, и будут заботы, – с неуместной и кажущейся наигранной непринужденностью сказал Ремигий, на сей раз по-готски. – Очень поздно, скоро рассвет, а завтра у нас много дел. Беовульф, ты не станешь противиться, если вам окажет посильную помощь христианский жрец?

– Тебя прислал Фафнир, – просто ответил гаут, пожав плечами. – Хранитель ничего не делает без толку. Помогай, чем сможешь, но… Прости, но в сражении от тебя пользы будет немного.

– Смотря в каком сражении, – многозначительно ответил епископ и улыбнулся. – Битвы бывают разные, а слово иногда разит пострашнее, чем меч. Ты же скальд, Беовульф, тебе досталась капля мёда поэзии, должен знать…

* * *

Спал Северин плохо, ворочался, терзался неза-поминавшимися кошмарами. Дважды просыпался, пил воду, заметил, что Алатей бодрствует, по обыкновению строгая палочку у горящего очага, потом снова проваливался в темный омут, где обитали неведомые чудовища. Успокоился только под утро и бессовестно продрых до самого полудня.

Поднявшись, обнаружил, что никого больше в мужском доме нет. Оделся, наскоро перекусил вчерашними лепешками и остатками окорока, взял оружие, вышел на свет и нос к носу столкнулся с любимым дядюшкой, вполне бодрым и даже отчасти довольным.

– Шел тебя будить, – сказал Ремигий. – Отвыкай долго спать, мы не в Суасоне.

– А где Беовульф?

– Взял лошадей и вместе с Эрзарихом уехал к Сканнеборгу, на большое капище, остальные пошли на берег. Я успел поговорить с Вальхтеов и добиться встречи с Хродгаром – жаль конунга, его душевная болезнь куда более глубока, чем я полагал… Пойдем, погуляем?

– Куда? – оторопел Северин. Предложение просто «погулять» в Хеороте выглядело отчасти нелепо.

– А что такого? – поднял брови епископ. – Прекрасный день, солнце, тепло… Заодно осмотримся. Чего бояться днем? Вот и Фенрир с нами пойдет…

Серый римский пес лениво выбрался из дома и отчаянно зевнул. Посмотрел на людей вопросительно.

– …Беовульф и Хенгест полагают, что чудовище прячется где-то неподалеку, – говорил Ремигий, степенно шагая по направлению к побережным скалам. – Сам посуди, стал бы Грендель жить где-нибудь на островах Фризии? Ходить за добычей утомительно… Но скрывается он очень хорошо, надо отдать должное – насколько я понял, в прежние годы, еще до умопомешательства, Хродгар с дружиной прочесали частым гребнем все побережье и холмы на много стадиев окрест, не пропустили ни одной болотины, ни единой пещерки или норы, где и мышь-полевка с трудом поместится, не говоря уже о великане.

– По-моему, Грендель не великан. По крайней мере, в обычном понимании варваров – йотуны и турсы обитают в безлюдных землях, на горных ледниках или в жерлах вулканов, подальше от человека.

– Вот видишь, сын мой, теперь и ты начал относиться к мифам варварских народов с уважением, а еще на прошлое Рождество скривил бы нос и сказал: это глупые россказни, никаких великанов не бывает! Теперь ты говоришь о существах легендарных и сказочных вполне серьезно… Верно, дефиниции сейчас расставить сложно, и подобрать единственно верное слово, определяющее сущность Гренделя, я не в состоянии – тролль, великан, циклоп наконец?

– Откуда здесь взяться циклопам?

– Неоткуда, конечно. Средиземное море с островом циклопов, на который высаживался Одиссей, далековато… Установим так: Грендель крупен телом, силен и явно превосходит человека всеми статями. Вот и первый знак, первое определение – Грендель есть великан. Разумно?

– А также людоед, – дополнил Северин.

– …Еще он питает враждебность исключительно к семье Хродгара-конунга и не нападает на данов из иных семей. Кроме того, он отчасти похож на человека, но и обладает некоторыми чертами зверя – когтями и клыками, а равно и способностями необычайными, колдовскими. Понимаешь теперь, как много мы о нем знаем?

– И насколько мало!

– Предпочитаю знать мало, нежели гадать о большем. Ибо твердое знание и умозрительные догадки сравнимы с полновесным золотым солидом константинопольской чеканки и потертой медяшкой, беззаконно пущенной в оборот одним из императоров-самозванцев…

Хеорот остался далеко позади, Олений зал превратился в коричневое пятнышко на фоне зеленеющих возвышенностей и серо-бурых нагромождений валунов. Перед Северином и епископом Ремигием расстилалось море – они стояли на краю скалистого откоса, далеко внизу на песчаную полосу накатывали серые пенные волны. В отдалении замечались несколько маленьких островков.

Фенрир остановился возле самого обрыва, повел носом и радостно гавкнул.

– Кажется, я вижу Хенгеста, – сказал Ремигий. – Левее, почти под нами… Интересно, где можно спуститься и при этом не переломать ноги? Фенрир, веди!

Отыскалась тропа, несомненно вырубленная в камне людьми – гранит хранил следы железного инструмента, ступеньки были узкими и неровными. Дальше к северу, где занятое дюнами пространство становилось шире, Северин рассмотрел три темных деревянных строения, оказавшихся лодочными сараями, в которых даны хранили свои лодьи.