Потом, на работе, она нашла несколько ошибок в цифрах бюджета фильма «Увидеть свет». Причем в тех цифрах, которые просмотрела на прошлой неделе. Теперь надо снова перепроверить. Кроме того, с тремя фильмами, которые уже в работе, возникли проблемы. Потом понадобилось созвать совещание в отделе по распространению продукции «Артемис». А последняя перепалка доконала ее. Один из ее заместителей, Келлер, похоже собирается погубить самую большую надежду «Артемис».

А это уже слишком. Ко всему прочему новые светло-кремовые туфли из телячьей кожи нестерпимо жали.

— Эй, послушай, тогда может случиться и так, что на следующий год студию возглавит Дональд Дак, — сказал Том.

Том Голдман казался невероятно раскованным в черном костюме от Хьюго Босса, который очень шел к его глазам, улыбке и загару. Она подумала, что надо бы всех мужчин-начальников обязать носить черные костюмы. Ни в чем другом мужчина не выглядит таким настоящим. А Пол, почему-то, нет черного костюма.

— Тебе незачем тревожиться об этом, — добавил Голдман. — Дело в том, что сейчас ты руководишь студией.

— Я слышу голос поддержки? — насмешливо спросила Элеонор.

— Ты сама с ним прекрасно разделалась, — сказал Том.

— Спасибо за помощь.

Том махнул рукой:

— Не за что. Ты была права. Если он все изложит на бумаге, это будет честно со всех точек зрения. — Он улыбнулся. — Между прочим, я просил сделать президентом тебя, а не Келлера.

Элеонор устало вздохнула.

— Что, плохой день?

— Да, бывали лучше, — призналась Элеонор, собираясь уйти.

— Тогда, может, ты взбодришься, прочитав вот это? — Он протянул ей листок с аккуратными цифрами. — Результаты первого квартала твоего президентства. Цифры отличные. Работа отдела продаж и твоя новаторская программа с «Кендрик интернэшнл» снизили планку долгов.

— Нам все равно нужны фильмы-хиты.

Голдман кивнул:

— Разумеется. Акции не поднимутся, пока банкиры не убедятся, что «Артемис» намерена выдать нечто впечатляющее. Именно поэтому я и хочу взять тебя с собой на следующей неделе в Нью-Йорк.

Элеонор застыла.

— Ты хочешь, чтобы я поехала и выступила на правлении?

Представить результаты работы за квартал совету директоров, настоящим боссам «Артемис», было действительно важно, если студия хочет выжить. Элеонор Маршалл быстро поняла, в чьих руках истинная власть. Финансовые нити твердо держат в своих руках теневые финансисты с Уолл-стрит. Это вельможи, которые не появляются перед прессой и собираются четырежды в год в каком-нибудь из небоскребов Манхэттена. Кукловоды.

Том Голдман никому не позволял приближаться к правлению совета директоров с момента назначения его председателем «Артемис».

— Да, верно. — Он подался вперед. — И, Элеонор, надо одержать победу. Студия в кризисе. Они должны поверить, что «Увидеть свет» станет хитом. А за ним пойдут следующие хиты.

Она кивнула:

— Хорошо, Том. Но почему кризис? Ты сам сказал: последние цифры отличные.

— Да, но этого мало. Видишь ли — только пусть это останется между нами, — правление получило предложение от «Мичико корпорейшн».

— Что? — выдохнула Элеонор.

— Ты слышала.

— Но ведь мы одна из двух последних студий, которые все еще в руках американцев, Том?

— Да, — сказал Голдман. — Это верно. Пока.

Она приехала домой часов в десять, очень уставшая. Пол ждал ее. В гостиной был накрыт стол на двоих. Их лучший фарфор. Серебряная ваза с букетом алых роз. Шампанское в ведерке со льдом. И веселая ария из моцартовской «Волшебной флейты».

Элеонор почувствовала, как напряжение немного отпустило ее.

— Я хотел доставить тебе удовольствие, — сказал Пол, выходя из спальни и целуя ее в щеку. — Знаю, у тебя на работе трудный период.

Элеонор улыбнулась. Похоже, Пол извиняется.

— Очень мило, — кивнула она, — Садись. — Он отправился на кухню и принес дымящееся блюдо. — Овощи с нежирным сыром. Я все приготовил сам.

Элеонор подумала, что предпочла бы мясо на косточке или пиццу с перцем. Но… по крайней мере он старался. И вообще, когда последний раз кто-то из них готовил? Они ели где-то на стороне или заказывали вечером что-нибудь домой. И то если могли провести вечер дома.

— Похоже, очень вкусно, Пол, — похвалила она.

— А почему бы не налить шампанского?

Элеонор заметила, что он специально переоделся к ужину. Свободный шерстяной костюм от Армани цвета морской волны, белая рубашка, платиновый «Ролекс» на запястье и золотые запонки. Очевидно, все это по случаю какого-то праздника.

Она пыталась не сравнивать его с Томом Голдманом в простом черном костюме.

Том никогда бы не надел ничего сине-голубого. И никогда бы не воспользовался лосьоном после бритья. Он вообще считал, что торчать перед зеркалом — удел женщин.

Элеонор тоже старалась убедить себя в этом.

— А по какому случаю? — весело спросила она, положив себе в тарелку овощей. — У тебя новый контракт?

— Никаких контрактов. — Пол взял фужер. — Это касается нас, Элеонор. Сегодня утром я подумал об этом. У тебя трудности на работе. У меня трудности на работе…

Она кивнула.

— Не надо нам без конца ссориться. Надо постараться проводить побольше времени вместе. Посмотреть, хотим :ли мы быть друг с другом. Сможем ли мы стать хорошими родителями… Вообще понять, к чему идут наши отношения. — Он подвинул к ее тарелке красную бархатную коробочку. — Открой.

Элеонор осторожно открыла. Там, на шелке кремового цвета, лежало обручальное кольцо. Из белого золота, с огромным темно-зеленым изумрудом, окруженным рубинами и сапфирами.

Самое безвкусное кольцо, которое ей доводилось видеть в жизни. Но наверняка оно стоит целое состояние.

— О, Пол, — выдохнула она. Кольцо сверкало и подмигивало, как светофор. — Оно такое… такое… оригинальное, — неуверенно закончила она.

Халфин скромно наклонил голову.

— Все же бросаются на бриллианты. Но ты не беспокойся, я знаю: ты еще не готова дать мне ответ. Я хочу, чтобы у тебя было время подумать. — Красивое лицо Пола расплылось в улыбке. — Элеонор, я считаю, время пришло. Мы оба взрослые. Мы оба кое-чего достигли в жизни, определенного успеха. Мы замечательная пара, а если рядом с нами будут топать маленькие ножки, картина станет завершенной. — Он поднял бокал пузырящегося шампанского. — Элеонор, пришло время подумать о том, чтобы соединиться.

Элеонор слабо улыбнулась.

— И вот еще что: я взял нам с тобой билеты в оперу на следующую среду и на балет в пятницу…