Одни народы задыхались от жира, потребляя с каждым днем все больше и больше, а их правители подсчитывали барыши, успокоенные надежностью оборонительных систем с ядерными сердцами. Другие же голодали, и за горсть зерна для посева там родители продавали детей в кабалу или лишали себя жизни, дабы не отнимать пищу у чад своих.

И вот в конце неблагого двадцатого века поклоняющиеся древнему богу и пророкам его, осененным священным полумесяцем, подняли головы и пошли по жилищам сирых и голодных, говоря: «Только вновь уверовав в истинных спасителей, спасемся мы и изменим жизнь нашу к лучшему». И укрепилась вера, и возникли, как в былые века, государства, зиждящие устройство свое на догматах и священных книгах прошлого. Их правители, побуждаемые духовенством, выступали теперь за войны с неверными, теми, кто поклоняется златому тельцу, а не сакральным владыкам мира. Но не было у верующих ракет, и действовали они лишь через малые отряды, наводящие ужас и сеюшие страх в сердцах жителей преуспевающих стран.

Так продолжалось еще несколько десятков лет. Менялся климат, таяли льды. Там, где земля кормила сотню человек, теперь не мог выжить и один. И напротив, в местах пустынных и диких ослабевали зимние холода и начинали укореняться растения, до того встречаемые лишь в южных областях. Костлявая рука голода, державшая человечество за горло мертвой хваткой, сжалась так, что счет погибшим стал вестись на миллионы. И тогда голодающие не выдержали. Как сухие листья, подхваченные бурей, двинулись они целыми народами на благополучные державы. Иерархи веры священного полумесяца шли впереди и пели осанну своему богу и пророкам его, а за их плечами катилось к благословенным рубежам, за которыми земля течет молоком и медом, сонмище тех, кому нечего было терять в этой жизни. Смертельные болезни и голод подгоняли их, точно бичи погонщиков.

Первый удар пришелся на малые страны Передней Азии, где благополучие зиждилось на добыче полезных ископаемых. Они пали за один год, и армии их, вооруженные современным оружием, но малочисленные, не смогли противостоять армадам новых варваров. Затем пришел черед Европы. Многомиллионное воинство вторглось в ее пределы с юго-востока, через Балканы, и с юго-запада, через Пиренеи, громя все на своем пути. Горели города и села, на улицах их шла яростная резня — пришельцам нужна была плодородная земля, только земля, все остальное предавалось огню.

И тогда взмыли в воздух ракеты, поднялись летательные машины с ядерными зарядами на борту и в самой гуще нашествия, охватившего уже полконтинента, выросли огненными деревьями уничтожающие все живое чудовищные взрывы.

Миллионы и миллионы погибли. Но выживших оказалось больше. Обожженные, несущие в телах своих страшные болезни, возникающие от невидимых глазу частиц, что испускаются при ядерных взрывах, они с яростью накинулись на соединенные войска европейцев и Уничтожили их в одной многодневной кровавой битве, а после предали огню и мечу все — от моря до моря. Лишь Англия устояла перед нашествием, топя суда захватчиков у своих берегов. Однако долго жить в изоляции она не могла, а помощь из-за океана не спешила. Правители ныне ушедшего под воду континента, что звался Северной Америкой, отозвали свои воинские отряды из Европы еще до начала вторжения — и теперь спешно укрепляли рубежи, готовясь отразить нападение.

Варвары победили. Но Европа мала, и слишком много европейской земли оказалось непригодной для выращивания на ней пищи. Цивилизация искалечила Европу, убила ее природу, отравила реки, загрязнила поля, свела на нет леса. И тогда вожди варваров обратили свой взор на громадные пространства России.

Тамара оторвалась от чтения, выпила стакан воды, поправила щипцами фитилек масляной лампы. В глубине души она все еще не могла свыкнуться с происходящим, не верила в то, что записки неизвестного ей хрониста — правда. Но пока речь в рукописи шла о событиях глобальных, восприятие все равно оставалось несколько отвлеченным. И вот теперь речь зашла о России. Тамаре пришлось некоторое время посидеть, успокаиваясь и собираясь с мыслями, прежде чем она вновь вернулась к чтению…

Желая избежать кровопролития и разорения, власти России обратились к вождям нашествия с предложением, гуманным и даже дружественным. Они предоставили свои земли для заселения и проживания в обмен на прекращение войны и восстановление Европейского союза. Пять месяцев шли переговоры, и надо сказать, что время это было употреблено россиянами с большой пользой — они укрепили границы, поставили под ружье сотни тысяч мужчин и женщин, стянули к местам вероятного прорыва врага войска, готовые дать отпор находчикам.

Поначалу события развивались благоприятно для всех. Большая часть варваров приняла предложение России, и в пустынные, но благодатные области страны потянулись караваны переселенцев. Россияне не знали, что все это — часть хитроумного плана по захвату их державы. И когда переселенцев накопилось свыше двадцати миллионов, они внезапно ударили по русским поселениям, сея смерть. Одновременно армии варваров перешли границу, стремясь на соединение с отрядами тех, кто напал на Россию изнутри.

Это была не война, а кровавая каша, густо вскипевшая на российских просторах. Смерть, не зря именуемая великой нищенкой, поскольку никогда она не довольствуется даже самым щедрым подаянием, пошла гулять по стране, а следом за ней страшными псами крались болезни и все тот же голод.

Российские войска, огрызаясь контрударами, отходили в глубь территории. Население бежало следом, оставляя врагу выжженную землю. Варвары же все катились по стране, заполняя собой ее бесконечные просторы. И когда все силы нашествия втянулись в границы России, по ним нанесла удар Северная Америка. Ракеты перелетели через океан и упали в местах, захваченных находчиками. Это был план американских набольших — истребить варваров на чужой земле. Но тут же поднялись в небо российские ракеты, ибо так устроены оборонительные системы — отвечать ударом на удар. Огонь затопил земли и там, и здесь и полыхал много дней. В этом огне нашли смерть свою и правители двух стран, и войска их, равно как и армии варваров, истребленных до последнего человека. Но еще больше погибло невинных, тех, кто ни словом, ни делом не участвовал в грозных событиях тех лет, мирно существуя на своей земле.

Все живое, что могло двигаться, попряталось, тучи пепла и пыли закрыли солнце. А когда утихли пожары, когда горячие дожди закончили хлестать по истерзанной тверди, увидели выжившие, что осталось их едва ли четверть от живших в довоенном мире. И самого мира больше не было. Вместо него гневный зрак светила увидел разрушенные города и веси, обугленные леса, выжженные поля и пересохшие Реки.

Горе объяло людей, потерявших родных, близких, имущество и кров. И не было уже различий между белокожими и чернокожими, нацяими и богатыми, сытыми и голодными, просвещенными и варварами, верующими и безбожниками, ибо все стали как один — больные люди на больной земле. Стремительно начал меняться климат, зной затопил южные территории, холод сковал запад, дожди заливали восток, на севере таяли льды, а коренная Россия лежала, испятнанная ожогами от ядерных взрывов.

И тогда явился к людям тот, кого именуют ныне Всеблагим Отцом. Откуда он взялся, какого роду и племени — то покрыто тайной и по сию пору. Очевидцы утверждают, что росту он был небольшого, головой сед, глазами ясен, речами суров. Подчинялись ему и звери, и птицы, и гады, имел он власть над растениями, и только люди смотрели на него с недоверием, ибо разучились верить.