Она очнулась, когда во дворе Храма зазвонил колокол к ужину. Последние дневные лучи прорывались через окошко, наполняя комнату призрачным серебристым светом. Девочка не спеша села и зевнула, потом спустила ноги на холодный каменный пол и прошлепала к стоящему в углу умывальнику. Плеснув в лицо водой, поежилась от холода и вытерлась висевшим рядом полотенцем.

Глубоко вздохнув, она почувствовала, что ей уже лучше. И вдруг приняла решение. Завтра она вернется на поляну. Если Дети Арика и научили ее чему-то, так это тому, что от предначертанного богами будущего не скроешься, что бы оно ни сулило. Но раз уж избежать его нельзя, то в ее силах повернуть его по-своему. Только это ей и оставалось. Она соединит свое сознание с ястребом, как Амарид в свое время, и станет магом, но на своих условиях. Никогда она не вступит в Орден, не наденет мантию и никогда не произнесет клятву подчинения Законам Амарида

Весь вечер девочка не выходила из комнаты. Ирриан принесла ей поесть, но Кайлин не хотелось. Она рано легла и встала с рассветом, бесшумно выскользнула из святилища и помчалась к поляне по еще блестевшим от росы траве и палым листьям.

Ястреб сразу нашел ее, как она и ждала. Он подлетел к девочке с дальнего края лужка, пронесся низко над землей и уселся на стоящий неподалеку пенек.

С бешено колотящимся сердцем, Кайлин все не могла решиться поднять на него глаза, зная, что произойдет, когда их взгляды встретятся. Теперь, когда пришло время раз и навсегда изменить свою жизнь, ее одолели сомнения. Маги не уберегли Каэру от огня. Они не уберегли от смерти ее родителей. И теперь боги зачем-то хотят сделать ее такой же, как они. Весь ее горький жизненный опыт советовал девочке бежать отсюда, пока не поздно. Но, зная, что ястреб здесь, Кайлин ничего не могла с собой поделать. В конце концов она глубоко вздохнула и посмотрела на птицу.

И снова утонула в вихре воспоминаний и ощущений, который ястреб передавал ее сознанию, хотя и была к этому готова. Она снова взмывала, парила, охотилась, вступала в схватки с другими птицами. От ястреба не исходило никакой угрозы, но ее разум был порабощен, и она изо всех сил старалась не утратить самоосознание. И вдруг в бешеном вихре образов она начала узнавать картины предыдущего дня. В них была какая-то последовательность, птица пыталась ей что-то сказать.

Как будто почувствовав, что она поняла, ястреб передал ей изображения в другом порядке. И теперь Кайлин уже узнавала их. Она увидела Ирриан и Зиру. Видела других детей, живущих при Храме. Увидела Великий Зал Амарида. Потом Равнину Тобина и дома Каэры. И под конец, чуть не расплакавшись, с болезненной ясностью увидела дом и своих родителей. Это была ее жизнь, такой ее видел ястреб, она проносилась перед ее глазами таким же потоком, как и его жизнь. Девочка вдруг поняла, что его зовут Маркран. Изображения снова сменились другими. Полет, охота, парение, схватка. Но теперь в них заключался смысл.

Постепенно череда образов замедлилась, и Кайлин снова смогла видеть и шевелиться. Но она уже не была прежней: осталось чувство, что ястреб неотлучно пребывает в ее сознании; она понимала его мысли; ее ощущение реальности стало резче, обостренное восприятием птицы. Она вздохнула, захваченная неразберихой чувств, но на сей раз собственных, которые боролись между собой, как войска в аббориджийской войне. Кайлин стала магом. Хорошо это или плохо, но она стала магом.

Тогда она не подозревала, что появление Маркрана положит конец горю и глубокому одиночеству, омрачавшим ее жизнь со дня смерти родителей. Теперь он никогда не покидал девочку — сидел ли у нее на плече или только присутствовал в ее мыслях. Кайлин по-прежнему вспоминала родителей и тосковала по ним, но больше не чувствовала себя бездомной сиротой. Она была неотделима от Маркрана, а он от нее. Он стал ее семьей.

Также она не догадывалась, как сильно изменится ее жизнь в Храме из-за птицы. Из истории Тобин-Сера ей было хорошо известно, что Сыны Амарида и Дети Богов — непримиримые соперники с тех самых пор, как Амарид открыл Волшебную Силу. Поэтому она понимала, что Хранители Храма вряд ли будут в восторге от ее поведения, но надеялась, что ее похвалят за нежелание подчиняться Законам Амарида. Девочка никак не могла ожидать, что в Храме ее будут бояться и попытаются принудить следовать законам Ордена.

За первые три года, проведенные здесь, Кайлин всего два или три раза видела Старейшую из Богов, Линни. Теперь женщина стала приходить к ней ежедневно, якобы для проверки ее успехов в учебе. Но девочка прекрасно понимала настоящую цель этих «проверок». Кайлин не могла не заметить, как неуютно чувствуют себя рядом с ней Сыновья и Дочери Богов, особенно когда она волнуется или сердится. Даже дети стали вести себя с ней по-другому. Правда, в отличие от взрослых, они не казались напутанными, но больше не брали ее в свои игры. С ней даже почти не разговаривали, только иногда спрашивали разрешения подержать Маркрана или погладить его перышки. Сперва ей хотелось угодить им, и она позволяла. Но дети по-прежнему не играли с ней, и тогда она стала отказывать. Кайлин и Маркран все чаще и чаще оставались одни. И чем более одинокой становилась девочка, тем чаще приходила к ней Линни.

В общем-то, Старейшая нравилась Кайлин. В отличие от остальных эта грузная женщина была к ней добра и не боялась оставаться с ней наедине. Но она беспрестанно задавала Кайлин вопросы. Иногда она просто спрашивала об уроках или других детях, но чаще вопросы были неприятного личного толка. Она могла попросить: «Расскажи мне о твоей дружбе с ястребом» — или спросить: «Ты уже научилась использовать свои способности?». Несколько раз Линни предлагала привести в Храм мага.

— Они научат тебя управлять Волшебной Силой, — объясняла она — В этом мы тебе не помощники.

И тогда Кайлин поняла, что Линни, хоть и выглядит спокойной, боится ничуть не меньше других. До расспросов Старейшей девочка не задумывалась, на что способна Она не то чтобы не старалась развивать скрытые в ней таланты, просто толком не знала, в чем они заключаются. Ей было вполне достаточно Маркрана, сама же Волшебная Сила ее настораживала Кайлин казалось, что пользоваться ею — грех. Но сейчас ей стало интересно. Она не представляла себе, каким образом проявляется волшебство, знала только, что происходит это благодаря Маркрану, точнее, благодаря установившейся между ними связи. Вот только посоха у нее не было, и девочка сомневалась, что без него что-нибудь получится.

Несколько месяцев эти мысли не давали ей покоя. Ночью она часто лежала без сна, размышляя, каково это — творить волшебство, и в конце концов решила все узнать сама. На следующий день после уроков она тайком убежала на поляну. День был изумительный, светило солнце, и дул необычайно мягкий для ранней весны ветерок. Но Кайлин, усевшуюся на землю и положившую перед собой кучку палочек и сухих листьев, била дрожь возбуждения и сосредоточенности. Толком не зная, что ей следует делать, девочка пристально глядела на хворост, думая, что если просидит так достаточно долго, он сам загорится. Но ничего не случилось. Она закрыла глаза и представила огонь. Снова ничего не произошло.

Она нахмурилась и открыла глаза.