— Наверное, нужен посох, — громко произнесла она. В ответ Маркран тихонько цвиркнул.

И в ту же секунду Кайлин придумала. Закрыв глаза и снова представляя себе огонь, она соединила свое сознание с сознанием ястреба, как всегда, когда хотела, чтобы он подлетел к ней или унесся в небо. Тут же она почувствовала, как по телу прошла волна необыкновенного тепла и силы, словно через нее лились солнечные лучи. Она услыхала потрескиванье и, открыв глаза, увидела, что сучки и листья загорелись.

Она вскочила и затоптала огонь. Тяжело дыша, оглянулась, стыдясь того, что сделала Но никого не было, никто ее не видел. Чувствуя одновременно отвращение и влечение, потрясение и замешательство, она набрала еще веточек и снова их зажгла. В этот раз было проще, но от напряжения закружилась голова. И она снова быстро потушила огонь.

— Хватит на сегодня, — произнесла она, словно уговаривая Маркрана. — Нам пора домой.

Кайлин вернулась на поляну на следующий день, потом снова. Вскоре она ходила тренироваться туда ежедневно, даже если шел дождь. Она обнаружила, что даже без посоха может кроме воспламенения еще и придавать форму разным деревяшкам, а также заживлять свои порезы и ссадины. Поначалу было трудно. Она быстро уставала, иногда от усталости начиналось такое сильное головокружение, что ей приходилось несколько минут ждать, прежде чем предпринять новую попытку или хотя бы встать. К тому же она еще плохо владела своими способностями. Чурки, которым она пробовала придавать форму предметов, получались такими грубыми, что ей хотелось их тут же спалить. А однажды, пробуя развести небольшой костер, она подожгла целое дерево. На ее счастье, оно так быстро прогорело, что огонь не успел перекинуться на соседние деревья.

Но чем больше она тренировалась, тем лучше получалось, и девочка все больше входила во вкус. Она уже ждала того ощущения, когда по ней прокатится волна силы. Ей казалось, что ее тело работает, как призма, фокусируя свет и видоизменяя его, наделяя ее собственными качествами. В такие мгновения ее близость с Маркраном была не сравнима ни с одним чувством, что она испытывала к людям или другим существам. И с каждым днем ее силы возрастали.

Она все еще стыдилась того, что с нею происходит, хотя уже меньше. Другие хоть и боялись ее, но не считали связь с Маркраном чем-то постыдным. А когда Кайлин созналась Линни, что уже несколько раз применяла свои способности, Старейшая, казалось, была довольна больше всех. Она назадавала Кайлин вопросов о том, что она чувствовала, используя свой Дар, и чего достигла. И если Старейшей что-то и не понравилось, то никто об этом не узнал.

Сейчас, сидя у себя в комнате и завернувшись в теплое одеяло, Кайлин улыбалась, вспоминая начало связи с Маркраном и свои первые опыты. Казалось, все это было так давно. Она уже привыкла думать, что она — маг. Правда, некоторая двойственность в отношении к этому факту еще оставалась, но совсем незначительная. Ей казалось, что главное не в наличии Дара, а в том, как его использовать. Девочка не считала свою связь с Маркраном изменой памяти родителей. А вот вступление в Орден было бы предательством с ее стороны, и этого она делать не собиралась. Она найдет свой собственный путь служения своей земле и почитания богоданной силы.

Ее отец, даже убедившись, что Орден предал Тобин-Сер, продолжал почитать Амарида и все свершения Первого Мага. «Несмотря ни на что, Амарид был величайшим из уроженцев Тобин-Сера», — сказал он ей в ту самую гибельную ночь, пытаясь объяснить, что Дар Амарида — это благословение, пусть даже Сыны Амарида и нарушили свою клятву служения земле. Тогда она не поняла его слов, а спросить уже так никогда и не смогла Только связав свой разум с ястребом, Кайлин постепенно стала понимать, что имел в виду отец. Несмотря на все деяния Ордена, отношение Первого Мага к Волшебной Силе оставалось незапятнанным. Священный Дар Леоры не был собственностью Ордена, и маги не могли изменить его сущности, как бы ни коверкали его. Он принадлежал земле. Сейчас, самостоятельно обнаружив его и чувствуя, как Волшебная Сила пульсирует в ее жилах, Кайлин была уверена, что природа ее добра. Если только владеющий ею человек имеет благие намерения.

Девочка захлопнула сборник пьес, забытый на коленях, и отложила его в сторону. Потом встала, потянулась и вздохнула, натягивая одеяло на плечи. Она никак не могла избавиться от беспокойства. Кайлин с завистью посмотрела на Маркрана, спокойно спавшего в изголовье ее кровати. Вот бы ей научиться так легко впадать в дрему, тогда эти нудные зимние вечера проходили бы быстрее. Но спать не хотелось. Чего ей хотелось, так это попасть на заветную поляну. Однако снаружи, не утихая, завывал ветер, и сухой снег сыпал в оконное стекло. Девочка покачала головой и, смирившись, снова села у камина и взяла книжку. Но, еще не успев ее открыть, услышала легкий стук в дверь.

— Войдите, — откликнулась она, в который раз откладывая книгу.

Дверь распахнулась, и в комнату заглянула Линни.

— Не помешаю, Кайлин?

— Старейшая! — воскликнула Кайлин, вскакивая и уронив одеяло. — Нет-нет, что вы! Я просто читала. Входите, пожалуйста.

Лицо Линни казалось озабоченным, но она улыбнулась и осталась в дверях.

— Садись, дитя, — как-то рассеянно произнесла она. Старейшая оглянулась через плечо. Потом женщина снова взглянула на девочку: — Я привела кое-кого к тебе в гости, Кайлин. Она проделала долгий путь ради тебя, и мне хотелось бы, чтобы ты поговорила со своей гостьей.

— Конечно, Старейшая, — улыбнулась Кайлин. — А кто это?

Вместо ответа Линни шагнула в комнату, жестом приглашая войти посетительницу. В следующее мгновение в дверях появилась женщина. Она была высока ростом и стройна и держалась с необыкновенным достоинством. Но внимание Кайлин больше привлекли ее одежда и то, что было в руках у женщины: зеленая мантия, длинный деревянный посох, увенчанный сияющим зеленым кристаллом, и в довершение на ее плече сидела большая сова с круглой головой. Кайлин с трудом отвела глаза от великолепной птицы и посмотрела в лицо вошедшей. Она была примерно того же возраста, что и Линни, но с более резкими чертами лица, хотя взгляд ее был добрым. Глаза у женщины были ярко-зелеными, волосы цвета пшеницы собраны в пучок. Стоя рядом с Линни, она открыто улыбалась Кайлин.

— Это Премудрая Сонель,— представила Старейшая, ее блеклые голубые глаза с беспокойством обратились к девочке. — Премудрая, это Кайлин.

Премудрая, улыбаясь, шагнула вперед.

— Здравствуй, Кайлин.

Кайлин промолчала Премудрая Сонель. Конечно, она не сомневалась, что ее отказ вступить в Орден и принести клятву верности Законам Амарида обеспокоит магов. Она уже давно ждала посетителей из Великого Зала, но никак не думала, что это будет сама Премудрая.

Сонель оглянулась на Старейшую.

— Что ж, — вдруг сказала Линни, чувствуя себя несколько неловко, — пожалуй, я вас оставлю.

— Как вам угодно, Старейшая, — вежливо ответила Сонель.

Кайлин хотелось бы, чтобы Линни осталась, но она не осмелилась попросить.