– Бог прибрал вот уж десять лет как. А что вас интересует? Да и откуда вы? Сколько живу, папа мне не говорил о родственниках.

Я представился:

– Кожин Юрий Григорьевич.

Достал из пиджака паспорт и отдал хозяйке. Обе женщины с любопытством просмотрели его, заглянули на страницу с пропиской.

– И что вы хотите от нас?

– Конечно, с вашей точки зрения это будет выглядеть нелепо и смешно. Но мне хотелось бы выяснить, насколько это возможно, судьбу ваших предков. – Помолчав, я добавил: – И моих родственников.

– Давайте попьем чаю, – предложила Анна Никитична.

Меня проводили на кухню, стали собирать на стол.

– К сожалению, я мало что знаю о дедушке и бабушке. От отца в детстве слышала, что они были из дворян. Во время революции большевики их расстреляли. Да и рассказывал он это не мне, а моей маме. Я случайно подслушала. Больше, пожалуй, я ничего вам сообщить не могу. А почему вы интересуетесь?

Я помялся.

– Видите ли, Анна Никитична, рассказ мой долгий, и поверить в него сложно. Попробую объяснить, но только прошу не принимать меня за сумасшедшего.

В сжатой форме я пересказал свои приключения. Но даже этот короткий рассказ занял около двух часов. Чайник опустел – за время рассказа я прихлебывал из чашки и доливал вновь. Женщины сидели ошарашенные, затем стали переглядываться. Похоже, они сейчас вызовут неотложку – психиатрическую бригаду или милицию, а то и тех и других сразу. Пора было убеждать фактами.

– У вас на стене висит картина Дюрера. Я ее покупал и знаю хорошо. На обратной стороне в верхнем левом углу должно быть пятно от краски белого цвета, по форме немного напоминающее овал.

Аленушка выпорхнула из комнаты, вернулась с картиной, ее перевернули, и точно – в указанном месте пятно было. Я вытащил из кармана несколько золотых монет – цехины, дублоны, реалы – и выложил их на стол.

– Посмотрите, это такие же деньги, на которые я покупал картину.

Женщины повертели деньги в руках. Про клад я пока благоразумно молчал.

– А не передавал ли вам, Анна Никитична, отец или дедушка кулон с изумрудом или серьги с изумрудами, они из одного комплекта.

Анна Никитична кивнула внучке, и та принесла из комнаты шкатулку. Дрожащими от волнения руками она открыла ее, и я увидел кулон с изумрудом, подаренный мной Настеньке. Защемило сердце, в памяти сразу всплыли наши счастливые дни.

– Вот только кулон остался, мама говорила, что были и серьги, но в войну, чтобы не умереть от голода, она их обменяла на рынке на мешок муки.

Спросив разрешения, я взял в руки кулон. Поглаживая изумруд, вспоминал, как по-детски радовалась Настя моему подарку.

– Это мой подарок любимой женщине, вероятно, вашей прапрапрабабушке.

Женщины с изумлением, страхом и недоверием смотрели на меня. Я вытащил из кармана маленький мешочек с изумрудами, развязал, и на руку мне легли такие же изумруды, как и в кулоне. Один в один совпадали цвет, огранка. Конечно, поверить в такое было вне человеческого разума.

За окнами стало совсем уже темно. Я извинился за продолжительный визит и попросил разрешения посетить их завтра. Когда я уже уходил, Анна Никитична попыталась вернуть мне те золотые монеты, которые лежали на столе. Я отказался:

– Пусть они будут вам моим подарком за возможность снова увидеть кулон и картину. Оставьте их себе на память.

Ночевал я снова в машине, бросать ее на всю ночь с полным багажником золота я не решился. Лежа на разложенном сиденье, я вспоминал кулон, Настеньку, картины, что висели у меня в доме на стене. Где теперь это все, что сталось с Настенькой и Мишей? Незаметно я уснул.

Утром все повторилось – умывание из бутылки, завтрак в кафе. Но теперь у меня был план. Заехав в магазин, купил большой шоколадный торт и коробку конфет, в магазине компьютерной техники шикарный ноутбук для Аленки и заявился в гости к своим новоприобретенным родственникам. Надо сказать, что меня так рано не ждали – москвичи вообще-то встают поздненько. Если у нас, на юге, в восемь утра уже вовсю кипит работа, то москвичи в это время только встают.

Анна Никитична хлопотала на кухне, а Аленка, по случаю каникул, еще спала. Моему приходу были рады, а когда разбуженная Аленка в пижаме вышла на кухню и увидела конфеты и торт, глаза ее радостно округлились. Решив удивить по полной программе, я подарил и ноутбук. Девочка от радости завизжала и бросилась с подарком в свою комнату. Когда первые проявления восторга улеглись, сели пить чай.

– А где же родители Алены?

Настроение у женщин сразу упало, я это почувствовал.

– Сирота она, родители погибли в автокатастрофе, со мной она живет.

Да, я еще вчера обратил внимание, что в квартире чистенько, везде порядок, но бедновато. В комнате старый, еще ламповый цветной «Рубин», мебель, видавшая лучшие годы. Оно и понятно – что можно купить на одну пенсию?

Допив чай, встал, кивнул Аленке:

– Собирайся, сейчас у нас будет деловая поездка.

Алена посмотрела на бабушку, та помялась, но кивнула, и Аленка убежала переодеваться. Через пять минут мы уже ехали в машине. Слава богу, далеко ехать не пришлось, на Ленинском проспекте были все необходимые нам магазины. Для начала мы зашли в магазин одежды, и я одел и обул Аленку во все новое, затем приоделся сам, поскольку в своей одежде, да еще после ночевок в машине и раскопок в подвале выглядел не многим лучше бомжа. Зайдя в соседний магазин мебели, выбрал отменный кожаный диван цвета какао, оплатил доставку. А напоследок в телемагазине я купил плазменную панель с тридцатисемидюймовым экраном. У Аленки глаза сделались квадратными.

– Это все нам?

– Нет, это я себе в машину поставлю!

Довольные мы вернулись домой. У подъезда уже стоял мебельный фургон, и грузчики выгружали диван. Когда его с матерком грузчики затащили в квартиру, Анна Никитична от удивления села на табурет на кухне и только хлопала глазами. Я приплатил грузчикам и они утащили старый диван и старый телевизор. Вдвоем с Аленкой мы достали из упаковки и водрузили на тумбочку новый «sharp». Аленка тут же уселась на новый диван и стала щелкать пультом:

– Бабушка, иди скорее, посмотри, как показывает!

Анна Никитична подошла, осторожно присела на диван, погладила его рукой, стала осматриваться. Диван и плазменный телевизор преобразили комнату. Диван пах хорошей, дорогой кожей. Панель телевизора переливалась сочными цветами радуги.

– Зачем вы это купили? Это же очень дорого, я не смогу отдать деньги.

– Это мой вам подарок. Пользуйтесь на здоровье!

Анна Никитична от избытка чувств всплакнула.

– Бабушка, а можно я Нинке позвоню, пусть на мой ноутбук полюбуется, в школе расскажет – все обзавидуются!