смрад и сера царапали горло, серый туман висел в прихожей, я огляделся, прикрывая лицо рукой, и едва не наступил на девчонку. Она лежала на полу.

Кажется я уже сам был не в состоянии спасать кого либо, видимо сейчас и я упаду рядом. На последних секундах своих возможностей, я подхватил ее на руки и постарался как можно скорее покинуть, заполненную ядовитым облаком квартиру. Вынес её на лестничную площадку, кто-то закричал.

Видимо женщины, подбежали к нам, я прошипел: — Отойдите и окна откройте!

Как раз прибыли пожарные… фух, успел… Вот оно мне надо было, а??Зачем я это сделал?!! Достаю из кармана пиджака мобильный, набираю номер любимого друга, он отвечает сонный и злой Герман — Воронов, что?

— Ты в клинике?

— Собираюсь домой Герман Давыдов Хотя…

Он усмехнулся — Видимо у меня поменялись планы, да, Никитос? Что опять?

— Я сейчас буду… узнаешь Отключился и побежал вниз по лестнице прочь из заполненного дымом подъезда…

Час спустя, я сидел в кабинете у друга и пил его коньяк. Давыдов наконец вошёл в свои хоромы и отобрав у меня бокал, сделал несколько хороших глотков. Я встал на ноги и обратился к нему — Ну что там?

— Твоя девочка случаем не кошка, нет? У нее определённо девять жизней. И с ней и с ребёнком все впорядке. Её что хотят убить?!

Я поразмыслив, прикинул… возможно… Марьяна по крайней мере, её ненавидит определено. А больше и некому, хотя, ещё неизвестно что там с ее почившим папочкой. Может его прошлое всплывает? В любом случае эта Лиля в опасности. А значит… Я улыбнулся:

— Спасибо, тебе Гера

— Спасибо в карман не положишь. Хочу вкусный ужин в шикарном ресторане.

— Давыдов, фу! Никита Ты же не моя телочка, чтобы я тебя по ресторанам водил. Могу денег дать или коньяк дорогой подарить.

Я усмехнулся, а Герман молчал, молчал, молчал и наконец заявил:

— Эта Лиля Игоревна, тебе ведь не нравится?

«К чему ты клонишь, сволочь?»

— Тебя это не касается, брат! — огрызаюсь я

— А я хотел ее на свидание пригласить, симпатичная девушка. Не думаешь? Она вон слабенькая какая, хотел ее ужином накормить и так сказать заняться ее драгоценным здоровьем.

«Чего ты добиваешься, скотина?!»

Я скривился и прошипел:

— Занимайся своими прямыми обязанностями, друг. Она останется здесь до утра?

— Конечно, я хочу ее пронаблюдать.

Прошипел, довольно злобно

— Чудно. Я хочу утром с ней поговорить, ну ты сам знаешь что делать.

Герман возмутился, скрестив руки на груди, медленно расхаживая по кабинету смотрел на меня с осуждением — Мне что связать её? Она тебя ненавидит, как я заставлю ее остаться??!

— Прояви фантазию, дорогой друг Развернувшись, ушёл…

(Лиля)

Открыв глаза, присела, огляделась: о, да. Знакомая блин обстановка дорогой медицины. Конечно, получается что из пожара меня спас Воронов? И притащил сюда, к своему другу? Прекрасно, блин. И что мне теперь делать?! Сбежать снова не получится. Он вроде как мне жизнь спас. Вспышка в сознании и рука коснулась живота. Немного выросший животик на месте. Вроде как… это должно означать, что всё хорошо, ведь так? Теплый бархат скользнул по мне словно хищный ястреб, ищущий добычу с небес глядя на землю.

— Здравствуйте, спящая красавица.

В палату вошёл Давыдов, улыбнулся. Подошёл ко мне и присел на краешек кровати. Взяв в руки мою ладонь, ощупал пульс, сверяясь с часами на стене.

Улыбнулся. Его тёплые пальцы, слегка погладили нежную кожу на запястье. Я невольно сглотнула и попыталась высвободить руку, но он сам отпустил её.

— Как себя чувствуете?

— Вы знаете, хорошо

Ответила я, и вопросительно на него посмотрела: — Как мой ребёнок?

— Замечательно, вы кстати в прошлый раз так быстро от меня сбежали Лилия Игоревна, что я не успел сказать вам пол вашего ребенка. Хотите узнать?

Я согласно закивала и тут же получила долгожданный ответ

— У вас девочка. Красивая и здоровая.

— Девочка…

Улыбнувшись, я коснулась руками живота. «Бог мой, моя девочка… любовь моя, моя малышка. Мама тебя очень любит и ждёт.»

Давыдов пока я размышляла о ребёнке, подошёл к столу, на котором стояли железная ёмкость, шприцы, спиртовые салфетки и резиновый шланг. Вернулся со всем этим великолепием ко мне и придвинув стул ближе присел рядом.

— Дорогая, мне нужно взять у вас кровь на анализ, давайте, закатываем рукавчик и даём мне ручку.

— А это обязательно?

С тревогой поглядывая на дока, кладу руку на стол. Он с улыбкой поглядывает на меня в ответ:

— Да, мне нужно посмотреть на показатели вашей крови. А вы что, боитесь иголок?

Я слегка замялась. Не люблю порой признавать свои слабости

— Ну «боитесь» это громко сказано, а вот слегка не люблю… это да…

Сглотнула, ощутив лёгкую прохладу, от страха. Давыдов лишь улыбнулся протирая мою руку, слегка поглаживая кожу, делал вид что ищет вену, прощупывая её. Он что, флиртует?! Дожили.

— У вас очень нежная кожа… такая бархатная… да где же венка наша спряталась? Боится наверное…

Ласково прошептал он, не сводя с меня глаз.

Руки Давыдова оказались тёплыми и нежными, а салфетка холодной, от соприкосновения её с моей кожей или от его лица, что оказалось так близко от моего, я невольно вздрогнула…

— Вы так вздрогнули, красиво, это наверное на меня такая реакция, прошу прощение, всегда так действую на прекрасных женщин…

— Так отключи свои флюиды! Передатчик.

Услышав над ухом недовольный, знакомый голос, я обернувшись, встретилась с почему-то не довольным взглядом Воронова. Он смотрел на меня так, словно я его обокрала и доказала что всё его богатство принадлежит мне.

— А вот и наш дорогой друг пожаловались..

Давыдов, проткнул иглой мне вену и я скривилась… А Воронов и вовсе поморщился, а по тону, которым он разговаривал с Германом стало ясно, он злиться.

— Ты можешь аккуратнее, ты делаешь ей больно.

— Успокойся, это стандартная процедура.

— Все хорошо

Вступилась я за врача, который ответил мне благодарной улыбкой и продолжил общение с другом

— Вот видишь

Я увидела как полилась во флакон для набора моя кровь…

— Не смотри а то в обморок упадешь

Заявил Воронов

— Да нет я нормально реагирую на кровь

И снова я улыбнулась Давыдову, он улыбнулся в ответ

— Я говорю не смотри!

Воронов стал передо мной и Германом, руки в боки, закрыл меня собой

— Беременные женщины восприимчивы к таким раздражителям. Я читал.

Гордо заявил Никита. Давыдов не смог сдержать улыбку и тут же выдал: — Не знал, что ты умеешь читать

я прыснула от смеха. Воронов казался униженным и оскорбленным. Давыдов вынул иглу, прижал салфетку к моей руке и согнул её,