– Наташ, – в голосе звучала безбрежная ласка. – Ты правда думала, что я не почую твоего альтера? Твои птицы пахнут в точности как ты.

Вот и вся беззащитность. Я резко выдохнула, выпрямилась и растеряла накопленный запал. Он просто устроил для меня представление! Эмоции развалились на две противоположные части: от облегчения до полного разочарования. Да я ведь за этот час как на американских горках прокатилась: и местью успела упиться, и поругать себя за неосторожное обращение с магическим зверьем!

– Так это был розыгрыш, – констатировала я. – Умно. Никогда не устану тебе поражаться. И отыграли-то как хорошо – я всерьез поверила, что ты в меня втюрился. – Я нервно рассмеялась. – Ладно, сегодня победа за тобой, Диминик. Но раз уж приехал, то давай не только ради издевательств над моей наивностью, но еще и крысу свою забери. Надоели чужие шпионы в моей квартире.

Чтобы скрыть недовольство, я поспешила в ванную. Не забыла натянуть перчатки, взяла грызуна из клетки и вынесла в прихожую. Инкуб уже прошел и определенно не собирался мне ни в чем помогать. Тогда я просто пересадила Крысю ему на плечо и сразу отступила. Она с видимым удовольствием понюхала его ухо, будто бы приветствуя любимого после долгой разлуки, но потом по рукаву сбежала вниз и мгновенно исчезла. Не знаю, что это означало – он ее все-таки забирает с собой или будет наблюдать за мной с антресолей? Но и сам пока не собирался покидать мое жилище, а задумчиво осматривался и будто избегал моего взгляда.

Наверное, надо было дать ему возможность прохохотаться вдоволь, и потому я смиренно продолжила неприятную тему:

– Сама теперь понимаю, какая глупость. Я ведь не могла тебе понравиться, до сегодняшнего дня мне подобное и в голову бы не пришло. А вы с Ариксом меня как лохушку за несколько минут развели. Ну, смейся уже – и иди восвояси.

– Мне пока не смешно, Наташ. – Он прошел мимо меня в зал и выглядел притом немного заторможенным.

– Отчего же? Отличный ведь розыгрыш! – Я не понимала его состояния. – Ты почувствовал моего наблюдателя и так славно разыграл признание.

– Или все было не совсем так. – Возле дивана он развернулся и посмотрел на меня прямо. – Я почувствовал твоего наблюдателя и решил, что так признаться в происходящем будет проще. Мне такое, знаешь ли, в диковинку. А я будто не тебе говорил, но и повторять теперь нужды нет.

У меня глаза расширились, а сердце снова бешено заколотилось. Я так настраивалась не оправдываться, но вырвалось само:

– Я не могу делать привороты, очнись! Я даже не ведьма!

– В том-то все и дело. – Он закусил ненадолго губу в задумчивом выражении лица. – Скорее всего, ты мне спела, только я об этом не помню. И сделала это со мной уже давно, просто ощущение постепенно усиливалось, пока не сделалось настолько сильным, что невозможно игнорировать. Но я не стал бы рисковать своей жизнью или свободой, чтобы спасти девчонку, к которой равнодушен. Я не стал бы придумывать схемы, чтобы добыть магическую побрякушку ради ее улыбки.

Похоже, что он долгое время новые для себя эмоции успешно отрицал, затем сдался и сейчас уже подвел под них все происшествия. Я выкрикнула:

– Да не пела я тебе ни разу! Честное слово!

– Верю, – удивил инкуб. – Если бы хотела отомстить, то влюбила бы меня в какого-нибудь тролля. Сама точно не стала бы подставляться. Допускаю мысль, что это настоящее чувство, просто мне непривычно.

Теперь и я досадливо начала кусать губы, разумно помалкивая. Диминик ошибается. Я все же навязала ему эту влюбленность, но признаваться сейчас точно не собиралась: просто инкуб не выглядел уязвимым, а напротив, словно наслаждался моими реакциями и хотел получить их еще больше. Вздрогнула, когда заметила его приближение к себе.

– Стой, не подходи близко! – Я предупредительно вскинула руку. – Иначе я спою тебе сейчас!

– Так спой, – промурлыкал на грани слышимости. – Спой – и заставь меня перестать это чувствовать.

А ведь это тоже выход, даже единорога ловить не надо. Я сосредоточилась, вспоминая любую песенку, и вдохнула, готовясь. Но Диминик внезапно оказался прямо рядом со мной и перехватил за запястье, останавливая:

– Хотя нет, подожди. Необычное состояние, давай подольше в нем поплаваем. Это так странно – думать о тебе больше, чем о себе. Какой-то полный восторг от смеси эмоций. Но эгоистичная натура тоже не исчезла. И она требует взаимности. Я не хочу ощущать это бессилие один – давай вместе?

Я отступила от него и судорожно задышала, но трясла пальцем и угрожала:

– Не подходи ко мне, Дим! Мне сделали отворот, помнишь?

– Вот и проверим, чья магия сильнее – моя или Риссаи. Тоже интересный опыт.

Да почему у меня от такой интонации ноги дрожать начинают? И следующий его шаг я не предотвратила – сама не могу объяснить почему. Конечно, я была в состоянии – еще оставалась возможность запеть, но до вихрей перед глазами захотелось почувствовать его губами, а уже потом делать выводы. Разве я не успею устранить его влюбленность чуть позже? А проводить опыты мне и самой интересно.

Я вжалась спиной в стену, неосознанно отступив еще немного. Но движение уже началось – и оно было неукротимым. Инкуб врезался в меня, как ураган, распластал меня по поверхности, буквально силой выдавливая стон. Раздвинул коленом бедра, обездвижил, взял пальцами за подбородок и вынудил поднять к нему лицо. К губам направлялся медленно, смакуя свои ощущения и даже озвучивая их:

– Какое интересное состояние… Ох, Наташа, хватило бы духа доиграть до конца. Я не уверен – я в такую игру еще не играл.

Поцелуй парализовал, а когда его язык скользнул по моему, то от наслаждения я обмякла в его руках. Вцепилась пальцами в его плечи, от избытка ощущений случайно прикусила ему губу. В голове все перемешалось, а от отворотного заклинания, кажется, и следа не осталось. Ну просто он мне так долго, так невыносимо нравился! И тело отзывалось на удовольствие, как будто неделями к нему готовилось. Яд страсти тоже свою роль играл, никакие ведьмовские защиты такого удара по всем рецепторам не выдерживали.

Диминик отстранился, черными глазами уставился на мой рот. Собирался что-то сказать или сделать, но я схватила его за шею и снова притянула к себе, не давая права выбора. Он поддался не сразу – нет, он вначале усмехнулся, а только после продолжил целовать. Самодовольный мерзавец, но как же от него сносит башню! И я тоже эгоистка, раз испытывала неимоверную радость от мысли, что ему этот поцелуй нужен не меньше, чем мне. Я позволяла ему делать что вздумается: давить пальцем на подбородок, вынуждая открывать рот шире, проходиться рукой по всему телу, до боли сжимать бедро и вдавливаться в мое тело еще теснее.

Конечно, мы продолжим – такие ощущения на полпути не бросают. Плевать на последствия, плевать на то, что Николас с Маринкой вернутся и застанут нас прямо на полу голым клубком, который им не получится сразу разлепить. На нем только кожаная куртка и футболка – всего две вещи до того, как я прижмусь губами к его животу. А потом он обожжет своими поцелуями мой. Но стоило мне только потянуть куртку с плеч, как Диминик отступил. Перехватил меня за запястье, с силой развернул меня от себя и прижал уже лицом к стене, задирая мою руку вверх, а второй с силой обхватывая. Бесстыдно продемонстрировал мне собственное возбуждение, когда показательно медлительно и с наслаждением начал тереться об меня сзади. Пошлость его движений уже не смущала – она заставляла хотеть еще большего разрыва границ.

И шептал он непривычно – сдавленно и хрипловато:

– Неужели вы именно так это чувствуете? Я будто бутылку коньяка выжрал и еще четыре дозы магического опьянения сверху добавил. До меня только сейчас доходит, что по-настоящему значит «хотеть». Заставить тебя орать от удовольствия, извиваться, просить пощады, но не позволять себе расслабиться…

Он не дал мне возможности повернуться, чтобы ответила или посмотрела на него. Ему больше некогда самоанализом заниматься? Сейчас приспичило? Но так-то он здесь не единственный, кто только сейчас начал понимать слово «хотеть»!

– Не шипи, Наташ, – он что-то уловил в моем раздраженном напряжении. – Не хочу спешить. Это же… –