Азизи уловил слово «Крис» и замер. Завершив звонок, мужчина продолжил работу. Тогда Азизи обмотал шарф вокруг запястий и неслышно стал двигаться в соседнюю комнату.

На пороге комнаты он рискнул заглянуть внутрь. Аллах хранил его. Рабочий стоял спиной к двери и был слишком занят отскабливанием плохо поддающихся кусков штукатурки со стены, чтобы за производимым шумом расслышать приближение Азизи.

Расстояние между ними афганец преодолел за доли секунды, и, не успел рабочий дернуться, на шею ему уже была наброшена петля шарфа. Азизи крепко затянул желтый шелк, почти отрывая рабочего от пола. Тот отчаянно боролся, напрасно хватаясь обеими руками за скользкую ткань.

— Прекрати, а не то убью тебя. — Рявкнул афганец на английском, и в следующее мгновение мужчина подчинился.

Азизи слегка ослабил шарф, только чтобы дать рабочему вдохнуть.

— Где графиня?

Голландец громко, с трудом втягивал воздух.

— Я не знаю, — просипел он.

Азизи снова затянул шарф.

— Не ври мне. Ты только что с ней разговаривал. Я тебе второго шанса не дам. Где она?

Лицо рабочего покраснело, он вновь тщетно попытался вырваться, но вскоре покорно опустил руки и закивал.

Когда Азизи ослабил давление во второй раз, голландец стал жадно хватать ртом воздух.

— Она в Амстердаме, — он закашлялся. — В Институте Св. Францика.

Азизи получил то, что хотел, затем, со всей силы, едва не срывая бицепсы, затянул шарф. Затем оттащил тело в другую комнату, и устроил позади стола, так, чтобы его не было видно. Поверх тела, он накинул подвернувшийся под руку кусок брезента. Азизи заключил, что, вероятно, ему придется вернуться сюда, если он не поймает графиню прямо в Институте. Отогнав машину рабочего подальше от особняка, он позволил себе уехать. Он сделал все, чтобы графиню ничто не спугнуло, когда она приедет сюда.

Неподалеку от Амстердама

Чтобы потянуть время, Аллегро сворачивала на каждую загруженную улицу, когда они покидали город. День выдался значительно холоднее предыдущего, ветреный и промозглый. Казалось, вот-вот начнется дождь или мелкий снег. До Института оставалось еще несколько километров, когда у Аллегро снова звякнул сотовый. В sms от Домино значилось: «С машиной все чисто. „Пежо“ стоит на парковке. Что дальше?».

Аллегро ответила: «Поставь ему систему слежения».

До клиники оставалось каких-то полквартала, когда пришло еще одно сообщение: «Готово».

Аллегро въехала на парковку. Азизи сидел в своей машине, возле въезда. Машина Домино стояла в двух рядах от него. Аллегро нашла свободное место прямо перед крыльцом, отключила двигатель и повернулась к Крис:

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Спасибо, — ответила Крис, но, думаю, если я буду одна, мать больше мне расскажет. Подождешь в холле?

— Хорошо.

Они поспешили в здание, Аллегро держалась между Крис и машиной афганца. На скамейках перед зданием никого не было.

Попрощавшись ненадолго, Аллегро добавила.

— Если тебе что-то понадобится, то помни, что я здесь.

Крис пропала из виду в конце коридора, и Аллегро присела на диван рядом с регистратурой. Она надеялась, что поймет по поведению Крис, был ли бриллиант у ее матери, и не удалось ли тому, кто вломился в палату Вильгельмины, утащить его.

Аллегро отправила Домино sms: «С операцией „Пропасть“ все ясно. Будь на месте».

Вильгельмина ван дер Ягт, как и всегда, сидела у окна уныло глядя на улицу. Однако все в ней, казалось, претерпело значительные перемены. Вчерашней утомленности и безразличия как не бывало. Крис многие месяцы не видела мать такой оживленной.

— Они мне не поверили, но, я клянусь, это правда, — начала она, как только Крис переступила порог палаты. — Я его видела, рылся в моих вещах! Это не галлюцинации, и уж точно не сон.

— Тише, мам, начни с самого начала.

Вильгельмина окинула ее долгим взглядом, полным раздражения.

— Вчера ночью ко мне в комнату проник какой-то тип. Было уже очень поздно. — Она говорила, чуть ли не по слогам, словно объясняла маленькому ребенку. — У меня очень чуткий сон, ты же знаешь. Я проснулась и увидела, как он роется в моем бюро. — Старушка указала на один из больших шкафов рядом с кроватью. — Было темно, но у него был с собой маленький фонарик, и в окно проникало достаточно света, я отчетливо видела его силуэт. Я не разглядела лица, но он был высокий, в длинном плаще. И без шляпы.

— И что ты сделала? — Крис пододвинула к постели матери стул и села, внимательно изучая ее мимику. Взгляд ее больше не был затуманен, и Вильгельмина, с очевидностью, говорила осознанно.

— Ну, я, конечно, испугалась. — Руки старушки дрожали. — Я должна была нажать тревожную кнопку, чтобы пришли с поста, но у меня все мысли спутались. Когда он начал копаться в шкафу, я что-то пробормотала. Вроде «Что вы тут, делаете?», или какую-то такую фразу. Он тут же убежал из палаты.

— А потом?

— Потом я включила свет и позвала на помощь. С поста не шли минуты три, или даже четыре… Представляешь, четыре минуты! — повторила она, и в голосе старушки послышалось презрение, — И потом пришли и не поверили мне. Я думаю, это потому, что мужчина ничего не сбрасывал на пол, не наделал беспорядка. Они сказали, что это мне, скорее всего, приснился такой кошмар, сказали снова идти спать. — Вильгельмина нервно стиснула пальцами тонкую нитку жемчуга на шее. — А если бы он напал на меня? — сказала она на тон выше. — Да я бы уже давно умерла, пока они пришли бы меня проведать.

— Мама, ну, с тобой же все в порядке. — Примирительно сказала Крис.

— А говорю тебе, здесь кто-то был, — настаивала Вильгельмина, в ее голосе звучала злоба. — Почему мне никто не верит?

— Я верю тебе, — ответила Крис, хотя, на самом деле она не знала, что и думать. Все это звучало достаточно фантастично, а в истории болезни ее матери был не один эпизод, когда та сочиняла еще более невероятные вещи.

— Вот, скажи им, — попросила Вильгельмина. — Тебе нужно забрать меня отсюда, иначе это снова произойдет.

— Я не думаю, что ты в опасности, мама. Персонал будет начеку. Никто не сможет войти в здание не в часы посещения. А, уходя, я попрошу заглядывать к тебе почаще.

Вильгельмина наморщила нос.

— И ты тоже мне не веришь. — Она отвернулась от Крис и сделала нетерпеливый жест рукой. — Тогда, что сидишь тут, иди, ты ведь не собираешься мне помогать. Не знаю уж, зачем ты пришла.

— Я пришла, потому что я беспокоюсь за тебя, — мягко сказала Крис. Она посидела еще час, но мать игнорировала ее. Наконец, Крис встала. — Скажи, чтобы они позвонили мне, если я буду тебе нужна.

Аллегро смотрела на припаркованный у Института «Пежо» через окно холла на первом этаже. Азизи ничего не предпринимал. Очевидно, ворвавшись в палату старушки ван дер Ягт, он бриллианта не нашел. Или кто-то другой побывал там этой ночью. Если Крис отдала «Голубую Звезду» матери, то теперь, камень мог быть, у кого угодно и найти его не было никаких шансов.