При его словах Никелев и Духон выразительно переглянулись.

– Что вы такое говорите? И откуда вы про прессу знаете? Здесь, на Рублевке, ее пока не распространяли.

– Так листовка же. – Поняв, что сболтнул лишнего, Разин стал неловко оправдываться. – Там все написано.

– Неправда, господин хороший. Там этого нет. Кто тебе прессу носит оттуда? Признавайся! – Демидов угрожающе пошел на бородача.

– Остановись, Демидов. Сядь на место, – чуть ли не приказным тоном сказал ему Духон. – Если тебе непонятно, то не значит, что и другим непонятно.

– Действительно, хватит лясы точить, господа! – вдруг неожиданно рявкнул Стрельцов. – Всем теперь ясно, что мы в западне. И посему у нас нет другого выхода, как только выжить и бороться. Тут присоединился господин Духон. Он старше нас всех присутствующих. И по возрасту, и, если хотите, по жизненному опыту. И еще... – Стрельцов взглянул на Духона. Говорить или не говорить? – Александр Павлович, в отличие от всех здесь присутствующих, новым законом никак не ущемляется. Как он часто раньше говорил, у него нет заводов, нефтяных вышек, газет... Не обижайся, Саша, но в этом смысле ты властям сегодня неинтересен. Зато в тебе не говорят те эмоции, что нам мешают хладнокровно думать. Ведь правда?

– Ну и что? Мы должны быть счастливы? – развязным тоном спросил Сема Фомарь.

– Да прекратите вы, господин бутик. Насколько я знаю, у господина Духона имеются кое-какие соображения насчет того, что делать дальше. Так давайте вежливо выслушаем его, тем более я уверен, что плохого он не посоветует... Прошу вас...

Не поднимаясь с места, Духон достаточно скептически оглядел присутствующих, задумался, стоит ли вообще перед этой аудиторией распинаться.

Друзей среди них не было. Он еще помнил те времена, когда олигархи меж собой каждый раз в шутку, а скорее, всерьез выясняли, «против кого дружим», и тайно мечтали распилить активы ближнего. Не о том ли сейчас думает этот богоборец Разин?

– Вадим Степанович, а можно попросить у вас виски? – неожиданно обратился он к хозяину дома. – Лучше, если это будет «Джемесон»... Надо как-то уравнять шансы. А то, как я погляжу, некоторые здесь уже веселые...

– К сожалению, нет. Был «Джемесон», да сплыл. Я уже говорил, карантин. Могу предложить что-нибудь другое.

– Лучше я тогда воздержусь, – отказался изменять привычкам Духон.

– Так мы будем говорить о насущных проблемах или как?.. – подал голос Удачин, казалось, до этого безучастно наблюдавший за тем, что происходило за столом.

– Ладно, перейдем к делу, – серьезно произнес Духон, закурив очередную сигарету. – Так или иначе, власть, хочет она того или нет, в ситуации, которая сложилась, будет вынуждена и дальше закручивать гайки. Поэтому никакой надежды на скорую отмену карантина нет. Пожалуй, наоборот...

– Ну, это и дураку понятно, – бросил реплику Тельцовский.

– Рад, что вы так самокритичны, – парировал Духон. – Если коротко, то для начала я предлагаю выгнать к черту коменданта Гулькина и образовать самим новый орган местного самоуправления, что-то вроде земской управы... Уверен, подобными действиями мы озадачим наших тюремщиков или называйте их лекарями, экспроприаторами. Власть не сможет смириться, что на подведомственной ей территории образовалось нелегитимная административная единица. И испугается этого. А как следствие, начнет договариваться. Тем более, как я понимаю, переговорщики уже начали свою миротворческую деятельность. – При этих словах Духон выразительно взглянул в сторону Разина. Но тот этого не заметил, ибо был поглощен поеданием сладостей.

– А ведь Духон прав, – после небольшой паузы заметил Львов. Его поддержал и хозяин дома.

– Нам всем сегодня надо ответить на один-единственный, но принципиально важный вопрос: мы будем бороться или сдадимся на милость чинушам? – Духон громко, чтобы услышали все присутствующие, спросил гостей.

– Бороться! Только бороться, а не распускать нюни! – задиристо, точно по-пацански, оживился уральский заводчик Демидов. – Давайте в ближайшие дни устроим демонстрацию, колонной пройдем по Рублевке. Народ подтянется. Пусть в Кремле знают, что мы не пали духом.

– А что, мужики, тоже интересная мысль! – засмеялся Духон.

– Колонной так колонной, – поддержал идею и Агулов, доселе хранивший гробовое молчание. Он все гадал, коснется ли временное управление его безалкогольного производства, и поэтому до поры до времени не выплескивал наружу своих чувств. – Ты, Даниил, генерала Ордынского подними. Я – своего деда. Он – собутыльников. В итоге получится единение олигархии с народом. Отлично ты придумал, Даниил, – заключил безалкогольный король Агулов.

– И сразу же Гулькина сковырнем. Хватит, науправлял. Мусора, поглядите, сколько кругом! К домам не подойдешь.

Его дружно поддержали остальные. Только Сема Фомарь, притворившись, что клюет носом, промолчал. Он в принципе всегда был против классовой борьбы и вообще всякой борьбы, даже если она велась на спортивной арене.

– В таком случае я вам сообщу о месте и времени учредительного собрания, – коротко бросил Духон, – и о дне демонстрации. Кстати, ее можно будет сразу провести после собрания.

– А что, мудрая мысль – начать на Рублевке новую жизнь! Отделимся от Москвы, наладим хозяйство. Что о ни тогда запоют?! Науправляют без нас на свою голову. Да ни в жизнь, – проводив взглядом Духона, заметил Никелев. – До первой получки на предприятиях, может, и продержатся. А вторую, боюсь, уже платить будет нечем. Мы все это уже не так давно проходили.

Духон первым поспешил покинуть дом Стрельцова. До дома Ордынского было рукой подать. Он прекрасно сознавал, что только силами кучки богатеев, то, что они задумали сочинить в своем будущем земстве, не получится. Где-то поблизости раздавались голоса. Он сразу узнал и чигоринский бас, который, как показалось Александру, с кем-то чокался. Так и есть, Чигорин предпочел посиделкам у Стрельцова иную компанию. Только что он с видимым удовольствием выпил с Акимычем за светлое будущее народов Экваториальной Африки, которым, по мнению тостующих, живется даже хуже, чем им сейчас в карантине. Не успел Александр поздороваться, как в комнату вслед ввалились Демидов с Агуловым.

– Из-за стола опять за стол?! Весело живем. Даже как-то неудобно.

– Господа, приветствую вас как добрых рыцарей короля Артура, – важно обратился к гостям Петр Никодимыч.

Никто так и не понял, почему они вдруг рыцари и при чем тут король Артур. Тем не менее любезно поблагодарили старика.

– С чем пожаловали, Александр Павлович? – обратился старик к бывшему олигарху.

– Итак, коротко. Ситуация на Рублевке, как видим, абсолютно вышла из-под контроля. Власти не просто объявили карантин, а устроили нам самую настоящую блокаду. Бензин, как видите, не поставляют. Продукты практически тоже. Кормят народ в этих мерзких эмчеэсовских госпиталях и реабилитационных центрах какой-то бурдой и сухими пайками, да и то раз в день...