Впрочем, в Глебе в последнее время я не сомневалась.

Странно, но он изменился после нашего ночного разговора. Руки свои не распускал, зажимать меня не пытался, да и в целом, вёл себя более чем прилично. И в то же время, он постоянно был рядом. Ненавязчиво становясь неотъемлемой частью нашей с Матвеем жизни. Подвести утром? Легко. Посидеть с Матвеем? Всегда готов. Чёрт, да он даже пару раз с утра кофе мне приносил с вкусной выпечкой, не требуя никакой благодарности и уходя до того, как я начну возмущаться его действиям.

А помощь с рестораном? Она была просто неоценимой. Начиная от того, что повара и бригаду строителей он нанял ещё до того, как я вообще узнала о своём статусе новой владелицы. И заканчивая договорами с поставщиками, которых Глеб утвердил с Константином. И датой открытия, которую объединили с празднованием открытия филиала Глебовской фирмы. .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.

Я всё это подмечала, и мысленная установка, что он делает всё это только ради Матвея, день за днём давала всё большую трещину.

Иногда, когда он оставался с нами на ужин, я ловила себя на мыслях, что мы почти семья. Правда, тут же одёргивала себя, напоминая, что сама приняла решение и оно верное. Вот только… а верное ли?

Да, Глеб души не чаял в Матвее, но он и про меня не забывал. Сменил тактику, которая, кажется, действовала. Иначе, почему я всё чаще ловила себя на том, что смотрю на его губы, давя в себе желание снова ощутить их вкус? Или на руки, желая, чтобы он обнял…

Он ничего особенно не делал, разве что иногда позволял себе говорить, что любит меня. И каждый раз не ждал от меня ничего в ответ, тем самым выворачивая душу наизнанку.

— Матвей, — закончив собираться, я забрала у сына рюкзак, при этом откровенно крякнув от его тяжести. — Да чем ты его набил?

— Самым необходимым, — беззаботно ответил Матвейка, проносясь мимо меня в прихожую и с самым невинным и сосредоточенным видом принялся искать свои кроссовки.

— Ладно, — дотащив "самое необходимое" до двери, я тоже вставила ноги в лодочки, попутно сбрасывая звонок от Глеба. — Спускаемся. Машина подана!

— Ура! — искренне воскликнул Матвей, подгоняя меня на выход.

Взяв сумочку и подняв рюкзак, я закрыла дверь и, слушая радостные рассуждения Матвея, ожидала лифт.

— Глеб?

— Привет, Глеб! — одновременно со мной заговорил сын, стоило дверям лифта разъехаться, открывая вид на стоявшего в кабине Волкова.

— Привет, — отступив назад, чтобы пропустить нас в кабину, Глеб с сомнением протянул: — Я думал, что мы хоть чая выпьем.

— Прости, у меня нет на это времени, — вяло улыбнулась я ему, чувствуя, как снова начинают подрагивать пальцы.

В его присутствии я и так не всегда чувствовала себя комфортно, разрываясь от противоположности собственных мыслей, а уж сегодняшнее утро…

— Так и не скажешь, куда так торопишься? — с улыбкой спросил Глеб, хотя взгляд его оставался серьёзным.

— Глеб…

— Мама встречается с Женей! — тут же сдал меня Матвей.

— С Женей? — улыбка медленно сползла с лица Глеба.

— Они часто встречаются, — довольно затараторил сын. — И…

— Матвей! — повысила я голос, останавливая речь маленького доносчика, пока он не наговорил лишнего. — Помнишь мы с тобой обсуждали, что можно рассказывать другим, а что — нет?

— Но это же Глеб! — хлопал на меня глазками Матвейка, не понимая, что сделал не так.

— Ему не надо знать про Женю, — мягко попросила я его. — Хорошо?

— Хорошо, — улыбнулся сын, поняв, что ругать я его не собираюсь.

Это ведь просьба. Всего лишь просьба…

— Значит, Женя, — тихо повторил за мной Глеб.

— Надеюсь тебе хватит такта не делать из Матвея шпиона и не выпытывать у него ничего про Женю? — едва слышно попросила я, как только двери лифта открылись и Матвей побежал первым по лестнице.

Глеб лишь хмуро кивнул.

Я не совсем понимала сейчас злость Глеба, но ощущала её на физическом уровне. И чего он так реагирует на встречу с подругой? Он ведь даже не знает всего! Только имя…

Точно! Женя! Он просто решил, что это не подруга! Имя ведь может принадлежать как женщине, так и мужчине. И кто тогда по мнению Глеба мне Женя? Друг? Или…

— Что ж, — я повернулась на Глеба. — Не давай ему таскать рюкзак самому, он довольно тяжёлый. И… желаю хорошо провести время. Встретимся в ресторане?

— Угу, — отозвался в ответ Глеб, продолжая прожигать меня хмурым взглядом, но рюкзак в руки взял.

Я лишь улыбнулась.

Странно, но… Мне была до одури приятна его ревность.

— Как это вообще возможно? — раз в тридцатый спросила я, не торопясь подниматься с кушетки и разглядывая едва заметные трещинки на потолке Женькиного кабинета.

— Ну, смотри, — хмыкнула она в ответ, отставляя кружку с кофе на стол. — Странно, что имея сына у тебя возникают подобные вопросы, конечно, но… Могу объяснить. Когда мужчина и женщина…

— Не смешно, — фыркнула я, вновь сосредоточив своё внимание на потолке. — Как это возможно? Он ведь бесплоден! Да и было у нас всего один раз…

— Ох, Настя, — протянула Женя, снисходительно смотря на меня. — Знаешь, я здесь такого насмотрелась за время работы. Меня даже беременные девственницы не удивляют. Чего уж говорить о тебе? Здоровая, молодая…

— Беременные девственницы?! — переспросила я, смутно представляя себе, как такое вообще может быть.

— Угу, — хихикнула Женька, совершенно серьёзно добавив: — Мне бы посмотреть историю болезни твоего бывшего. Даже интересно, что там у него…

— Бесплодие там у него, — ответила я ей, принимая сидячее положение.

— Даже при вазэктомии бывают осечки, поверь, — мотнула головой Женька. — А у твоего, как я поняла, стерильность не связана с удалением семявыводящих протоков и…

— Из всего тобой сказанного, я поняла лишь слово «осечка», — протянула я.

— Я к тому, — рассмеялась Женька, — что, если его бесплодие связано с препаратами, не дающими организму производить жизнеспособных сперматозоидов, это не значит, что шанса нет. Скорее всего, ему предлагали в будущем вариант с ЭКО. А так же сдавать сперму и проверять, проверять, проверять… вдруг один из миллиона будет подавать признаки жизни и…

— Мы с ним не обсуждали эту тему, — пожала я плечами.

— Теперь есть повод, — усмехнулась Женя. — Или про этого ребёнка ты ему тоже не расскажешь?

Положив ладонь на живот, я задумалась.

Разумеется, Глебу рассказать нужно, вот только… а поверит ли он мне? Да и сама ситуация вызывала у меня странные чувства. Я не могла определиться в том, чего хочу. Как и до сих пор не понимала, нужна ли я Глебу. Если он поверит, то точно уже не отступится. Но не из-за меня.