Рита: – Погляди на себя в зеркало. Может, тогда поймешь, что там, где у мужчин член, у тебя прыщик!

Герман: – Ах, так! Прощай! Я возвращаюсь в семью. К своим детям!

Рита: – Ты уверен, что они твои?! Тебе же нечем было их сделать…

Драматург выдержал паузу и протер очки.

– Господи! Сколько слов нам придется заучивать, – ужаснулась Проскурина. Для примадонны работа над текстом пьесы всегда казалась утомительной. Она с трудом запоминала свои реплики. В последней постановке, где актриса столь успешно играла несчастную проститутку, диалогов произносилось мало. Их заменяли вздохи и междометия.

Раздались редкие аплодисменты, и Нателла поняла, что читка закончилась.

– Прошу артистов не расходиться, – поклонившись, сообщил драматург. – Обсуждение в буфете. Заодно скромно отметим наше знакомство.

После этих слов сочинителя рукоплескания стали громче, и в них появилась искренность, а в зале произошло оживление. Заскрипели кресла, послышались смех и возгласы. Артисты поднимались с мест и через запасной ход двигались в сторону буфета. Нателла не пошевелилась. Через минуту партер опустел. Осветитель выключил единственный прожектор, высвечивающий круг возле микрофона, и в сумрачном зале осталась гореть синим светом маленькая дежурная лампочка.

– Вот где наша любимая артистка, – услышала примадонна мужской голос с заметным кавказским акцентом. Она оглянулась и увидела сзади себя трех высоких молодых людей в черных пальто и одинаковых кепках.

– Вы, ребята, откуда? Сегодня спектакля нет, – улыбнулась Проскурина. Южный акцент напомнил ей Руслана.

– Нам спектакль не нужен. Если захотим, сами такую постановку устроим, обхохочешься, – ответили из темноты.

– Соскучилась по Руслану, девочка? – спросил другой молодой человек. Нателла лиц не видела, в сумраке зала проступали лишь очертания трех фигур.

– Вы от Русланчика?! – обрадовалась актриса.

– Можно и так сказать, – согласился третий призрак. – Пойдем с нами. Посидим поговорим, Руслана вспомним.

Интонация кавказца не очень понравилась Проскуриной, но возможность узнать новости о судьбе друга заставили Нателлу согласиться. Она поднялась с кресла и пошла за незнакомцами. Они все вместе спустились по пусты иной лестнице спящего театра, вышли на улицу, и Проскурина увидела черный джип. Нателло открыли заднюю дверцу, и она очутилась между двух кавказцев. Ехали они не очень долго. Но артистка сидела посередине и толком, куда ее везут, разобрать не могла. Когда перед ней снова открыли дверцу, Нателла вышла и очутилась в глухом дворике старинного купеческого особняка. Кроме джипа, доставившего сюда компанию, во дворе стояло еще несколько шикарных иномарок и среди них спортивная «Мазда». Примадонну провели через охрану из двух здоровенных парней и впустили в маленький кабинетик. Нателла вошла. Дверь сзади захлопнулась, и артистка осталась одна. Она увидела письменный стол темного дерева, перед ним кресло и рядом три стула. На полированной поверхности стола лежала металлическая коробка с французскими сигарками «Крем». Нателла постояла, затем вернулась к двери. Выйти из кабинета она не смогла. Дверь оказалась на замке. Проскурина уселась в кресло и стала ждать. Часов Нателла не носила и, сколько времени прошло, не знала. Наконец она услышала, как кто-то отпирает кабинет. Она вскочила с кресла, но один из двоих мужчин, что вошли, ее остановил:

– Сиди, дорогая. Мы тоже сядем.

Проскурина послушалась. Один из вошедших был роста небольшого и имел заметную плешь. Второй, высокий и молодой, в черном кожаном пальто, был очень красив. Ближе оказался тот, что поменьше. Он устроился на стул рядом с артисткой и молча ее разглядывал. Красавец занял место поодаль.

– Ты и вправду симпатичная девушка, – сказал плешивый, закончив рассматривать Проскурину. – Не зря наш Руслан так тебя любит.

Нателла ничего не ответила. Ей становилось страшно. Проскурина не могла понять, что от нее хотят эти южане.

– Не бойся, девочка. Мы настоящие друзья Русланчика и никогда не обидим его любимую девушку, если она сама не предала друга, – заметив испуг Нателлы, ласковым голосом пообещал плешивый.

– Я же отдала брошку.

– Какую брошку? Кому отдала? Говори, – ободрил артистку красавец.

– Следователю отдала! – ответила Проскурина.

– При чем тут следователь? – насторожился плешивый. – Давай, дорогая, все по порядку.

– Что по порядку? – не поняла примадонна.

– Все, что было. Про следователя. Когда было. Все по порядку. Ты знаешь, где Руслан?

– Руслан в тюрьме. – Проскурину удивило, что друзья Ходжаева не в курсе его ареста.

– Анвар, ты что-нибудь понимаешь?! – поинтересовался плешивый у красавца. Анвар развел руками.

– И я не понимаю. По порядку, девочка, еще раз тебя прошу.

– Наверно, Руслана арестовали за цацки, – предположила артистка.

– Что ты говоришь, девочка! Руслан не вор. Руслан бизнесмен, – возмутился плешивый.

– Я сама удивилась. А он говорит, ворованная.

Мужчины переглянулись и затараторили между собой на незнакомом Нателле языке. Это не была речь чеченцев. Нателла чеченского не понимала, но профессиональный актерский слух характер речи фиксировал.

– Давай все по порядку. Еще раз тебя прошу, – повторил южанин по-русски.

– Руслан мне брошку подарил. Прямо перед гастролями, – начала Нателла. Красавец ее остановил:

– Что за брошка, какая брошка, сколько стоит брошка? Скажи, а потом дальше говори.

– Следователь сказал, ворованная, – покраснела Проскурина.

– О следователе потом. Брошку опиши, – от нетерпения плешивый заерзал на стуле.

– Посередине белый камень. Руслан сказал, бриллиант. По бокам красные рубины. На свету смотришь, глазам больно, – старательно вспоминала Проскурина подарок друга.

– Сколько стоила брошь, Руслан не говорил? – поинтересовался красавец Анвар.

– Говорил, «Мерседес» можно купить, – повторила Проскурина слова Руслана.

– Приврал, – предположил по-грузински плешивый.

– Возможно, но фуфло своей девушке бы не всучил. Руслан мужик широкий. Пусть дальше говорит.

Через полчаса мужчины выведали у Проскуриной все. Анвар старательно записал имя следователя. Нателла не выдержала и расплакалась:

– Он у меня брошку забрал и еще заставил с ним трахаться. Если бы Руслан не был в тюрьме, он бы его убил, – проговорила она сквозь слезы.

– Разберемся, – пообещал плешивый. – Анвар, отвези артистку домой. Купи ей покушать, денег дай, а я пока по своим каналам пройдусь. Заместителю мэра позвоню. Зря, что ли, его зятю кредит дали? Мы этого следователя из-под земли достанем.

Нателлу вывели в тот же двор, только теперь вместо джипа раскрылась дверца спортивной «Мазды», и она уселась рядом с красавчиком Анваром. Начальник секретной службы банка пожелание шефа исполнил. По пути он завез Проскурину в магазин и накупил большой пакет деликатесов. Возле общежития Анвар вышел, галантно раскрыв перед Нателлой дверцу своего авто, и вместе с провизией всунул в ее руку сто долларов.