– А чем ты делу поможешь? – Я посмотрел на полицейского. – У тебя самого проблем выше крыши. Целый небоскреб гражданских, а как выводить людей из Зоны, ты не знаешь, потому что никаких полномочий у тебя нет, nigga.

– Я уже чуть не пустил себе пулю в башку три дня назад, – внезапно разозлившись, ответил он. – А сейчас я, по крайней мере, смогу всех защитить. И смогу всех накормить. Значит, так мы здесь и будем сидеть.

– А можно и не сидеть здесь, dog, – я усмехнулся. – Можно поднять наши задницы, пойти и надрать задницы воякам на кордоне. Вывести отсюда людей. И выбраться самим.

– Вояки-то в чем виноваты, Шон? Парни просто-напросто выполняют приказ.

– А мы в чем виноваты, homie? В том, что какие-то ублюдки решили устроить заваруху и расширить Зону здесь, в Рио? Я, конкретно, в чем виноват? В том, что отказался договорной бой слить, и меня за это сюда в рабство продали? Твои парни, они в чем виноваты?

– Это бред какой-то, – помотал головой лейтенант.

– Хуже, Рауль, – зло ответил я. – Я могу предложить только одно. Честно расскажи своим, что произошло. Хотя бы командирам групп. И спроси: пойдут ли они брать блокпост. Только честно скажи, что для головастых ублюдков из вашего министерства, правительства и всех прочих мы – покойники. Вернее, мы должны быть покойниками, но почему-то до сих пор трепыхаемся.

* * *

– Я попробую, Шон, – ответил он, вздохнув.

– Ненавижу ждать, – ругался Дэнни. – Больше всего на свете я ненавижу ждать.

– У нас так говорят: нет ничего хуже, чем ждать и догонять, – вставил Вик.

– Как ты думаешь, получится у них? – спросил парень, посмотрев на русского. – Мы сидим здесь, ждем. И ничего не знаем.

– Да уймись уже, nigga, – резко сказал я. – Получится – хорошо, не получится – что-нибудь другое придумаем. Главное, чтоб с парнями, которые туда пошли, ничего плохого не случилось.

Я посмотрел на свои руки, поднес к лицу и понюхал ладони. Кожа пропахла порохом, и похоже было, что избавиться от этого запаха получится еще не скоро. Я наклонился к спортивной сумке, лежавшей на полу, вынул из нее две осколочные гранаты и положил их на стол. Следом достал из сумки несколько светошумовых и дымовых гранат.

– И откуда только мы достали столько гранат? – спросил я.

– Да из арсенала в полицейском участке, – ответил Вик.

– Мне тут рассказали, что у местной полиции самая большая статья расходов – гранаты. Рисковать собой никому не хочется, поэтому во время зачисток в комнату сначала летит граната, а уже потом входит боец. Такая установка. Особенно у спецназа, – произнес расист.

– Вполне рациональная схема, nigga, – кивнул я. – С правами человека тут так себе, конечно.

– А может, нам надо было просто попытаться договориться с солдатами? – вдруг спросил Дэнни. – Они же тоже люди, должны понимать, что мы тут не по своей воле оказались.

– Я думаю, они с нами даже разговаривать не станут, – ответил Вик. – У них есть приказ, они знают, что мы можем вообще не людьми оказаться. Или, может, нами такие же твари управляют, как та, которая на складе засела.

– Именно, nigga, – согласился я, вытащив из сумки еще пару гранат. – Если мы пойдем на блокпост с белыми флагами, нас оттуда пулеметом прогонят. Так что расслабьтесь. Сейчас наши вернутся, потом сами поедем на блокпост.

– Как ты думаешь, Шон, каковы вообще наши шансы выбраться? – спросил Дэнни, посмотрев на меня.

– Думаю, если парням удастся заминировать все что нужно, то… процентов восемьдесят, – пожал я плечами. – Если не удастся, то…

– А если попробовать еще что-нибудь? Может быть, найти где-нибудь военную технику? Танки, – не унимался парень.

– Ага, самолеты, – усмехнулся Вик. – Ты танк водить умеешь? Посоревноваться в этом с профессиональными вояками возьмешься?

– У нас тоже есть вояки, – возразил Дэнни. – Из ветеранов, которым некуда податься после службы.

– Но они воевали десять – двадцать лет назад, – сказал я. – Техника развивается, боевые машины все новые. Это только стрелковка старая, dog. Особенно здесь. Все, чем мы сейчас воюем, либо ворованное, либо списанное из армии. Не считая того, что мы набрали в арсенале того полицейского участка. Хотя ты, старик, даже тогда свое оружие поменять не согласился, – усмехнулся я, указав на Виктора.

– Мне эта штука роднее, – ответил он. – А ты думаешь, что любой русский должен с «калашниковым» ходить?

– Кстати, Вик, а почему ты не с «калашниковым»? – вдруг спросил Дэнни.

– Да все просто Мне нужно что-то под местный патрон. Русский, конечно, можно здесь найти, но зачем, если натовского полно?

– Логично, – согласился с его доводами парень.

Я поднялся со своего любимого кресла, которое уже успел слегка продавить своим немаленьким весом, подошел к куче тюков, притащенных Дэнни после раздачи ништяков, вытащенных из добытого арсенала, пока мы с Виком эвакуировали выживших.

Взял с пола тяжелый бронежилет, втиснулся в него, натянул поверх разгрузочный жилет и, поморщившись, содрал бирку с чужими данными: именем и группой крови.

Затем принялся укладывать боезапас патронов в карманы и подсумки, добавил несколько гранат из тех, что выложил на стол.

Попрыгал, поприседал. Ничего не болталось и не отваливалось. Выхватил из кобуры пистолет, прицелился в окно. Сменил в кольте магазин, проверив, насколько быстро я могу это сделать.

– Ты не думал, что тебе нужно в полицию идти работать? – спросил Дэнни, ехидно улыбаясь. – Ты выглядишь в этой форме прямо как Уилл Смит в «Плохих парнях».

– Главное, что не как в «После нашей эры», nigga, – ответил я, коротко хохотнув.

– А это что за фильм? – заинтересовался Дэнни.

– Не важно, dog, – отмахнулся я.

– Все равно Уиллу Смиту никогда не переплюнуть свою же игру в первых «Людях в черном». – Вик поднялся и подошел к тюкам, в которых я копался парой минут ранее.

– Я только сейчас по-настоящему понял, насколько ты старый, дружище, – сказал ему Дэнни и тоже встал со своего кресла. Он заранее подобрал снаряжение под себя и отложил его в сторону. – Наверное, про «Отряд самоубийц» ты даже и не слышал?

– Это про какой? – спросил Вик. – Первый или второй?

– Самый первый, который классика. – Дэнни принялся одеваться.

– Классика. – Виктор рассмеялся. – Классика дерьмового кино разве что. Особенно Джокер.

– А ты что думаешь, Шон? – обернулся ко мне расист.

Ответить я не успел. С улицы послышался звук длинной, на весь магазин, автоматной очереди, а через несколько секунд пол, подпрыгнув, ударил мне в ноги. Сам взрыв я услышал чуть позже, уже схватившись за стол, чтобы не свалиться.