Только он мог это остановить, и Нова четко уяснила – судя по их лицам, – что Скатис не станет ничего делать, что он готов довести дело до печального конца, даже ценой жизни Коры.

Следовательно, все зависит от нее. Если в ней есть дар, нужно его найти. Нова забросила поиски. Но теперь лихорадочно попыталась снова… почувствовать, как наставлял Рен. Увы, все, что она ощущала, это свое бешеное сердце. Кора упала на пол, ее борьба становилась все слабее. Нова видела, что сестра умирает. Она перестала копаться в себе, пытаться отыскать этот дар, словно в песке на пляже, в надежде найти ракушку. Надежда здесь больше ни при чем. А вот отчаяние…

…и именно этого добивался Скатис. Когда стоит вопрос жизни и смерти, тело и разум полнятся химическими веществами и задействуют даже самые упрямые дары. Вот его метод – жестокий, насильственный, эффективный. Все равно что выбить дверь, когда не смог найти ключей. По-своему, но это работало.

Из недр Новы начала рябью подниматься ярость, мощностью взрывной ударной волны, прорываясь сквозь страх, беспокойство, даже сквозь осознанные мысли, и тогда она прекратила нащупывать свой дар, перестала гадать, каким он будет, и просто… стала им.

Все произошло за мгновение.

Кора шумно втянула воздух.

Нова вылезла из ловушки пола с такой легкостью, будто это была вода.

Глаза Скатиса распахнулись от шока, а через долю секунды божий металл под его ногами ринулся вперед, как сдернутый ковер, и подкинул его в воздух. Слуга с треском ударился головой. Мезартим ошалело смотрели на Скатиса на полу, на вздохнувшую Кору, на свободную Нову.

– Значит, она все-таки кузнец, – выдохнула Солвэй.

Но Рен мог попасть туда, куда другим не было доступа, в разум Новы, и ощутив, что там кроется, сказал, охваченный ужасом:

– Нет. Не кузнец.

А затем перестал читать ее мысли. Мужчину выкинуло из ее разума, и тогда Нова оказалась в его голове, свежуя ее своим невнятным гневным воплем, как шкуру уула. Его руки взлетели к вискам, лицо исказилось от режущего голоса, ее гнева, ее силы. Нова вторглась в его разум, внезапно показавшийся таким хрупким, как стекло, которое непременно расколется, если натиск не прервется. Рен рухнул на колени, продолжая держаться за виски. Его лицо перекосилось от боли.

Руки Новы сжались в кулаки. Широкая стойка, голова опущена, подбородок почти прижат к груди; она смотрела прищуренными глазами, ее дыхание с шипением выходило сквозь стиснутые зубы. Слова тоже больше походили на шипение:

– Оставьте. Мою сестру. В ПОКОЕ!

Кора стояла на коленях, в руках был ошейник – два куска, словно тот сломался пополам.

Скатис неуклюже поднялся, смутно оглядываясь по сторонам. На полу и его затылке виднелась кровь. Уставился на Нову, пытаясь сосредоточиться. Рык недоверчивого гнева исказил его простецкое лицо до безобразия.

Он вытащил из нее эту силу. Этот метод редко терпел неудачу. Как сказала Солвэй, он был запрещен протоколом, потому что это опасно. Но Скатис никогда не боялся, так как никогда не встречал человека, сильнее себя.

До сегодняшнего дня.

Он поднял руки, чтобы призвать мезартиум, чтобы отомстить, чтобы прикончить ее.

Но ничего не произошло. Это все равно что тянуться за мечом и обнаружить пустые ножны. Дар Скатиса исчез.

– Она не кузнец. – Его голос был полон отвращения, возмущения и страха. – Она пират!

Пират. Слово пробилось сквозь красную дымку в голове Новы, но совершенно ничего не объяснило. Пираты – это морские воры-убийцы. Она не такая. Нова просто пыталась спасти Кору. Она посмотрела на сестру, находившуюся в безопасности, но не смогла успокоиться. Могущество бесновалось в ее теле, новое и громкое, неукротимое и огромное, кричащее в каждой жиле, каждой клетке. Она даже не понимала, что это за сила. Та просто лилась из нее потоком и хватала все, что могла.

Если астрал считался редким даром, то пираты встречались еще реже.

Но если дар астрала приветствовался, то на пиратов реагировали в точности до наоборот.

Так называли тех, кто мог поглощать чужие дары. Этот дар проявлялся так редко, что стал своеобразной страшилкой для Мезартима, от которой по спинам слуг пробегали мурашки. Представьте человека, который мог бы украсть ваш дар силой мысли и использовать его в своих целях. Такой была Нова, и ее мощь поражала.

В ярости Скатис выглядел просто омерзительно, его лицо больше походило на морду бешеного злого пса. Он сделал шаг в сторону Новы, и она действовала инстинктивно. Божий металл сомкнулся вокруг слуги, но без всякой грации или контроля. Достал до шеи. Сформировался в ошейник.

И начал сжиматься.

– Остановите ее! – выдавил Скатис.

Другие пытались. Рен уже выбыл из соревнования. Телепат по-прежнему держался за голову, словно та могла взорваться. Лицо стало пунцовым. Глаза зажмурились. Хаос в голове Новы отражался в его голове.

Солвэй с Анталем старались усмирить девушку. Даром Анталя был контроль над кинетической энергией. Он мог забрать ее, чтобы человек не двигался, или же усилить, чтобы он стал быстрее и сильнее. Слуга попытался обездвижить Нову. Солвэй была снотвором и могла погружать людей в сон. Обоих выбрали на эти должности за способность останавливать субъекта, чей дар вышел из-под контроля. Но когда они нацелили свои разумы на Нову, то обнаружили, что их таланты украли и, удвоив, направили против них – Анталь застыл на месте, а Солвэй мгновенно свалилась на пол.

Она просто уснула, но Нова, увидев ее падение, подумала, что убила женщину, и вскрикнула. Что бы ни происходило, она не могла это контролировать. Слуги не могли ей ни помочь, ни остановить, и чем больше она паниковала, тем сильнее реагировала сила.

Жители Риевы отступили от коробля-осы; тот начал съеживаться, его крылья складывались, как ножницы, – смертоносные лезвия из божьего металла размахивали в разные стороны, срезая крыши с ближайших домов и сбив с ног двух детей, чтобы скинуть их через пару метров. Раздались крики ужаса. Жители разбежались. Оса сделала рывок, раздавила дом и проехала через полдеревни, прежде чем наконец замедлилась и остановилась.

Внутри Кора держала Нову в своих объятиях, нашептывая ей на ухо снова и снова: «Я с тобой, я с тобой, все хорошо, моя Нова, успокойся, дорогая, моя сестренка», – пока родной успокаивающий звук ее голоса не пробился сквозь круговорот паники в голове Новы. Как веревка, брошенная в бушующее море. Нова ухватилась за нее и благодаря ей не утонула. Круговорот, море, все начало утихать – достаточно, чтобы дары слуг, которые она даже не заметила, как украла, начали утекать обратно к хозяевам тонкими струйками силы. Набрав приличное количество, Скатис приготовился действовать.

Он беспощадно призвал из стены позади девушек сгусток металла. Тот принял форму дубинки. Они даже не увидели. Дубинка ударила Нову по голове с жутким, резонирующим звуком. Ее глаза округлились, а затем потускнели. Она упала в руки Коре, и последние остатки украденной мощи вернулись к своим законным владельцам.