Глеб Сергеевич появился в шесть и первым делом устроил ревизию на кухне. Салаты и закуски были готовы, и каждое блюдо прошло придирчивую дегустацию («Соли чего пожалели? Добавить!», «Гороха зачем столько? Вынуть!»), а также получило оценку («Четверка – исключительно по блату!», «Пятерка с минусом, полбалла снимаю за цвет!») и было дополнено укропом с петрушкой в качестве украшения. Отыскав одну тонюсенькую косточку в кусочке селедке, Глеб Сергеевич победно продемонстрировал ее Альке и Даше и назидательно произнес: «Моя мама такого безобразия никогда не допускала, вам еще учиться и учиться – двоечницы!». Слопав семь ложек сырного салата, он заметно подобрел и, напевая: «В лесу родилась елочка…», отправился в гостиную раздвигать стол.

– Кажется, ему понравилось, – сказала Даша, вынимая из шкафа стопку тарелок. – Но четверка за фаршированные яйца – несправедливо!

– Это он для профилактики, – усмехнулась Алька, – чтобы мы не расслаблялись.

– Тогда ладно. Но если Глеб Сергеевич за медовик мне меньше пятерки поставит, я с ним серьезно поговорю… – Даша нахмурилась, но тут же, не сдержавшись, хихикнула.

Когда в девять часов раздался звонок в дверь, Алька быстро подлетела к зеркалу, поправила волосы и крикнула: «Я открою!» Волнение переполнило душу, сердце приятно заныло и захотелось срочно, немедленно увидеть Андрея, уткнуться в его грудь, а еще лучше – получить поцелуй. И, конечно, поцеловать самой.

– Это Зубарев, – донесся голос отца, но Алька и так знала, кто это. Чувствовала каждой клеточкой тела.

Распахнув дверь, она сразу поймала горячий взгляд серых глаз. Андрей смотрел на нее с улыбкой, от которой мурашки побежали по телу и перехватило дыхание. Прежние сомнения теперь казались глупыми и ерундовыми. Вот же он – ее мужчина. Самый лучший. Любимый.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – сказала она.

Между ними было так много личного, тайного, обжигающего и замечательного, что сдержать чувства не получилось. Алька устремилась к Андрею, он подхватил ее за талию свободной рукой и стал целовать. Вторая рука, к сожалению, была занята пакетом с шампанским и коньяком, но Даша, промелькнувшая мимо маленькой мышкой, молниеносно избавила его от этой помехи. Андрей провел ладонью по Алькиным волосам, немного отстранил ее, заглянул в глаза и с иронией уточнил:

– То есть ты соскучилась?

– Очень, – ответила она.

Андрей вновь коснулся губами Алькиных губ и прижал ее к себе сильнее.

– Наконец-то ты приех… – Голос Глеба Сергеевича оборвался. Он вышел из гостиной встретить друга, а тут… – Алька! Андрюха!

Слова закончились, потому что правда наконец-то дошла до адресата. Увиденное имело только одно объяснение – невероятное, и от этого почему-то защекотало в носу и запершило в горле. Глеб Сергеевич, поперхнувшись новостью, громко закашлял. Как же он сам не додумался до такой партии? Его дочь и Зубарев. Почему никогда в голову не приходило? Давным-давно нужно было их поженить! «Ай да молодцы! Ничего себе! Совет да любовь!»

– Водички попейте, – подскочила Даша со стаканом, и кашель сразу пропал.

– Ну, вы даете… – протянул Воробьев и выпил воду залпом.

– С наступающим тебя, Глеб, – ответил Андрей, не выпуская из объятий Алю.

– С наступающим тебя, папа, – поддержала она, чувствуя себя бесконечно счастливой.

– С наступающим всех! – выпалила Даша и улыбнулась до ушей. Две ямочки, как им и было положено, украсили щеки.

Выдержав всего лишь три дня безделья, Глеб Сергеевич наплевал на праздничные каникулы и вышел на работу. В офисе было пусто: никто не толкался возле двери столовой, не болтал около кофе-машины или кулера, не снимал ксерокопии, не вышагивал по коридору с мобильником или стопкой отчетов. Изредка доносился отдаленный звук телефонной трели, но он оставался без ответа.

Спустя два дня Воробьев из вредности позвонил начальнику отдела кадров и ехидно потребовал «жертву».

– Пусть кто-нибудь выйдет на работу, а то я тут по-прежнему без чая сижу.

Веселее не стало, но теперь можно было поднять трубку и задать какой-нибудь пустой вопрос, а потом с чувством глубокого удовлетворения перебирать бумажки и пить все тот же чай или кофе. Сотрудники, правда, отзывались и появлялись разные, видимо, мудрый начальник отдела кадров установил дежурство, посчитав, что из-за самодурства генерального директора никто не должен страдать.

«Ладно, – усмехался Воробьев. – Я им потом премию выдам».

Настроение Глеба Сергеевича скакало: то взлет, то падение. В сердце сидела заноза, о которой он старался не думать, но стоило отключиться от дел, освободиться хоть на минуту, как тут же начинало царапать и жечь. Ничего, ерунда, пройдет… живут же другие… Зато Алька счастливая ходит – глаза сияют, улыбка до ушей и вечерами пропадает. До утра. Молодец Андрюха! «Поженились бы скорей, сколько можно встречаться… Дней семь уже прошло? Ну и нормально!» Воробьев потянулся, а затем подпер щеку кулаком, погружаясь в мечты. Но в этот момент завибрировал мобильник.

– Да, слушаю.

– А это я – Даша.

Конечно, Даша Кузнецова собственной персоной! Вот, кстати, еще одна головная боль! И что только на уме у этой девчонки?!

– Привет, – бросил он.

– А можно я к вам сейчас зайду?

– В офис?.. – удивленно спросил Воробьев.

– Да, я уже приехала, около охраны стою.

– Ты откуда адрес узнала?

– Аля сказала.

– Ну, заходи, – ответил он, нажал кнопку и небрежно положил мобильник на стол. – Чудо в перьях. И что ей только нужно?

На пороге кабинета Даша появилась раскрасневшаяся от мороза, бодрая и радостная. Куртка нараспашку, шарф съехал (того и гляди соскользнет на пол), зато челка, усыпанная капельками от растаявших снежинок, лежит ровно. И ямочки на щеках!

Воробьев указал на стул и с подозрением покосился сначала на один кулек, который Даша держала в правой руке, а потом на другой, который находился в левой руке.

– Это что? – спросил он, решая сразу перечеркнуть возможность террористического акта. – Надеюсь, не опасно для жизни?

– Вообще не опасно. Даже полезно! Вот бутерброды с колбасой и ветчиной – кушайте на здоровье. Только с чаем, а то всухомятку вредно. Я еще огурец и кусок кекса положила. Вам же понравился кекс?

Глеб Сергеевич неожиданно обмяк от такой заботы, потом заерзал в кресле и вынужденно подтвердил:

– Понравился.

– Отлично! – Даша улыбнулась и переключила внимание на другой кулек.

Развернув осторожно оберточную бумагу, она достала самую обыкновенную коробочку, которая вовсе не выглядела новой. Сняла крышку и подошла ближе к Глебу Сергеевичу. Втянула побольше воздуха и громко выпалила: – Это вам подарок! Извините, что с опозданием, но чувствую – надо именно сейчас! Потому что светится!