– Кто б сомневался! – обиженно оттопырил губы Дуся, издевательски кривя рот. – А на Кипре нет у папы компаньонов? Или, может быть, на Гавайях? А вот я слышал, что в последнее время он с Норильском тесно сотрудничал, не желает ли Андрей Георгиевич самолично опросить тамошних людей?

Андрей Георгиевич явно не желал, потому что он вскочил, принялся скакать по комнате и швырять ни в чем не повинные поленья в огонь. Поленьев было уже достаточно, но частный служащий этого не замечал. По комнате поплыл тяжелый угарный дым.

– Я же просил не вмешивать посторонних в такие дела! – кричал он, нервно размахивая поленом. – Что он может соображать, этот ваш родственник? Он ничего не может! Он толкается здесь на всем готовом, вместо того чтобы досконально углубиться в расследование! Проверил бы, что за люди навещали отца, кто вообще в этот дом приходит, нет ли каких проходимцев, сюда же кто угодно может просочиться и жить припеваючи на пирогах Марфы Николаевны! Но ведь для этого надо потрудиться, а ваш как его… Пуся? Нюся?..

– Дуся… – суровым рыком напомнил Евдоким и уставился на Капелькина, точно бык на тореадора.

Андрей Георгиевич взгляда не испугался, а продолжал сомневаться в нужности Дуси Филина.

– Во! Дуся! А ваш Дуся палец о палец не ударил, чтобы съездить куда-нибудь, в исконно русские деревни и узнать, где кроется корень зла!

Все стали поглядывать на Евдокима без прежнего восторга. И чего это, в самом деле! Если в деревнях все отгадки к убийствам, надо срочно плести лапти и – айда! Искать преступника!

– А мне и не нужно никуда ездить, – беззаботно обронил Дуся и развалился в большом кожаном кресле и даже закинул ногу на ногу. – Я и так каждого пришедшего насквозь вижу. Зачем куда-то тащиться?

– Могу себе представить, – фыркнула в кулачок Соня и одарила его презрительным взглядом.

Она-то убеждена, что людей насквозь видит только рентген, ну еще, может быть, она, Соня. А уж этот-то мешок с недоразумениями!..

Дуся же вскочил, неуклюже подбежал к камину и запрыгал, высоко и широко задирая колени, потом странно загудел и интенсивно затряс пухлыми ручками.

– Вот, я же говорю – клиент психдиспансера, – с удовольствием констатировал Андрей Георгиевич, нежно отщипывая от полена кусочки коры и бросая их на пол. Каждый кусочек провожала тоскливым взглядом горничная Люся.

Дуся ожидал другой ассоциации. Он не раз по телевизору видел, как точно такие же движения исполняли потомственные шаманы, и слямзил у них таинственный танец, пытаясь придать своему сообщению магическую окраску. А уж сказать ему было что! Он неожиданно остановился и уперся взглядом в детектива с поленом.

– Ну! Рассказывай как на духу, чего тебя потянуло в Испанию? Хочешь на Ксюшиной дурости отдохнуть съездить? Я же предупреждал, вижу всех насквозь! Расскажи, мил человек, из-за чего тебя из органов турнули?

– Ой уж прямо! – вскинулась Сонечка. – Кто это его турнет? Это Капелькин сам их оставил, потому что вырос из милицейского кителя! И органы, между прочим, очень скорбели по этому поводу и даже обратно зовут ежедневно, да только он выбрал себе другую стезю, правда же, Андрей Георгиевич?

Андрей Георгиевич как-то странно успокоился, даже начал скучать и поглядывать на двери. Потом бережно уложил полено на место и вяло пробормотал:

– А что, сегодня нас ничем не будут угощать?

Он не знал Сонечки! Если она что-то говорила, ей нужно было активно поддакивать, а не уходить вот так трусливо от ответа.

– Я говорю – правда же, Андрей Георгиевич?! – повысила она голос.

– Да-да, конечно, – быстренько подтвердил Капелькин и потихоньку направился к выходу. – Что это в самом деле, так во рту пересохло…

– Куда вы?! Потребуйте у этого куля с глазами немедленного извинения! – требовала Соня. – А то надо же – видит он!

– Извиняйтесь, – скучно предложил Капелькин.

– Фигу! Рассказывай, за что уволили! – наседал с другой стороны Дуся.

– Ой, ну какие нудные… Ну уволили и уволили… И вообще, никто не увольнял – я искал преступника, нашел его, схватил, получил шесть ранений, одно по ногам и два в голову, а потом выяснилось, что преступником оказался высокопоставленный чиновник! Понятно, что дело немедленно закрыли, а я никак не мог успокоиться, все правду доказывал, вот меня и выставили. А кому нужны честные, добросовестные сыщики? Был бы похитрее, я бы до сих пор там трудился.

– Не надо было говорить, что немой тебя матом крыл, и работал бы! – перебил его Дуся. – Тебя турнули, а ты еще слаще местечко подобрал – устроился детективом, чтобы из несчастных деньги выкачивать! И у нас тут только вид делаешь, что стараешься! Все равно потом окажется, что Алекс сам скончался.

Девушки хлопали глазами и Дусе верить не хотели. В кои-то веки нашелся такой красавец и вдруг окажется подлецом! А Дуся наседал:

– Ксения, он у тебя деньги брал?

– Брал… Да он каждый раз берет, когда приходит. На нужды следствия…

– Попроси показать документы этого самого следствия, ты же имеешь право! Или у вас ничего нет? – снова уставился строгими глазами Дуся на детектива.

Тот уже устал от столь пристального внимания к своей персоне. До сих пор все расследования проходили как по маслу – он действительно тянул с заказчиков деньги сколько мог, а потом опускал глаза и выдавал «результаты работы». По этим результатам всегда выходило, что потерпевший виноват исключительно сам и посему преступника искать нет смысла. Только откуда это узнал жирный Дуся? И главное, в такой неподходящий момент – ему на самом деле понравилась заказчица – Ксюша, к тому же ее немало украшало состояние, оставленное папочкой.

– Я принесу документы чуть позже, – с вызовом ответил он и уставился в стену.

– Интере-е-есно, значит, что-то ты и правда видишь… – уже по-другому взглянула на Дусю подруга Ксении. Тут в ее глазах мелькнул огонек, и она, понизив голос, спросила: – А про меня ты можешь что-нибудь сказать?

– Могу… наверное… – засмущался самодельный шаман и, поправив поленья в камине, эдак буднично начал: – Ты, Сонечка…

– Нет! – вдруг возмутилась та. – Чего это ты Капелькину так возле костра вон какие кренделя выписывал, а мне просто так рассказать хочешь?! Мне тоже надо, чтобы сначала попрыгал, для верности.

Дуся нехотя поднялся, пару раз дернулся с медвежьим изяществом и плюхнулся обратно в кресло.

– Ну? И что ты видишь? – заинтересовалась уже и Ксюша.

– Только на меня смотри! – приказала Сонечка.

Дуся впился взглядом в глаза кокетки.

– А вижу я, что данная девица совсем меня не ценит. Я бы даже сказал, не уважает. Но если бы она знала, что мне причитается наследство, ее бы интерес…

– А правда! – вскочила вдруг Сонечка. – Дусе причитается что-нибудь? Он же как-никак родной сын Алекса! Ксюша! Уже оглашали завещание?