До ужина мы с Карен должны были заехать к Бобби Джермену — отдать стволы, от которых отказался Джимми, и получить кое-какие причитавшиеся мне деньги. Ещё я хотел забрать у него партию героина, чтобы мой курьер Джуди Викс успела этой ночью отвезти полкило в Питтсбург. Джуди, как друг семьи, уже была дома, когда прибыли мы с Майклом. Она выглядела словно дочка пастора из Канзаса. Именно поэтому, разумеется, она и была таким отличным наркокурьером. Она была худенькой, со светло-каштановыми волосами, вечно носила эту идиотскую розово-голубую шляпку и убогие шмотки из каталога «Сирс». Иногда, для перевозки особенно крупных партий товара, она ещё и одалживала у кого-нибудь в дорогу младенца. В итоге она выглядела настолько жалко, что если её кто и останавливал, то лишь социальные работники из «Трэвелерс Эйд», чтобы узнать, не нужна ли помощь. Джуди собиралась погостить у нас, пока я не вернусь с товаром. После семейного ужина я собирался подвезти её в аэропорт, на рейс до Питтсбурга.

Я провёл дома около часа. Потушил мясо. Протёр помидоры через дуршлаг (не люблю их семечки). Всё это время не прекращал поглядывать в окно. Вертолёт не появлялся. Я ещё подождал, прислушиваясь, нет ли шума. Кажется, и он стих. Тогда я попросил Майкла приглядеть за соусом, Карен села за руль, и мы поехали к Джермену. Где-то на полпути я снова заметил красный вертолёт. На этот раз они подобрались очень близко. Я даже, кажется, разглядел парня, который наблюдал за нами, высунув голову в окно. Я не хотел привести их к убежищу Джермена. И ещё меньше хотел разъезжать вот так, с полным багажником стволов Джимми. Мы были недалеко от дома моей матери, поэтому я решил заехать туда на минутку. Карен не задавала вопросов. Я знал, что там есть навес для автомобилей, так что будет возможность выгрузить стволы, укрывшись от наблюдения с воздуха. Припарковавшись под навесом, я быстро вытащил пушки и рассовал по стоявшим там же мусорным бакам. Карен послал в дом предупредить мать, чтобы она ни при каких обстоятельствах эти баки не трогала. Избавившись от пушек, я почувствовал облегчение. И решил сбросить с хвоста вертолёт, а потом всё-таки поехать к Джермену, чтобы забрать свои деньги и наркоту.

— Едем в магазин, — велел я Карен.

Мы подрулили к торговому центру, припарковались и вошли внутрь. Я хотел часа два потратить на покупки. Кроме того, надо было предупредить Джермена о слежке. Я нашёл в торговом центре телефонную будку и позвонил Бобби. Сообщил, что пушки не привезу. «За мной следят, господи Иисусе. Вертолёт гоняется за мной весь день», — сказал я ему. Он ответил, что я свихнулся и впал в паранойю. Около четырёх мы вышли из торгового центра — вертолёт, похоже, исчез. У него должно было уже закончиться топливо. Мы с Карен сели в машину и вернулись к дому моей матери. Вертолёта всё не было. Я попытался выследить наземный «хвост». Ничего.

Тогда я забрал стволы из маминых мусорных баков. И велел Карен ехать к Джермену, но окольным путём. Мы ехали, и ехали, и ехали. Кружили по улицам. Заезжали в тупики. Делали неожиданные развороты. Разгонялись, а потом резко тормозили и парковались у тротуара. Проезжали на красный. Испробовали все трюки. Я сидел на заднем сиденье и смотрел на машины, запоминая номера. Ничего.

Наконец мы приехали к Джермену. У него в Коммэке была квартирка с выходом в сад. Добравшись туда, я вздохнул с облегчением. «Видишь? Я же говорил, что ты параноик!» — поддел меня Бобби. Мы все рассмеялись. Я нюхнул ещё кокса, чтобы немного очухаться. Джермен вручил мне героин для Джуди.

Теперь мне нужно было домой, упаковать героин. Но прежде требовалось ещё заскочить на квартиру к моей любовнице Робин, чтобы смешать героин с хинином. Я не видел Робин несколько дней, и она наверняка потребует, чтобы я задержался у неё подольше, чего мне вовсе не хотелось. В общем, мне предстояло закончить готовить ужин, снарядить в поездку Джуди и как-то отвязаться от Робин, которая вцепится в меня словно клещ. Вечерок намечался отвратительный. Зазвонил телефон. Это была Робин. Джермен подал мне тайный знак, чтобы Карен не догадалась. Робин хотела знать, когда я к ней приеду. Я сказал, что примерно через час. Может, я останусь на ужин? Об этом мы потом поговорим, соврал я. Теперь я знал, что вечер будет не отвратительным, а гораздо хуже. Потом я звякнул домой предупредить Джуди, что героин у меня и ей надо готовиться к поездке в Питтсбург. «Знаешь, что тебе надо сделать?» — спросил я. «Ага», — ответила она. Джуди нужно было забронировать билеты до Питтсбурга и обратно. «Знаешь, куда отправляешься?» — «Ага, ага». — «Знаешь, кому нужно позвонить?» — «Ага, ага, ага».

Потом я напомнил ей, что нужно выйти из дома и все звонки сделать из телефонной будки на улице. Она фыркнула на меня, будто я идиот, который нудит о том, что она и так отлично знает. «Только не звони из дома», — повторял я. «Не пользуйся домашним телефоном», — твердил я. И угадайте, что она сделала, как только повесила трубку? Позвонила с моего домашнего. Забронировала билеты в Питтсбург и набрала Пола Маццеи предупредить, что приедет. Теперь копы знали всё. Они знали, что товар направляется из моего дома в аэропорт, и даже знали время и номер рейса. Меня вели, как свинью на бойню, а я даже не подозревал об этом.

Приехав обратно домой, я вернулся к приготовлению ужина. До отъезда Джуди оставалось несколько часов, и я попросил брата присмотреть за рагу. Весь день бедняга только и делал, что следил — то за вертолётами, то за томатным соусом. На всякий случай я переспросил Джуди, точно ли она звонила из автомата. Копы меня обложили плотно, и домашнему телефону я совершенно не доверял. Ответь она правду, я успел бы всё переиграть. Отменить поездку. Спрятать наркоту. Вместо этого Джуди разозлилась на мой вопрос. «Конечно», — ответила она, раздражённо фыркнув. Успокоенный, я оставил Карен руководить делами дома, а сам взял героин и поехал к Робин. Я хотел лишь быстренько сделать смесь и вернуться к своим подливкам, но Робин на меня уже злилась. Она хотела поговорить о том, почему мы с ней так редко видимся. Мы начали спорить, поднялся крик, я смешивал героин, а она швыряла на пол вещи; в общем, я смотался из её дома за минуту да того, как эти вещи полетели в меня.

Ужинать мы закончили в полдевятого. У Джуди рейс был в одиннадцать. В девять тридцать она заявила, что ей нужно съездить домой. Зачем? Оказывается, она забыла там свою шляпку. Я весь день таскал в кармане куртки полкило героина и хотел только одного — чтобы Джуди наконец забрала его и начала приматывать скотчем к своей ноге. Но нет, ей приспичило вернуться домой за шляпкой. Я ушам своим поверить не мог. Велел ей забыть про шляпку. Я устал. Ещё не хватало тащиться в Рокавей из-за какого-то чёртова головного убора. Она разозлилась. Стала настаивать. Мол, это её счастливая шляпка. Она ей нужна. Без неё она боится лететь. Она никогда с ней не расстаётся. Это была обыкновенная розово-голубая шляпка, едва прикрывавшая макушку. Самая провинциальная, самая деревенская вещь, какую только можно вообразить. Но Джуди так упёрлась, что мне пришлось согласиться съездить к ней домой за этой чёртовой шляпой.

Только усевшись в автомобиль, я сообразил, что полкило героина всё ещё лежат у меня в кармане. Помню, я подумал: «Зачем же разъезжать по городу с наркотой?» Оставив машину на холостом ходу, я вернулся домой и спрятал пакет в нише светильника около входной лестницы. Потом сел в автомобиль, и мы с Джуди поехали к ней. Не проехали мы и пятнадцати метров, как меня заблокировали. Машины стояли поперек всей улицы. Вначале я подумал, будто прямо у меня перед домом случилась авария. Следующая мысль была: «Пришла моя очередь сдохнуть из-за „Люфтганзы“». К боковому окну подскочил парень с пистолетом и прижал ствол мне к виску. Я думал, мне конец. Он заорал: «Только шевельнись, ублюдок, башку снесу!» И тут я немного расслабился. Потому что понял: это копы. Только копы так кричат. Будь это умники, я бы не услышал ничего. Я был бы уже мёртв.