– Если они тоже будут благоразумны, мы разойдемся по-мирному, – пообещал ван Бьер. – Я не хочу воевать с вами. Я хочу просто уйти. Позвольте мне это, и вы меня больше никогда не увидите.

– А если все-таки прольется кровь и кто-то из них умрет? Причем по моей вине, потому что я не предупредил его о том, что ты близко. Как, по-твоему, это называется, если не предательство?

– Ты меня знаешь: если ты поднимешь тревогу, твоих братьев умрет гораздо больше, – напомнил Пивной Бочонок.

– Зато ты не подкрадешься к ним сзади. И они погибнут в бою, а не от удара в спину, – возразил наемник. – У тебя ведь тоже есть братья, кригариец. И что бы ты сделал, окажись сейчас на моем месте? Тоже предал бы их, испугавшись за свою шкуру?

– Кажется, я оскорбил тебя, Гифт, – покачал головой ван Бьер. – Я не хотел, извини! Разумеется, ты вовсе не трус и не предатель. Ты храбрый малый, и раз так…

Булыжник, который он метнул без предупреждения, буквально на полуслове, летел наемнику точно в голову. И размозжил бы ее, кабы тот в последний момент не отпрянул. Ударившись в стену, камень разбился на осколки, но они попали Гифту в наплечник доспехов и не причинили ему вреда.

– Тревога! Тревога! Все сюда! Кригариец здесь! – тут же заорал он благим матом. И бросился к выходу из дворика, так как не собирался драться с Баррелием в одиночку.

Но убежал он недалеко. Ван Бьер сорвался с места раньше него, и чтобы не получить дубиной по затылку, Гифт развернулся и контратаковал врага мечом. Само собой, не прекращая орать, ибо только подмога могла его спасти.

Меч у наемника был хороший, хаммерстадской ковки, с прямым клинком длиною в два локтя. И обращался Гифт с ним умело. Баррелий парировал дубиной три стремительных удара, прежде чем сам дотянулся до противника. Зато когда дотянулся, сжимавшая оружие рука Гифта вмиг повисла плетью, поскольку была сломана. А следующим ударом монах выбил из нее меч и хотел заехать Гифту по шлему, но он успел подставить другую руку. Которая тоже оказалась сломанной, после чего драка превратилась в обычное избиение без пощады и благородства.

– Тревога! Тревога! Все ко мне! – орал наемник, когда ван Бьер толкнул его ногой в грудь и уронил на землю.

– Тревога! Тре… вога! Здесь… кригариец! Он… здесь! – захлебывался он криком, когда дубина ван Бьера стала мять ему шлем, а он, катаясь по земле, тщетно пытался закрыть голову перебитыми руками.

– У-у-у! У-у-у! У-у-у! – отчаянно завыл Гифт после того, как Баррелий снес ему нижнюю челюсть.

Затих он лишь тогда, когда монах раздробил ему височную кость. Хотя затыкать ему рот было поздно – Гифт исполнил свой долг перед братьями. До нас уже доносились встревоженные крики спешащих на его зов наемников. И нам требовалось срочно уносить отсюда ноги.

– Ну готовься, парень! – бросил мне кригариец, отшвырнув дубину и подбирая с земли меч. – Теперь это не погоня, а настоящая война. Не знаю, чем она закончится, но если я вдруг задержусь и отстану – не жди меня, беги прочь и как можно дальше.

– Но куда бежать? – испуганно заморгал я. – Я же не знаю Азурит!

– Да куда угодно, лишь бы тебя не схватили, – ответил ван Бьер. – Отныне здесь нигде не безопасно. А особенно рядом со мною… Прости, старина Гифт, но я должен забрать у тебя еще кое-что.

И он, сорвав с мертвеца шлем, приподнял ему голову за волосы, а затем отсек ее его же мечом…

Разбившаяся на группы, ловчая команда Аррода разбрелась к этому времени по округе. Но едва до наемников донеслись вопли Гифта, все тут же вскочили в седла и устремились туда, где он наткнулся на кригарийца.

Последнее, что они услышали, больше напоминало крики боли, а не тревоги. И то, что затем Гифт перестал откликаться, не предвещало ничего хорошего. Похоже, Баррелий не оставил крикуна в живых. А Чаз и Бенджи – его товарищи по группе, – не успели прийти ему на подмогу.

Как бы то ни было, все действовали расторопно, заранее оговоренным порядком. Две группы отправились разыскивать Чаза, Бенджи и Гифта, а оставшиеся пять окружили квартал, где, вероятно, все еще находился беглец. Который не мог уйти далеко, поскольку охотники быстро обложили вспугнутую жертву…

…Вернее – будущую жертву. Называть ее так, пока она проливала кровь охотников, было неправильно.

– Что тут проижошло? – спросил Аррод у Чаза и Бенджи. Они не застали Баррелия на месте, но предпочли дождаться товарищей, чем искать его вдвоем. Особенно после того, как он вновь оскалил клыки.

– Кригариец убил Гифта, а потом забрал его оружие и голову, – доложил Чаз, указав на распростертое перед ними тело.

– И на кой ублюдку нужна его голова? Он что, решил ею пообедать? – озадаченно нахмурился Бурдюк. Побитый и израненный, он чувствовал себя неважно и не желал тратить силы на разгадку кригарийских странностей.

Наемники переглянулись и лишь пожали плечами: мол да кто его поймет!

– Болваны! – выругался Бурдюк. – А вы где были, когда ван Бьер напал на Гифта?

– Обыскивали развалины на соседней улице, – ответил Бенджи. – Гифт сказал, что хочет просраться и скоро придет, вот мы и не подумали ничего такого. Тем более, что мы уже осмотрели тот дом, и он был пуст.

Во дворик, где лежало обезглавленное тело, вбежал Пенек – один из тех наемников, что рассредоточились вокруг квартала.

– Костыль нашел на камнях свежую кровь, – оповестил он главаря и остальных. – Этот след ведет к реке.

– Проклятье! – воскликнул Аррод. – Передайте Коштылю, чтобы штоял и ждал подкрепление! Это штарый кригарийшкий трюк – притворятшя раненым и жаманивать в ловушку чужой кровью. Вот жачем ему была нужна голова Гифта!

– Костыль тоже так подумал, – подтвердил Пенек. – И не полез на рожон, а решил сначала предупредить остальных.

– Правильно, – заметил главарь. – Не дайте ван Бьеру шебя облапошить, и вы жагоните его в угол!

– Чья бы это ни была кровь, ее разлил кригариец, – уточнил Гиш. – А это значит, он не угодил в окружение и удирает вниз или вверх по течению реки. Это самые удобные пути для запутывания следов.

– Отлично! – воскликнул Бурдюк. – В таком шлучае он не ушел далеко! Жа ним!

Бросив клич, наемники вновь собрались в отряд. И воссоединились с группой Костыля, который ждал их возле своей находки. Четкий кровавый след уходил вниз по узкой улочке, что в свою очередь шла под уклон до самой набережной. Не оставалось сомнений в том, куда кригариец понес свой трофей. И в том, что он нарочно привлекал внимание охотников. Вот только зачем?

– Кажется, я понял, в чем дело, – сказал Пек, убедившись, что кровь на земле и впрямь свежая. – Ван Бьер уводит нас подальше от места, где прячется его щенок. Не хочет рисковать его жизнью. Хочет, чтобы мы гонялись только за ним.

– Вы гляньте, какой благородный жашранец! – усмехнулся Аррод. – Что ж, да будет так, как он желает! Прежде догоним и прикончим кригарийца. Ну а щенка – как повежет.