Те бросились врассыпную.

Склон становился все круче, и Касси пришлось работать руками. Она чувствовала себя нерасторопной, как гигантская черепаха. Она осторожно переставляла одну ногу, за ней другую, а потом цеплялась руками за камни для уверенности. Ее живот волочился по камням. Касси почувствовала, как ребенок заерзал.

— Обещаю, что если будешь умницей сейчас, то я больше никогда не заставлю тебя карабкаться по горам. Просто посиди там внутри еще немного. Договорились, малыш?

Тяжело дыша и кряхтя от усилий, она вскарабкалась на каменистую плиту. Усевшись на край, она зачерпнула снега (тот уже подернулся корочкой) и охладила им лицо. Теперь, когда она очутилась выше уровня деревьев, ей открывался вид на долины. Лиственницы с их ярко-золотой листвой горели на фоне темных елей. Интересно, сколько ей еще карабкаться, чтобы Северный Ветер смог ее услышать? Она вытянула руку, чтобы почувствовать дуновение ветра на ладони.

— Мунаксари ветров? Дедушка! Эй, ты тут?

Тишина. Ей придется забраться повыше.

Касси снова поползла по горному склону. С каждым шагом она повторяла про себя: Может, ты не заберешься на эту гору, но на полметра-то можешь подняться. Солнце скрылось за горой, а она все ползла, дрожа в тенях. Касси остановилась, чтобы снова позвать, и снова безуспешно.

Через час склон стал еще круче. Она продолжала карабкаться, пихая пальцы в трещины между камней. Ногой Касси нащупала какую-то опору и подтянулась на руках. Согнув ноги, она потянулась к выступу в скале и запачкала камни кровью из порезанных пальцев. Размахивая ногами, Касси приземлилась на край уступа. Она прислонилась к склону спиной, тяжело дыша. Под ней деревья казались зубочистками, а дикие овцы — точками на дальних горах.

Теперь достаточно высоко, решила она.

Прижавшись спиной к горе, Касси спустила ноги с края. Ветер задувал ей волосы на лицо; она заправила их за уши и оглядела пейзаж. От высоты кружилась голова. Она видела сотни километров леса — дальше и дальше, до самого горизонта. Под ней пролетела стая канадских гусей. Прижав одну руку к животу, она глубоко задышала. Либо ребенок родится скалолазом, либо с рождения будет бояться гор.

Она закрыла глаза, чтобы голова перестала кружиться. Настала пора проверить, стоила ли игра свеч. Заполнив легкие воздухом, Касси прокричала:

— Северный Ветер! Дедушка!

Она чувствовала ветер на своем лице. Он молчал.

Она крикнула снова:

— Я дочь Гейл! Мне надо с тобой поговорить!

Он был где-то рядом, в этом нет никаких сомнений. Но где? Он был целым ветром или какой-то отдельной его частью? Жаль, что она не расспросила Гейл про родственников. Касси ничего не знала про мунаксари ветров, кроме того, что они были членами ее семьи и смотрителями воздушных мунаксари. Она надеялась, что этого достаточно. Чего же еще?

— Я твоя внучка! Пожалуйста, ответь мне! Дедушка! Дяди! Ветры!

Касси кричала, пока у нее не засаднило в горле:

— Ответьте мне! Пожалуйста! — Она чувствовала ветер. Ее юбка хлопала, волосы развевались, снег и камешки падали с горы… Так почему же он не отвечал ей? — Дедушка! Дяди! Мунаксари! Я знаю, что вы есть! Поговорите со мной!

В склоне треснул камень. Он поглотил ее крик: часть скалы рухнула в считаных сантиметрах от ее выступа. По горе вниз понеслась маленькая лавина. Касси в шоке смотрела на образовавшуюся расщелину.

Оттуда на нее уставился глаз.

То был глаз совершенно невероятных размеров. Он был похож на выпуклое желтое зеркало, инкрустированное в скалу. Она увидела собственное отражение, все в грязи и крови; живот ее выпирал, как будто она смотрела на себя в комнате смеха. Она все смотрела и смотрела, не в силах отвести взгляда. Глаз моргнул гранитными ресницами: те скользнули вниз, словно еще одна лавина, а потом вернулись наверх. Все это было частью горы. Камни — это чешуйки, булыжники — ноздри. Она оглянулась на выступ за своей спиной. Она держалась за его когти.

Раскрытый рот дракона был пещерой. Если он зевнет, то горные вершины рухнут вниз. Когда он заговорил, вверх взвились струйки грязи.

— Ты звала мунаксари.

— Э-э… да, но я пыталась докричаться до мунаксари ветров.

Судя по двухметровому глазу, этот мунаксари мог бы легко раздавить полярного кита.

— Ты зря стараешься, пытаясь докричаться до моих ветреных кузенов, — сказал он. — Они тебя не услышат. Ты слишком приземленная, чтобы они тобой заинтересовались.

И она узнала это только сейчас? Поднявшись на гору?

— А что мне делать?

— Да что хочешь. — Дракон пожал плечами. Снег и камни с ужасным грохотом заструились по склону. Касси смотрела, как они каскадом рушились вниз. А внизу деревья ломались, как зубочистки.

Каменные ресницы опустились на глаз. Она ждала, но глаз больше не открывался. Теперь его было не отличить от поверхности горы.

— Эм, простите… — вежливо начала Касси.

Никакого ответа.

— Мистер Гора?

Тишина. Она сжала губы. Не для того она лезла сюда, чтобы ее запугала какая-то груда камней… пусть даже и с огромными драконьими глазами. Она, вернее, они, Касси с ребенком, они так легко не сдадутся. Она была не одна, и черпала из этого отвагу. Собравшись с духом, Касси заколотила по драконьему когтю:

— Ответь мне. Пожалуйста. Как сделать так, чтобы ветер меня заметил?

Он открыл глаз и уставился на нее гигантским зрачком:

— Есть только один способ.

— Расскажи.

Дракон рассмеялся. Камни, танцуя, полетели с горы вниз. Она прижалась к склону и зажала уши руками.

— Тебе не понравится, — сказал дракон.

— Расскажи мне! Я не боюсь! — Она молотила кулаком по когтю. — Да рассказывай же, черт возьми!

Он, не отрывая от нее огромного глаза, произнес всего одно слово:

— Упади.

Широта 63º 26' 00'' N

Долгота 130º 19' 53'' W

Высота 4325 футов

КАССИ ГЛЯНУЛА ЗА КРАЙ ВЫСТУПА. УПАСТЬ?

Камни на склоне на вид напоминали зазубренные ножи. Касси машинально заслонила рукой живот. Однажды ей уже случалось упасть со скалы.

— Но склон же не вертикальный, — запротестовала она. — Я просто покачусь вниз, а не буду падать в воздухе. Не сработает.

— Это я могу исправить, — сказал дракон и пошевелился. Под уступом, на котором сидела Касси, от горы начали отрываться камни. Обвал! Она с криком вцепилась в драконий коготь. Шум прекратился. Дракон раздраженно сказал: — А ты могла бы не кричать?