— Да, возможно. Но они ничего не дождутся. Мистер Йорк вряд ли станет платить. Что же до меня, то сами знаете, как Изабель отреагирует на подкуп избирателей.

Грей с Джоссом сдержанно рассмеялись.

— Вот именно, — с улыбкой кивнул Тоби. Потом он заговорил о доставке грузов и о тарифах, и эта тема живо заинтересовала братьев Грейсон.

Через некоторое время Джереми встал и подошел к окну. Тоби последовал за ним. Понизив голос, сказал:

— Могу я попросить тебя дать мне совет, Джем?

Джереми в ответ пробурчал что-то нечленораздельное. Тоби счел это знаком согласия и сказал:

— Ты ведь, Джем, член палаты лордов… Так вот, касательно выборов… Скажи мне, что, по твоему мнению, нужно сделать, чтобы наверняка проиграть?

— Проиграть? Разве ты не хочешь победить?

— Нет, не особенно. Я хочу сказать, что Йорк представляет интересы нашего округа в парламенте уже многие годы. Можно сказать, что парламент — его жизнь. Мне кажется, что было бы неправильно лишать его дела всей жизни. Этот человек — мой друг.

— Тогда зачем ты вообще затеял все это?

— Потому что пообещал Изабель. Еще до того, как мы поженились. — Тоби вздохнул. — Она вбила себе в голову, что если я стану членом парламента, то у нее будет больше влияния.

Джереми пожал плечами:

— Она, пожалуй, права. И, судя по тому, что слышал я, влияние Йорка идет на спад. Ему пора уходить в отставку. Похоже, оттого, что ты займешь его место, все только выиграют.

— Все, кроме меня.

Джереми вопросительно посмотрел на друга.

— Я ничего не могу с этим поделать, Джем. Я не хочу быть членом парламента. Не хочу, и все… — Тоби провел ладонью по волосам. — Видишь ли, мне кажется, что решение баллотироваться в парламент я должен был бы принять сам, понимаешь? Именно сам, а вовсе не потому, что этого хочет от меня Изабель.

— О Господи! Тоби, ты себя слышишь? — Сверху снова доносились стоны. — Ведь однажды на месте Люси будет твоя жена. Она будет кричать. Она будет принимать адские муки ради того, чтобы твой ребенок вошел в этот мир. Я готов отдать Люси все-все, включая собственную жизнь. Но что толку? Чем я могу ей помочь? А ты жалуешься на то, что тебе придется высидеть несколько скучных заседаний и исполнить свой долг. — Тяжело вздохнув, Джереми продолжал: — Но если ты все-таки хочешь, чтобы я дал тебе совет, как проиграть, то вот тебе мой совет… — Граф снова умолк, потом вдруг заговорил хриплым шепотом: — Так вот, чтобы проиграть, затей ссору со своей беременной женой. Не просто беременной — на сносях. Накричи на нее. Осыпь ее упреками и бранью. Словами, которые нельзя простить. Разозли ее так, чтобы она начала рожать на месяц раньше срока. Подвергни опасности ее здоровье и жизнь еще не рожденного младенца. Доведи ее до того, чтобы она возненавидела тебя настолько, что не позволит даже подержать ее за руку, когда она страдает от невыносимой боли. Вот тогда ты непременно проиграешь… все.

Тоби очень сочувствовал другу. Он знал, что у Джереми случаются периоды плохого настроения, но такой пессимизм, такая черная меланхолия… Это было слишком даже для него.

— Послушай, Джем… — Он тронул друга за плечо и заглянул ему в глаза. — Поверь, с Люси все будет в порядке. И с младенцем тоже, вот увидишь. Какая бы ссора ни произошла между вами, все это будет забыто, когда в доме появится новорожденный.

Джереми со вздохом покачал головой:

— Как она сможет меня простить? Я и сам себя никогда не прощу.

— А что именно произошло? Мне кажется, ты преувеличиваешь. Право, не могли вы так ужасно поссориться!

Джереми снова вздохнул:

— Я вернулся домой рано, около полудня. И я подозревал, что найду Люси в недавно обустроенной детской. Последнее время она почти все время там проводила — устраивала все новые и новые перестановки. Так вот, представь, я захожу на цыпочках, чтобы сделать жене сюрприз, — и что я вижу! Она стоит на шатком столе и прикрепляет к колыбельке кисейный балдахин. Конечно, я напугал ее. С огромным животом стоять на таком столе…

У Тоби замерло сердце.

— Она упала?

— Нет, слава Богу.

— Тогда что же случилось?

— Я бросился к ней и буквально стащил со стола. Может, я и произнес при этом несколько грубых слов.

Тоби с трудом подавил смешок, представляя эту сцену.

— И как восприняла это Люси?

— А ты как думаешь? Конечно, она обиделась и начала отчитывать меня за то, что я лезу не в свое дело. Но, черт возьми, она могла свалиться в любой момент! О чем думала эта женщина? У нас слуг в избытке — есть кому заняться этим проклятым балдахином, если ей вдруг вздумалось его повесить. Но нет, Люси надо было сделать это самой. И ей плевать на то, что она рискует своим здоровьем и здоровьем ребенка заодно.

— Они все становятся такими, когда дело подходит к концу, — заметил Тоби. — К концу срока последней беременности моей сестры Фанни муж застал ее стоящей на четвереньках на полу, на кухне. Она булавкой вычищала канавки между половицами.

Джереми сокрушенно покачал головой:

— Дело не в том, что я стащил ее со стола. Все самое страшное случилось потом. Мы поссорились так, как ссорились разве что в первые недели после свадьбы. Я так испугался, чертовски испугался… А потом разозлился так, как никогда не злился. Я ей такого наговорил, Тоби… Люси никогда меня не простит. Поэтому она отказывается видеть меня сейчас. Знает, что я виноват. Ведь именно из-за меня она уехала. И роды начались раньше срока тоже из-за меня. Теперь она хочет наказать меня, и, видит Бог, я этого заслуживаю. И знаешь… — Он судорожно сглотнул. — Если честно, то мне сейчас наплевать на ребенка — вот такой я мерзавец. Сейчас я хочу только одного — чтобы с Люси все было в порядке. Я не знаю, что буду делать, если потеряю ее.

— Ты ее не потеряешь. — Тоби положил руку на плечо друга. — Джем, мне очень неприятно тебе об этом говорить, но Люси задолго до этого утра знала, какой ты невыносимый тиран.

— Сумасбродная скотина. — Джереми поморщился. — Так она меня называет, когда злится.

— Прекрасно. Получается, она знает, что ты — сумасбродная скотина. Но она также знает, что любит тебя. Люси действительно тебя любит. А если она сейчас не пускает тебя к себе, то это едва ли происходит от желания тебя наказать. Я почти уверен: она поступает так из желания оградить тебя от некоторых неприятных вещей. Ведь что показала ваша маленькая семейная ссора тем утром? Оказалось, что ты теряешь голову, когда ей, по твоему мнению, что-то угрожает. Теперь понял? Она не хочет, чтобы тебе стало еще хуже, чем сейчас.

— Нет, ты ошибаешься. — Джереми помассировал виски. — Хотя мне очень хотелось бы, чтобы ты оказался прав.

— Поверь, в том, что касается женщин, я всегда прав. На этом беседа закончилась. Тоби исчерпал все свои силы. Джосс и Грей уже давно оставили попытки поддерживать разговор, и в комнате надолго воцарилась тишина — зловещая и гнетущая тишина. И теперь не слышно было даже криков и стонов Люси.