– Почему? – девушка скривила губки. – Ты – другой ориентации?

– Нет, – Алеша покраснел.

– Так в чем же дело? Может, ты считаешь меня слишком старой? – она азартно тряхнула головой: – Ну-ка! Какие, по твоему мнению, у меня недостатки?

– Вы… – Алеша попытался собраться с мыслями. – Вы… Немного маленького роста…

«Что я несу?» – подумал он в ужасе.

– Правда? – его собеседница округлила глазки. – И это единственная причина твоего отказа?

– Нет, – титаническим усилием Алеша высвободился из-под власти этого очаровательного создания. – Но, боюсь, вам придется назначить другую цену. Сколько вы хотите?

– Аванс – один страстный поцелуй! – заявила фея. – Причем немедленно, или я тут же ухожу!

Алеша молчал.

Его собеседница решительно встала…

– Я… согласен! – выдавил из себя Шелехов.

Фея тут же уселась ему на колени, запрокинула голову, прикрыла глаза:

– Целуй!

Алеша деликатно прикоснулся к ее губам.

– Я сказала: страстно… – не размыкая век, напомнила искусительница.

Алеше ничего не осталось, как подчиниться. Поцелуй был долгим, как рэгги. И было бы неправдой утверждать, что он был таким вопреки желанию Шелехова.

– Это нечестно, – хотел сказать он, когда их губы наконец разъединились.

Хотел, но не сказал.

Девушка легко соскользнула с его колен.

– Аванс получен, – с кошачьей усмешечкой сообщила она. – Алмазный ты Британец.

– Почему алмазный? – удивился Шелехов.

– Да песенка есть такая у одной группы[3], – фея лукаво улыбнулась. – Ну? Говори телефон.

– Дурной ты, Алешка! – заявил Салават, когда маленькая фея ушла. – Совсем глупый дурак! Такая девочка! Рахат-лукум, а не девочка!

– Заткнись, – буркнул Шелехов. – Можно подумать, это я ее минералкой оплевал! Ладно, пошли.

– Ты докушай, – возразил Салават. – Еда хорошая, зачем этих, – он кивнул на официанта, тут же принявшего оскорбленный вид, – заплаченным кормить.

Снаружи ресторан «Русская горка» выглядел ничуть не хуже, чем внутри. Даже у входа лежал аккуратный зеленый коврик. А рядом с ковриком возвышались двое серьезных мужчин в рубахах навыпуск, подпоясанных ремешками. И беседовали с таким же рослым и серьезным мужчиной, но уже в обычной одежде. Впрочем, за его спиной маячили еще трое, в красивой черной форме «рыбников», чем-то напоминавшие эсэсовцев.

– Это совершенно исключено, – ровным голосом говорил один из подпоясанных. – Наши клиенты, в принципе, не могут заниматься браконьерством.

– А вот это – не ваше дело, – так же спокойно отвечал человек в штатском. – У меня приказ: задержать и доставить.

– Задерживайте и доставляйте, – кивнул подпоясанный. – Только вне помещения ресторана. – Или идите в прокуратуру и оформляйте ордер.

– Значит, не пропустите, – резюмировал «штатский». – А если мы все равно пожелаем войти?

Второй подпоясанный тут же отшагнул назад и приподнял полу рубахи, под которой обнаружился настоящий кожаный пояс с настоящей, не бутафорской кобурой. Пистолет в кобуре тоже выглядел настоящим.

– Ваня, – бросил он швейцару, с большим вниманием прислушивавшемуся к разговору. – Позвони в СОБР. Скажи: «рыбинспекция» опять беспредельничает!

– Нет необходимости, – вмешался «штатский», и его напрягшиеся было спутники тут же отодвинулись. – Мы подождем здесь. Не возбраняется?

– Это дело ваше, – пожал плечами охранник. – Ждите.

Метрдотель, следивший за развитием событий через зеркальное стекло окна, удовлетворенно кивнул. Затем набрал номер и доложил:

– Отошли. Ждут… Ага, понял. Конечно, обеспечим. Сема, – махнул он официанту. – Служебный проверили?

– Да, еще двое околачиваются. В цивиле, но, точно, «рыбники». Одного наш грузчик узнал. А чего?

– Велено клиентам деликатно поспособствовать. «Крыша» сказала: кто «рыбникам» враг, тот нам друг.

– Угу. Ходят слухи, что у них с «тиграми» война начинается. А деликатно – это как?

– Выведи их через служебный. И такси подгони. Ихняя тачка пускай пока на нашей стоянке отдохнет. Потом заберут.

– Так там же – эти? – удивился официант.

– А это – не наши проблемы. Предупреди, конечно. – И добавил не без удовольствия: – Судя по роже этого бритого, проблемы будут у «рыбников».

– Я, конечно, извиняюсь, – негромко, почти шепотом, произнес официант. – Но там вас дожидаются снаружи. «Рыбинспекция».

– Сколько? – спросил Алеша, ничуть не удивившись.

– Три человека. Не хотите ли воспользоваться служебным выходом? Метрдотель распорядился подогнать туда такси.

Шелехов вопросительно посмотрел на Салавата.

Тот пожал плечами, уронил флегматично:

– Три – много. Стрелять придется.

– Мы воспользуемся служебным.

– Но там, э-э-э… Тоже двое.

– Может, вызвать наших? – предложил Шелехов.

– Зачем? – удивился Салават. – Три – много, два – в самый раз. Выйдем.

Вышли. Салават вышел первым. Напялив на себя белый халат грузчика и очень профессионально неся перед собой замороженную коровью ногу. Папа у Салавата был мясник, и сын тоже должен был стать мясником… И стал. Но немного другого профиля, чем папа. Если бы караулившие у служебного входа «рыбники» обладали способностью рассуждать, они бы удивились, почему мясо выносят из ресторана. Но рассуждать они не умели. Обычно их служба требовала прямо противоположного.

– Эх, – посетовал Салават, вытирая руки о фартук, а сам фартук бросая на асфальт у подножки такси. – Опять хорошее мясо запачкал. Что за люди, а?

Девушка была совсем маленького роста, метр пятьдесят, может, самую чуточку выше, но сложена идеально. Настоящий эльф. Алене было плевать, какого роста горничная Сурьина и как она сложена. Она демонстративно отвернулась к окну и сделала вид, что ее страшно интересует витая решетка.

Но малышка-горничная ничуть не смутилась. И, похоже, не собиралась приступать к своим обязанностям.

Алена услышала, как процокали по паркету каблучки, потом раздалось тихое попискивание набираемого номера.

– Привет, – вполголоса произнесла горничная. – Обрати внимание: я слово держу.

Она подошла к Аленке, похлопала ее по спине.

– Будешь говорить? – спросила она. Голос у нее оказался неожиданно низкий, хрипловатый. – Или мне сказать, что ты – в ванной?