удалось реализовать свой замысел полностью? Мы даже представить не можем. Скажу больше, я уверен, что и сам Ганс имел об этом очень смутное представление. Действовал по заветам своего героя: «Сначала нужно ввязаться в бой, а там посмотрим».

Вопрос вопросов – как все это показывать? Ганс в дальнейшем будет безжалостно сокращать первую часть, но он ведь все равно планировал в итоге показывать весь фильм, целиком. Хорошо, представим, что режиссеру удалось бы справиться с гигантоманией и «втиснуть» каждую часть, скажем, в три часа. Все равно получается восемнадцать часов. Кто смог бы выдержать такой марафон?!

Хронометраж «Нетерпимости» Гриффита – около трех часов. Картина имела успех, но считается, что именно после ее выхода на экраны голливудские продюсеры установили негласное правило: больше никаких «длинных» фильмов. Спустя сорок лет Стэнли Кубрик предложит владельцам студий свой вариант «Наполеона». Три часа на всю жизнь! И это станет одной из причин того, что замысел Кубрика не был реализован.

Что же касается Абеля Ганса… Зачем рассуждать гипотетически? Получилось то, что получилось. Не получилось из-за того, что получилось. Немудреная игра слов в общем-то все объясняет. Есть только первая часть фильма, и у нее будет своя судьба.

«Наполеон глазами Абеля Ганса». О, он много чего придумал, Абель Ганс! Конечно же, режиссер понимал, что «удерживать» внимание зрителя будет непросто. И соображения у него имелись.

«Зритель не должен быть зрителем, как раньше: это дает ему возможность сопротивляться и критиковать. Он должен быть участником, каким является в жизни, – в такой же степени, как и актеры. Особенности моей техники должны совершить это психологическое превращение, и тогда зритель начнет сражаться вместе с солдатами, страдать вместе с ранеными, командовать вместе с военачальниками, спасаться бегством вместе с побежденными, ненавидеть, любить…»

Как Ганс собирался превратить зрителей в участников? С помощью новаторских методов, разумеется, и об этом разговор будет отдельный. Но не только. Режиссер до предела насыщает фильм действием. Вводит вымышленных второстепенных персонажей. Разные судьбы, жизнь и людские страсти на фоне эпохи.

Наполеон, как мы знаем, главные годы Великой революции провел в основном на Корсике. Но Ганс мимо знаковых событий пройти не мог. В его фильме есть и убийство Марата, и свержение якобинцев. Шарлотту Корде, убийцу «друга народа», сыграла, кстати, жена режиссера Маргерит. Женщина с необыкновенно выразительным лицом. А сам Ганс «дал себе» роль ближайшего соратника Робеспьера, Сен-Жюста. Не очень у него хорошо получилось. Сен-Жюст закончил жизнь на гильотине в двадцать шесть лет, Гансу во время съемок уже было под сорок. Выглядел режиссер на свой возраст, никак не меньше.

И раз уж мы заговорили об актерах, то скажем и про исполнителя главной роли. Альбер Дьедонне, ровесник Ганса, должен был сыграть Наполеона и во всех оставшихся частях фильма. Так, по крайней мере, планировалось. Благодаря «Наполеону» Дьедонне станет звездой французского немого кино. В звуковом его карьера будет уже не столь успешной, и он просто в какой-то момент перестанет сниматься. «Фишка» актера – потрясающая мимика лица. Для «немого» Наполеона – то что надо. Он сыграл хорошо, и многие французы до сих пор считают его лучшим Наполеоном.

Однако «восхождение генерала Бонапарта» лишь вторая половина фильма. Первая – детство и ранняя юность. Юного Бонапарта играет Владимир Руденко. Французский актер русского происхождения. Сыграл просто великолепно! А «русская составляющая» фильма Ганса не ограничивается одним Руденко.

Один из спонсоров картины – банкир, русский эмигрант Владимир Венгеров. Другой эмигрант, звезда русского кино Иван Мозжухин, считался претендентом на роль Наполеона. Великий художник Александр Бенуа создал целую серию эскизов к фильму. Знаменитый оператор Николай Топорков – вообще одна из ключевых фигур в съемочной группе. Настоящее культурное наследие!

А фильм Ганса – точно веха в истории кино. Не из-за содержания, а благодаря форме. К содержанию претензии были, есть и будут. Сразу после выхода фильма, например, на режиссера ополчились «левые». Популярный писатель и кинокритик коммунист Леон Муссинак назвал картину Ганса «Бонапартом для неопытных фашистов».

Конечно, ведь Бонапарт у Ганса – это человек, который покончил с «издержками революции», установил порядок и принес нации покой. Посредством установления диктатуры. Никого не напоминает? Конец 20-х годов прошлого века – время смутное. И фашисты во Франции действительно частенько вспоминали о великом императоре.

Однако я бы не торопился обвинять Ганса во всех смертных грехах. Режиссер ни о каком «фашизме», уверен, не думал. И мы ведь не знаем, к каким выводам он пришел бы в самом конце. Наполеон «убил революцию»? Так он ведь и сам этого никогда не скрывал! Ганс излишне героизировал своего героя? А кто не поддастся подобному искушению?

Абель Ганс увидел Наполеона «своими глазами». Он не претендовал на историческую достоверность и всегда говорил только об образе. Когда речь идет об образе Наполеона, ты всегда уязвим для критики. Муссинак увидел в фильме одно, не менее уважаемый и куда менее политизированный кинокритик Лурсель – другое. И я соглашусь с Лурселем.

«Главная удача Ганса в том, что ему удалось возвысить действие до уровня бурного лиризма, когда напыщенный стиль, неотделимый от выбранной темы, превращается в визуальную поэзию и воплощается в причудливых изображениях, придающих повествованию космические масштабы».

Мудрено, конечно, так ведь у критиков по-другому не бывает, но мысль правильная. Романтик Ганс хотел заставить зрителя сопереживать, причем на протяжении нескольких часов. И он все время играет с эмоциями. Понижая и повышая их градус, показывая одновременно любовь и кровь, заставляя зрителя восхищаться и раздражаться. Насыщая фильм символами в виде орла, бури и тому подобного. Сегодня что-то выглядит немного наивным, но мы ведь не будем забывать о времени.

А теперь стоит поговорить и о том, как режиссер опередил время. Даже Муссинак не мог не признать очевидного.

«Пусть только не говорят, что этот вклад, эти методы, это мастерство бесполезны, ибо поставлены на службу ложной и опасной идее. Они полезны, ибо остаются этапом на пути прогресса кино, обогащают материал, совершенствуют технические возможности этого искусства».

Довольно скромное признание фантастических достижений Абеля Ганса. Великим его фильм о Наполеоне делает новаторство, причем в таких масштабах, каких в истории кино еще не было. Что-то он сделал не первым, но чтобы все вместе, сразу – Ганс первый. Уже только ради этого стоит посмотреть фильм. Держать в голове мысль «Сделано в 1927-м» – и испытать потрясение.

Перечисление новинок, да еще с комментариями, займет много места. Упомянем лишь некоторые. Полиэкран, камера-маятник, «субъективная камера»… Ганс устанавливал камеры на крупах лошадей, на стреляющих пушках, «раскачивал» их, помещал внутрь предметов…