Вскоре Анжелика забылась беспокойным сном, полным неясных видений и фантастических картин. Временами сквозь зыбкую дымку проступали призрачные очертания Французского залива, или Прекрасная Марселина и ее двенадцать отпрысков кружились в бешеной пляске среди диковинных морских раковин, или морское чудище тяжело ворочалось в бухте Парсборо, поднимая вокруг огромные волны, а гигантское божество мик-маков Глооскап поднималось из пучины вод до самых небес, и среди свинцовых туч вырисовывался его бледный дьявольский лик-маска с мерцающими агатовыми глазами.

Проснулась Анжелика с ощущением ужаса, словно эти монстры окружали ее постель, притаились в густой темноте, подстерегали ее по углам.

Ничего не было видно. Стояла глубокая ночь, но чувствовалось, что «они» где-то рядом. Тишина была какая-то неестественная, словно туман плотным кольцом окружил и сжал деревянные стены форта, отрезал его от мира, лишил всякой помощи извне.

Мучительно тянулись минуты, сопровождаемые лихорадочным биением сердца, и Анжелика напрасно пыталась угадать в царстве тишины и мрака хоть малейшие признаки присутствия в ее комнате реальных или — что еще страшнее

— нематериальных существ.

Наконец, она осознала, что ее разбудил странный, едва слышный шорох, раздававшийся совсем рядом, словно кто-то провел ногтями по столу, а затем резко выдохнул воздух. Звуки то стихали, то снова возобновлялись. Невозможно было представить, от кого они исходили, во всяком случае, они слышались совсем близко от кровати. Вдруг Анжелику осенило: это зверь!

Охваченная паническим страхом, она хотела выскочить из постели и броситься прочь, но внезапно поняла: зверь? Ну да, конечно, это же котенок! Наверное, он устроится на ночь где-нибудь около нее. Но что за странные звуки он издает? Может быть, он задыхается, или заболел, и у него началась рвота? Анжелика вгляделась в темноту и увидела смутные очертания маленького существа: котенок стоял, выгнув спину дугой, шерсть на нем поднялась дыбом. А звук? Ну, конечно! Подчиняясь инстинкту, унаследованному от многих поколений своих диких предков, в минуту опасности котенок начинал шипеть и фыркать. Теперь кое-что прояснилось.

Котенок различал в темноте нечто невидимое для человеческого глаза и та; им способом выражал свой испуг и отчаянный ужас. Анжелика вдруг почувствовала, что у нее от страха тоже зашевелились волосы.

В течение долгих, нескончаемых минут она ощущала себя неспособной двигаться, парализованной, прикованной к постели. Во мраке ночи таилось что-то чудовищное, необъяснимое, скрытое от ее взора и различимое лишь для кошачьих глаз.

Наконец, она заставила себя протянуть руку и нащупать под подушкой пистолет. Ощущение в ладони его гладкой деревянной рукоятки подействовало на нее успокаивающе. Она сделала глубокий вдох, постаралась собраться с мыслями.

Нужно зажечь свет. Анжелика протянула руку к ночному столику у своего изголовья, наткнулась на теплое тельце котенка — шерсть у него и вправду стояла дыбом, словно колючки у ежа. Когда она дотронулась до его спины, в разные стороны брызнули мелкие искры, котенок пронзительно мяукнул и спрыгнул на пол. Наверное, он забился под шкаф и теперь сидел там, свернувшись в комочек и дрожа от страха. Анжелика наощупь поискала огниво и свечу. Безуспешно. Сердце готово было выскочить из ее груди. В комнате кто-то был, это очевидно, но кто? Неловким движением она смахнула на пол какой-то предмет, мысленно отругала себя.

«Будь то сам Дьявол, я должна его увидеть», — стуча зубами, сказала она себе.

Анжелика чувствовала, как некая волна надвигается на нее, смутно напоминая что-то знакомое. Она должна была кого-то о чем-то спросить.., но забыла, и нить была потеряна.

Дрожащей рукой Анжелика пыталась высечь огнивом искру. Скорее, скорее, пока волна не накрыла ее целиком. Наконец, сверкнула искра, трут, увы, не загорался, но в мгновенном проблеске света Анжелика увидела, что в спальне она не одна.

Кто-то стоял в глубине комнаты, в углу, слева от двери. Анжелика успела увидеть очертания неподвижной человеческой фигуры, будто закутанной в черную траурную накидку.

Откуда вдруг подступила тошнота? Откуда взялся этот невыносимый запах? В нем была разгадка, в нем таилась опасность!

Анжелика собрала всю свою волю, стараясь не обращать внимания на холодный пот, который струился по ее спине. Когда наконец трут воспламенился, она старательно, не глядя по сторонам, подожгла фитиль, подождала, пока свеча разгорится и рассеет мрак, осветив все уголки комнаты.

Подняв свечу, Анжелика направила ее в ту сторону, где ей померещился застывший человеческий силуэт. Заставляя себя успокоиться, она старалась разглядеть невидимое. Так и есть — кто-то стоял у стены, будто призрак, с головы до ног закутанный в черную мантию с капюшоном, который полностью скрывал склоненное лицо. Он был подобен статуям скорбящих монахинь, что стоят в королевских усыпальницах.

У Анжелики мелькнула мысль, что это обман зрения, не что иное, как повешенное ею платье, игра воспаленного воображения, Но в этот момент призрак шевельнулся и сделал шаг вперед.

Сердце Анжелики сжалось, но рука со свечой не дрогнула.

— Кто здесь? — спросила она как можно тверже.

Ни звука в ответ… Внезапно Анжеликой овладел гнев. Она поставила свечу на столик, отбросив одеяло, села на край кровати, поискала ногой и надела свои расшитые кожаные туфли без задников и встала, не сводя глаз с немой фигуры.

На миг остановившись, она снова взяла в руку свечу и направилась к черному призраку.

Ее настиг резкий, дурманящий аромат, в тут, внезапно узнав этот запах, она испытала такой панический ужас, что чуть не лишилась чувств.

Амбруазина!

Одновременно мысли Анжелики пришли в порядок, неизвестность отступила: «Если это действительно она, чего мне бояться?» Она шла теперь гораздо решительнее. Аромат, разлитый в комнате, отчетливо напоминал о той, которая несколько дней была гостьей этого форта

— птице в ярком оперении, женщине несравненной красоты, печальной, набожной, мудрой и наивной, ребячливой и серьезной… Таинственной и загадочной «благодетельнице».

Анжелика почти не сомневалась, что это она, поэтому совсем не удивилась, когда отбросив ее капюшон, увидела горящие темные глаза на белом, как мел, лице герцогини.

— Амбруазина, — вернув себе хладнокровие, сказала Анжелика. — Амбруазина, что вы здесь делаете?

Губы герцогини де Модрибур задрожали, но она не издала ни единого звука.

Словно теряя последние силы, она упала на колени, обвила руками стан Анжелики и прижалась лбом к ее груди.

— Я не могла, — наконец с отчаянием прошептала она. — Я не могла…

— Чего вы не могли?

— Уехать из этих мест… Уехать от вас… По мере того, как берег исчезал вдали, росла моя боль. Мне казалось, что, стремясь куда-то далеко к праведной жизни, на самом деле я навсегда лишаюсь последнего желанного приюта на земле… Что именно здесь, да здесь я должна жить… Я не могла.