Я поблагодарил доброго человека. Дверь захлопнулась.

Я положил согнутую в локте руку на глаза и сосредоточился.

Настало время обобщить имеющиеся о данном мире сведения.

Он не был странным. Отсталым-да, странным нет. Я судил по оружию, которое получил в Германии. Устаревшие марки и модели. Паузера нет. Как они живут без паузера?

Удивили ламповые мониторы в офисе. Не все, у начальства стояли ЖК. Да и девайсы в офисе были явно слабоваты и замедлены. Реклама в Германии дорожная. Нет, она имела место. Не было меняющихся ЖК-стен. Вообще, с ЖК-мониторами явно проблема.

Так что мир странным не был. Отсталый-да. А вот Ручкин-тот странный.

В полностью отсталом от современных цифровых технологий мире Ручкин использовал ультрасовременную систему передачу информации.

Ранее «моменталка» подразумевала передачу материального носителя-записку, контейнер, флешку. Для чего агенты договаривались, что «23 апреля в 17.22 один из них будет входить в аптеку на Люменштрассе 9, а другой выходить. В дверях они слегка соприкоснуться рукавами. В результате произойдет обмен».

В современном мире мы давно не пользуем материальные носители. Еще чего. Носитель легко перехватить, потерять, отнять. Ученые превратили в носитель самого агента. Короткий энергетический импульс во время контакта-и оп ля! Информашка у вас в мозгу!

Походу мои конвоиры представления не имели о современном способе передачи информации, иначе ни за что бы его не допустили. Они так же знать не могли, что на короткий период мы с «донором» могли общаться на одной волне.

Я сосредоточился и позвал:

— Ручкин!

В голове неприятно зашебуршало, точно в мозговые извилины забрался таракан.

— Вальжан?

— Откуда ты меня знаешь?

— Это не важно.

— Что тогда важно?

— Где ты спрятал «Новичок»?

— Разве не ты мне все «рассказал» про него?

— Это реконструкция со свидетельств живых людей.

— Значит, сделай реконструкцию дальше.

И Ручкин передал:

— Невозможно. Дальше только мертвые.

13. Вершинин

2 день. Командировка на другой берег.

Санаторий «Волжский Утес» не для всех. Изначально он был официальной правительственной дачей, и в его самом большом искусственном озере снулыми рыбами копошились старые пентюхи, которые в обычной жизни летали бы на пинках, но которых по прихоти судьбы занесло в высокие кабинеты, и их роскошные кресла в Кремле пропахли мазями от геморроя.

В новые времена на стражу санатория стали деньги. Миллионщики всех мастей катались на верховых конях, а за доплату могли их и отсношать. Простому люду сюда ходу не было никогда.

Дежа вю-в командировку меня вез Толстый Дима, а в кармане у меня лежала бумага с печатью СК. Я должен был задать несколько вопросов Президенту Самарской области Сереже Боярникову по делу, фигурантом которого являлся пресловутый гражданин Вельяминов.

— Что вы так смотрите, Евгений Палыч? — поинтересовался Дима, поймав один из моих взглядов.

— Хочешь тест? — спросил я вместо ответа, хоть это и не культурно. — Допустим, ты нашел бы криминальную свалку автомобилей. Там может быть что угодно. Барахло при покойниках, деньги, рыжье. Но также подстерегают опасности в виде растяжек, неразорвавшихся мин и бандитских засад. Вот рискнул бы ты?

— На хрен надо! — воскликнул Дима.

— А…один человек поступил по-другому.

— И что?

— До сих пор ищут, — вздохнул я.

— Сказочный долбоёб! — хохотнул Дима.

Я стал первым свидетелем нового феномена в истории человечества-человек говорил о своей уже случившейся смерти!

Для того, чтобы попасть в сакральное место, необходимо было пересечь Плотину. На Плотине нас остановили на посту ГАИ.

— Господи, тяжёлые! — выдохнул Дима.

Не всякому везет увидеть в ясный солнечный денек нереальную картину, никак не вяжущуюся с действительностью.

Гаишник был самый обычный. В меру упитанный мужик, не желающий работать, но охочий до халявных денег. Но рядом стояли двое, словно материализовавшийся кошмар. Точнее один человек(?) и пес.

Возможно, это был и не живой человек, а робот, но более всего он напоминал изготовившегося к войне рыцаря несуществующего мира. Стальные пластины и грубая кольчужная ткань полностью закрывали тело. Железные рукавицы с сочленениями, на ногах массивные бронеступы с загнутыми когтями. Полностью закрытый шлем имел два выдвинутых вперед визора, горящих ядовито красным цветом. Со спины торчал грубый агрегат в виде увенчанного трубками цилиндра. Бронированный шланг от него стыковался к оружию в руке «рыцаря», явно не из этого мира. Оно словно было частью «рыцаря», состояло из цилиндров, многочисленных кабелей, индикаторов различных форм и было увенчано плоским широким дулом.

Пес, родной брат Дастина, был защищен с меньшей тщательностью, так что можно было понять, что это именно пес. С другой стороны, то, что его закрыли броней не с такой скрупулезностью, говорило о многом. В том числе и о том, что пса просто так не убьешь. Да это и так становилось ясно, стоило взглянуть в его налитые кровью глаза.

Голову пса закрывал налобник с устрашающе выдвинутым рогом. Спину и лапы защищали доспехи. На боку пса укреплен рыцарский щит.

— Не смотри им в глаза, идиот! — прошипел Дима, но было поздно.

«Тяжелые» отреагировали мгновенно и разом повернулись ко мне. Гаишник, начавший дежурную бодягу «Как здоровье с утра? Ничего не потребляли?», исчез прямо посреди фразы, чтобы каким-то чудом материализоваться внутри будки ДПС в полусотне метров отсюда.

С лязгом сброшенного со второго этажа шкафа с посудой, «тяжелый» шагнул ко мне. Он оказался на полметра выше меня, но это выяснилось только, когда он приблизился. Настолько гармоничным он выглядел.

— Желаем изменить мир? — голос «тяжелого» донесся из забранного решеткой места, где у нормального человека располагался бы рот, и напоминал скрежет напильника по железу.

— С чего вы взяли? — пожал я плечами. — Мне этот мир нравится!

Ответ вызвал затруднения у «тяжелого».

— Ты слышал это? — обратился «тяжелый» к псу.

Тот пожирал меня яростным взглядом, и я легко читал его мысли. В них я проходил превращение в пельменный фарш.

— Мы следим за тем, чтобы мир находился в статичном состоянии! — сообщил «тяжелый».

— Это очень благородно с вашей стороны! — начал было я, но словесный понос был остановлен.

— Говорить не разрешено! — рявкнул «тяжелый». -Дифференциация мира на дневной и ночной является идеальной. Нарушители порядка остаются на ночь на улице.

Я представил себе картину и содрогнулся. Пес радостно заскулил-он читал мои мысли.

— Я буду следить за тобой! — пообещал «тяжелый».

— Опусти глазки и пяться! — прошипел Дима.

Так я и сделал.

— Ты что не знаешь стандартных ответов на их вопросы? — завопил Дима, когда мы покинули гостеприимный пост.

Оказывается, на вопрос «Желаете изменить мир?» надо было ответить «Мир идеален!» и никак иначе.

— Мне этот мир нравится! — повторял Дима всю дорогу. — Надо же