Наверное, от усталости у нее перед глазами поплыло, и Греймур пришлось ухватиться за полотенцесушитель, чтобы устоять на ногах. Когда она снова глянула в таз, вода в нем была красной.

Такой красной, словно она пыталась отстирать свежую артериальную кровь, а не засохшие пятна. След на сушителе от ее руки тоже был красным.

Не слишком соображая, что она делает, Анна снова попыталась оттереть хоть часть крови со свитере Дага Олбри. От движения ее рук шли круги, вода плескалась о стенки таза.

Вначале Анна подумала, что это обман зрения, но в этом мельтешении темной шерсти в красной воде что-то было. Она подалась вперед, пытаясь разглядеть, и ей даже показалось, что она видит какие-то фигуры, двигающиеся словно в танце. Она из них неловко дернулась, запах крови ударил Анне в ноздри, потом на кроваво-красной поверхности воды проступило лицо.

Когда-то оно было прекрасно, и до сих пор несло на себе часть этой красоты, несмотря на страшные рубцы, уродовавшие его. Кое-где кожа свисала лохмотьями. От взгляда Анне показалось, что ледяной холод поднимается от ее замерзших пальцев куда-то к сердцу. Кажется, что-то тянулось к ней, кажется, пыталось сжать руки на горле.

Греймур попыталась отступить. Из таза на пол плеснула вода прямо ей под ноги. Босая нога скользнула по мокрому кафелю, таз опрокинулся, чтобы удержать равновесие, Анне снова пришлось ухватиться за сушитель для полотенец.

Опасное наваждение пропало. Ошарашено Анна смотрела на прозрачную воду на светлом полу ванной, на вывалившийся из таза свитер, такой же запачканный в крови, как был. Неожиданно ей показалось, что она может делать что угодно, как угодно пытаться отстирать эти пятна, но у нее ничего не получится. Греймур даже пришлось приложить усилие, чтобы не сунуть свитер обратно в воду.

Она прислонилась спиной к стене и попыталась согреть замерзшие пальцы теплом собственного дыхания. Перед глазами все еще было лицо, проступившее на поверхности красной воды. Анна прикусила губу. Она очень хорошо помнила и слова Зари, и слова Гвина Ойшинса.

Дагу Олбри свернул шею слуа. Существо, живущее в ливневой системе под рыбацкими кварталами. Сведшее с ума журналиста Моргана О'Рейли. Заря называла имя — Омела. Это Анна тоже запомнила.

Большую часть ночи она провела в попытках высушить феном окровавленный свитер. Пятна так и остались на нем. Наверняка, лабораторная экспертиза выдала бы Анну с потрохами, но в целом ее вмешательство не бросалось в глаза. Она даже натянула медицинские перчатки, хотя была не слишком уверена в необходимости этой предосторожности. Вернее, в том, что от нее есть хоть какой-то прок, если кому-нибудь понадобиться доказать вмешательство доктора Анны Греймур.

Но вся эта возня хоть как-то помогала отвлечься от вещей, по-настоящему страшных. Не думать про нечеловеческой лицо, изуродованное рубцами. Не пробовать определить, каким могло бы быть происхождение этих рубцов.

Когда Анна пыталась осознать, что сделала только что, ей хотелось заорать от ужаса. К черту последствия, к черту полицейское преследование и позорное увольнение. Только что она заставила показаться на воде лицо убийцы. Магия. Страшное волшебство. Проклятый дар.

Кричать Анне мешало только то, что она не была уверена, уцелеют ли после этого лампочки и стекла.

Она смогла заснуть только под утро. И потому почти проспала заседание суда, который должен был вынести приговор Дженифер Олбри. Анна припарковала машину напротив массивного старого здания ровно в тот момент, когда двое полицейских вывели женщину наружу, на широкие ступени лестницы, и повели к машине.

Дженифер шла между ними спокойная и прямая. Руки ее были закованы в наручники. Несколько журналистов попытались подойти к ней, их оттеснил вышедший следом за конвоем Оливер Браун, суперинтендант байльского Департамента полиции. За ним появилась Труди Ноймар, и остановилась на верхней ступени лестницы чтобы переброситься парой слов с детективом Адамсом.

Чуть дальше припарковался какой-то байкер, суперинтендант Браун поморщился, когда разглядел его. Но журналисты плотно взяли его в оборот и отпускать добычу пока не собирались. И Анна поняла, что более удачный момент подобраться к Дженифер ей вряд ли представится.

Байкер опередил ее. Он поднялся навстречу Дженифер Олбри и ее конвою. Анна расслышала только два слова:

— Мне жаль.

— Мне тоже, — отозвалась женщина. Полицейский подтолкнул ее в спину, предупреждая, что ей не стоит вступать в разговоры.

Греймур прикусила губу, подбирая слова. Самые осторожные слова, которые она сможет себе позволить в присутствии конвоя и суперинтенданта.

Дженифер уже усаживали в машину, когда Анна рискнула подойти.

— Ты ошиблась, — сказала Греймур с поразившим ее саму равнодушием. — Ты ошиблась насчет своего отца и своего сына. И та женщина ошиблась тоже.

— Мэм, — к ней подошел полицейский, — вам лучше отойти в сторону.

Анна примирительно скинула руки:

— Я уже ухожу.

Она поднялась на несколько ступеней к зданию суда. Успела еще увидеть, что Дженифер Олбри прижимается к окну полицейской машины, что она кусает губу, что вовсе она не так спокойна, как Анне показалось вначале.

Греймур вздохнула. Ей так хотелось разбить в дребезги отстраненное спокойствие этой женщины, убившей собственного сына, но теперь она не чувствовала ничего, кроме усталости. Запредельной, выматывающей усталости.

— В чем она ошиблась? — тихо спросил кто-то у Анны за спиной.

Она обернулась. Нахмурилась, пытаясь сообразить, откуда ей знакомо лицо седого байкера, потом узнала. Мистер Уильям Керринджер, владелец оружейного магазина и охотник на фей. Кажется, кто-то говорил, что это он водил Дженифер через Границу за сыном.

— У меня только мороки и миражи, — Анна покачала головой.

— Отойдем отсюда, — Керринджер осторожно взял ее за локоть. — Не стоит мозолить глаза старине Оливеру и остальной этой компании.

Анна проследила за его взглядом. Труди Ноймар стояла перед Филиппом Адамсом, всячески стараясь загородить от его взгляда происходящее ниже по ступеням, журналисты вроде бы почти оставили в покое суперинтенданта Брауна. Анна кивнула и позволила себя увести к машине.

Уилльям Керринджер сел на пассажирское сиденье и повторил:

— В чем она ошиблась?

Анна глянула на него, пытаясь сообразить, насколько она может доверять этому человеку.

— У меня есть некоторый опыт в том, что касается мороков, видений и украденных детей, — Керринджер криво усмехнулся.

— Она убила своего сына, потому что думает, что он убил ее отца, — медленно проговорила Анна. — Она ошиблась.

— Она убила своего сына, потому что думает, будто ему суждены были еще более страшные вещи, — охотник на фей неожиданно показался Анне еще более усталым, чем она сама. — Не знаю, что бы было, не оставь мы мальчишку там. Иногда мне кажется, что мне стоило надавить на Дженифер. Заставить ее забрать сына.