Ушёл. Бродил по лесу, а перед глазами стояли худшие варианты, которые могут возникнуть. Я не мыслю позитивно. Просто не умею. Всегда думаю наперед, предвидя самый дерьмовый сюжет. Да что я, чёрт возьми, думаю?! Под носом жила та, что уничтожала моих родных! Я просто кусок дерьма, каким меня считал отец, раз раньше этого не заметил.

Хотел ли я остаться? Хотел ли я быть рядом, когда она плачет? Хотел! Но я ушёл! И вновь чувствую горечь от своего решения. Она накатывает мерзко и скользко, ползет по венам, царапая их и выкручивая. Нужно вернуться!

О чем я думал, когда увидел её спящую? Её мирное лицо не выражало эмоций. Лежит, словно кукла, а внутри всё переворачивается. Хотелось прижаться к ней, обнять крепко-крепко и сказать, что не брошу, что она нужна мне.

Майкл рассказал, что тут было. Его печалила вся эта ситуация. Я видел в его глазах то, что он не смел сказать вслух. Он знал, как я собираюсь поступить и не одобрял моего плана, но и не перечил. Он никогда не лез в мои решения, пытаясь их изменить, но один его взгляд, мог повлиять на мой ход мыслей. Он верил в меня и просто помогал, если я что-то решил. Сегодня я видел, что он не согласен. Джесмин всем понравилась, и я понимал почему.

Я сдался, потому что не мог лгать себе. Старик называл такое чувство победой, и я понимаю, о чём он говорил раньше. Дать себе шанс многого стоит. Победить свои чёрствые убеждения, что высечены на душе, и просто освободиться из тюрьмы созданной самим собой. Жить так, как просит сердце, которое разучились чувствовать. Сейчас оно кровоточит. Я чувствую его как никогда сильно.

Во сне она называла моё имя. Я долго сидел рядом с ней, а потом притянул к себе. Она так прижималась, будто боялась потерять, даже не понимая, что я здесь. Её пробуждение вызвало новую волну чувств. Она боролась со мной, а точнее с моими решениями. И как только я её не убеждал, что всё это для нее ошибка, она не сдавалась. Броня треснула против её оружия. Я дурел от её голоса, от её запаха и теплоты тела. Она моё лекарство.

Всё, что она говорит, оставляет отпечаток на моей душе. Она лечит её, открывает двери, что я тщательно запирал годами, убирает камни и гвозди, что годами падали и выбивались в моё сознание. Я никогда не любил, но с точностью могу сказать, что это и есть то самое чувство. Не хочу быть дураком, но внутри проснулся тот парнишка, что мечтал о другой жизни. Я запер его много лет назад, и теперь, он выбрался из своего заточения и не желает возвращаться обратно. Он хочет жить.

Иногда не обязательно что-то говорить, если хочешь, чтобы тебя поняли. Человек, которого можно назвать «тем самым», видит намного глубже. Он может прикоснуться к твоей душе и сердцу, что обнажаются перед ним в доверии. А он взамен, питает их своей любовью. Это самый прекрасный круговорот чувств в природе, который мы называем любовью.

Ты не сможешь точно сказать, за что любишь, если чувство настоящее, потому что любишь за всё. Это безусловное чувство, которое не имеет границ.

Вот так и я, не знаю за что, но люблю всем сердцем. Когда это началось, как так вышло? Уже не важно. Он рядом, и это главное. Обнимает сильными руками, и я чувствую себя в безопасности. Когда шепчет что-то на ушко, по телу проходит волна приятных мурашек.

— Джесмин, просыпайся, — тихо говорит он, поглаживая по бедру. А мне так не хочется. Ещё немного этой неги, этих лёгких прикосновений, что таят в себе, куда больший смысл, чем можно подумать. — Нужно вставать, мы выезжаем сегодня, — уже серьезнее добавляет он.

— Как сегодня? Почему? — от неожиданности окончательно просыпаюсь я и поворачиваюсь к нему.

— Сюда в скором времени приедет полиция. Нам лучше уехать сегодня, — убирая пряди с моего лица, задумчиво отвечает он.

Я вижу, что он о чем-то переживает. Полиция, ну конечно, как я могла не додуматься, что Саманту начнут искать.

Джим сказал, что она жила одна. Её мать умерла год назад. Но, в поселке её отсутствие быстро заметят, ведь она тут что-то вроде активиста в совете.

Живя в городе, не думала, что такие села ещё существуют. Здесь понятие соседства не такое как у нас. Люди живут на расстоянии нескольких километров, считаются полноправными соседями. Дом Джима находится на самой окраине, что в первый раз я подумала, что это очередная хижина в глубине леса. Но нет, этот дом имел свой номер, как положено в нормальном мире.

— Хорошо. Во сколько выезжаем? — спросила его, не зная который сейчас час, но могла предположить, что очень рано, судя по первым лучам солнца за окном.

— Как только, так и сразу. Позавтракаем, упакуемся и в путь, — шепнул он над ухом и втянул в себя воздух, что мне стало щекотно.

Его губы прошлись по моей шее, плавно подбираясь к щекам, подбородку и губам. Руки блуждали по телу, поглаживая и сжимая его. Томит меня на медленном огне, когда в низу живота всё скрутило от желания.

Его размеренные движения раздразнили меня до безобразия. Пока он неспешно смаковал каждый сосок, проводя по нему языком и слегка прикусывая, а затем, плавно спускаясь к животу, моё сознание взрывалось от желания запрыгнуть на него и получить желаемое.

— Джим, я хочу… — не дав мне договорить, его пальцы скользнули по клитору внутрь. Они скользили по смазке, усиливая нажим и вращение. Чувственные точки моментально отзывались пульсацией на его действия.

— Пожалуйста, или ко мне, — облизнула пересохшие губы, промолвила я, заметив его горящий взгляд и каменный стояк.

Мышцы его тела плавно перекатывались под кожей, как у хищника, что готовился к прыжку. Он наклонился и хитро улыбнулся, а затем всосал ртом мой клитор, вызывая мощный оргазм от которого непроизвольно дергались бедра. Схватив подушку, укусила её, потому что не было сил молчать. Хотелось кричать на весь мир от удовольствия, которое уносило на седьмое небо. Он не жалел меня, давал всё и сразу, когда я была не в силах противостоять. Да и могла ли? Я этого хотела.

Он притянул меня к себе за бедра и откинул подушку в сторону. Горячая плоть упёрлась в половые губы, отчего из меня вырвался судорожный вздох с ноткой разочарования. Его руки плавно прошлись от колен по бедру, неспешно продолжая путь по изгибам живота к груди. Немного задержавшись на шее, его пальцы обхватили моё лицо и он, склонившись, жадно поцеловал мои губы, словно в последний раз.

— Я люблю тебя, Джесмин. Люблю так сильно, что не готов отпустить, — выдохнул он и вошёл в меня толчком, что поставил точку над всеми сомнениями. — Моя хорошая, моя дикая, моя королева… — шептал он, целуя моё лицо.

— Не отпускай, — едва срывалось с моих губ. Практически беззвучно, но в то же время громко. Эти слова значили для меня очень много. Это был не просто секс, а нечто большее. Слияние душ в физическом плане.

***

Когда мы сидели в машине, Эмили радостно прыгала возле меня по сиденью. Ей не терпелось ехать, потому что мы пообещали ей, что заедем по пути в несколько магазинов и купим самые лучшие игрушки. Но больше всего, она ждала, когда мы заглянем на ярмарку, о которой рассказывал Майкл. Карусели, пони и сладкая вата, вызывали бешеный восторг у ребёнка, который толком ничего кроме гор и больниц не видел.