– Вы это знаете?

– Так делается всегда, – ответил я скромно. – Опыт, знаете ли…

– Ох, простите.

– Вдали от больших дорог, – добавил я.

– Таких много, – сказал Колдуин озабоченно. – Сотни!

– Я проедусь вдоль самых подозрительных, – сообщил я. – Со мной охотничья собака…

Сэр Ульрих сказал с восторгом:

– Я видел это чудовище. Оно еще и охотничье?

– Да, – подтвердил я. – Только ей не повезло с хозяином. Как только выясним, где герцог, сразу же вернемся. Вы к тому времени подберете отряд самых отважных, но дисциплинированных рыцарей. Не слишком большой, а так… чтобы могли проехать в глубь территории, не привлекая внимания.

Сэр Ульрих запротестовал:

– Сэр Ричард! Как это, не привлекая внимания?

– Скрытно, – объяснил я строго. – Без развернутых знамен и рева труб!.. Ночами по дорогам, а днем по лесам. Кто не приемлет правил такой скрытой операции, пусть протирает штаны дома.

Сэр Колдуин сказал очень серьезно:

– Сэр Ричард, вы наш сюзерен. Мы не можем отпустить вас одного. Нет-нет, я знаю, что скажете!.. Но у сэра Ульриха конь… рискну предположить, вряд ли уступит вашему в беге, у сэра Герцлера – дивный меч, что днем простой клинок, а ночью дает света больше, чем костер. У сэра Паланта – сапоги, в которых по любому болоту не проваливается! Они будут вашими помощниками, ибо негоже гроссграфу делать и черную работу…

Я открыл было рот для возражений, но подумал и закрыл. Возможно, сэр Колдуин прав. По крайней мере, кто-то может покараулить, пока сплю.

– Вы уверены, – спросил я с сомнением, – что их кони не отстанут?

– Если отстанут, – ответил он четко, – смело можете их оставить и ехать дальше в одиночку.

– На этих условиях беру, – ответил я.

Во дворе ко мне подошел молодой рыцарь с ясным взором и светлым лицом, учтиво и с достоинством поклонился.

– Сэр Ричард, – сказал он четко, – я из поместья Лонгфельдов, младший сын сэра Гевекса, зовут меня Палантом. Мы уже знаем про вашу беду. Скажите, чем можем быть полезны мы, вассалы сэра Колдуина?

Я оглядел его с головы до ног, сапоги на нем вроде бы простые, золотые шпоры горят на солнце весело и озорно, на болотные совсем не похожи.

– Какими силами располагаете?

– Сорок тяжелых всадников, – отрапортовал он с гордостью, – две сотни кнехтов, сотня лучников и тридцать арбалетчиков!

– Хорошо, сэр Палант, – сказал я. – Собирайте хороший отряд. Рыцари, тяжелые всадники, отборные лучники, несколько арбалетчиков. Отправите к сэру Тамплиеру.

– Я поведу сам, – ответил он. – Ожидаем войну с Гиллебердом?

– Это незачем, – ответил я. – Он намного сильнее нас, так что нападать глупо.

Он смотрел на меня серьезно и строго.

– Король Гиллеберд поступил бесчестно, – заявил он со всем пылом юности. – Все мои силы в вашем распоряжении, сэр Ричард. Сейчас же велю готовить ударную группу. Но почему к сэру Тамплиеру? Правда, у него там, вы правы, неприятности большие…

– От барона Руаяля и Доминика?

– Да, – ответил он. – Замок сэра Тамплиера сжигали трижды! Хотя там и так жечь нечего, сарай, а не замок. И земли его разоряют. Но сэр Тамплиер горд, помощи не просит. Как еще не погиб…

– Противники у него сильны, – согласился я, – но и он сам не прост.

Подошел сэр Ульрих и ревниво прислушивался к нашему разговору. Оба в легких панцирях из черной кожи, только у Паланта с аккуратно вшитыми металлическими шипами, а Ульрих предпочитает гладкий, блестящий, подчеркивающий широкие пластины груди и форму разнесенных в стороны плеч. Руки обоих обнажены, открывая взорам вздутые бицепсы.

У Паланта вообще переливаются могучие шары, в то время как мышцы Ульриха вытянутые, натренированные не столько на силу удара, как на ловкость, скорость и выносливость.

Я сказал с сочувствием:

– Боюсь, придется облачиться в полные доспехи. Как вы в них?

Ульрих ответил за двоих, опередив Паланта:

– Точно так же. Просто сейчас жарко, а противник далеко.

– Мы будем там, – заметил я, – где он будет… очень близко.

Я заехал в земли еще троих лордов по дороге, велел послать гонцов и передать, что прибыл гроссграф, намерен раз и навсегда положить конец бесчинствам со стороны людей Гиллеберда, потом требую как можно быстрее прислать воинские отряды. Небольшие, но зато лучших из лучших, что вернутся, покрытые неувядающей славой.

В последнем меня принимал лорд Пеокс, старый и уже не покидающий стены замка.

– Я могу собрать триста всадников, – проворчал он. – За двое суток мы… они будут у границы с Турнедо.

– Хорошо, – сказал я, – но переступать ее пока не нужно.

– Где нам собраться?

– У замка сэра Тамплиера, – ответил я.

Его рыцари смотрели с неловкостью на лицах, наконец один сказал с сочувствием:

– У него нет замка. А то, что было, сожгли…

Я прервал:

– И не один раз. Знаю. Но все равно мы соберемся там. Пусть сэр Тамплиер видит, что его не бросили одного.

– А вы? Поедете с нами?

Я покачал головой.

– Сперва надо узнать кое-что.

Я не стал добиваться от Бобика, чтобы тот взял след, слишком много времени уплыло, махнул рукой.

– На Турнедо!

Можно почти точно сказать, по какой дороге везли герцога похитители. Их не так уж и много, а граничим с королевством Турнедо лишь землями Тамплиера, бывшие барона Гяусера, и Будакера, бывшие хоффмановские.

Земля Гиллеберда населена достаточно плотно, однако лесами вообще никто не увидит, а на открытых просторах достаточно выслать во все четыре стороны по легкому всаднику, вовремя предупредят о всяком-разном.

Сейчас я несся только в сопровождении Бобика, быстро и скрытно, но когда пошли открытые густо населенные пространства, пришлось выехать на дорогу, где я постарался принять беспечный вид праздного гуляки.

Навстречу величаво двигается вереница надменномордых верблюдов с увесистыми тюками с обоих боков. Погонщик далеко впереди на ослике, а по бокам сурового вида воины в кожаных доспехах и с железными шлемами. Покосились на меня угрюмо и злобно, дороги везде неспокойные, даже в благополучных королевствах многие предпочитают мирному труду быстрое, хоть и рискованное обогащение на дорогах.

Я помахал рукой и крикнул весело:

– Бог в помощь!

После ошарашенной паузы мне ответили вразнобой что-то типа: боги сказали, чтоб и вы помогали, явно пережиток язычества, когда здесь бродили лохматые боги, мало отличающиеся от людей.