— Проклятье! — Архивариус позволил себе одно бранное слово, принимая во внимание, что слышать его могли только стонущие бандиты. — Даже такие вещи сейчас не делаются так, как это было раньше.

Веллингтон отшвырнул поломанный аксессуар в сторону и мысленно отметил, что нужно будет как можно быстрее на­нести визит на Савил-Роу[11], чтобы возместить эту потерю: что-нибудь из черного дерева, но на это раз с серебряной рукояткой.

Услышав позади себя стоны, он на мгновение остановился. Его противники по-прежнему валялись на земле.

Нужно будет подумать, не вставить ли в новую трость скры­тый клинок.

Он снова продолжил свой путь по улице к нанятому экипа­жу, на ходу взглянув на часы. Он уже опаздывал.

Элиза обязательно начнет над ним подшучивать, в этом можно было не сомневаться.

«Эта по-настоящему грандиозная карета стоит денег, запла­ченных за ее аренду», — думала Элиза, ожидая Веллингтона перед мужским клубом. Внутри было тепло, удобно, и даже она время от времени чувствовала себя здесь настоящей ле­ди. Это полностью противоречило всем социальным нормам — даме заезжать за джентльменом, чтобы вместе отправиться в оперу; однако она уже давно привыкла работать за рамками ограничений общественной морали.

Элиза поправила на себе ожерелье из бриллиантов с изу­мрудами. Правое запястье оттягивал тяжелый браслет, отде­ланный такими же драгоценными камнями, а длинные темные волосы удерживались великолепной заколкой, украшенной россыпью самоцветов в форме павлина, — эту великолепную безделушку, параллельно служившую очень удобным в обра­щении стилетом, она привезла из Персии. Элиза с нетерпени­ем ждала, какое впечатление произведет ее наряд на мистера Веллингтона Букса, когда она снимет свой плащ.

Легок на помине, он как раз в этот момент появился из-за угла и прямиком направился к карете, хотя поступь его нель­зя было назвать легкой, поскольку перед собой он тащил боль­шой ящик странной формы.

Элиза сама распахнула дверь кареты, прежде чем это успел сделать извозчик.

— Вы случайно ничего не перепутали насчет конечной точ­ки нашей экскурсии? Это представление в опере, и я не соби­ралась помогать вам с переездом на новую квартиру.

Он засунул непонятный предмет в карету; теперь Элиза уви­дела, что тот был шириной с его грудь и толщиной с ее юбки.

— Я прекрасно осведомлен о пункте нашего назначения, мисс Браун. Но вот эта штука, — заявил он, похлопывая по деревянному ящику, — существенно облегчит нашу неболь­шую миссию сегодня вечером.

— Господи, Букс! — В мерцающем свете газового фонаря она заметила мазки грязи на его лице, пальто и галстуке — впрочем, умело подобранном и с идеально завязанным узлом; все это необходимо было поправить. — Минуточку, милей­ший, сейчас уже поедем, — крикнула она кучеру, после чего выскочила из кареты и сразу же принялась чистить и всячески суетиться вокруг Веллингтона. — Выглядите очаровательно, только немножко взъерошены. Вы, часом, не вздремнули в своем вечернем костюме?

Шутка показалась ему более плоской, чем ее обычные под­колки. Когда же они оба оказались внутри кареты и та трону­лась с места, Элиза слегка склонила голову набок и внима­тельно посмотрела на него.

— Велли?

— Пустяки, — довольно резко ответил он. — В Лондоне полно бандитов, и джентльмен всегда должен быть начеку.

Она хлопнула его по колену.

— Боюсь, вам следовало бы справляться с этим получше.

Он обиженно поджал губы, но потом все-таки выпалил:

— Скажем так: Господь сегодня не внял моим просьбам.

Карета накренилась, а Элиза замерла, переваривая эту не слишком приятную информацию. Она не любила ошибаться.

— Они напали на меня на улице, — сказал Веллингтон, глядя в окно, а затем с возмущением добавил: — И при этом они назвали меня по имени!

Элиза сжала зубы.

— Выходит, чаепитие у Безумного Шляпника[12]продолжа­ется. И они ведь не остановятся, Веллингтон.

Он поправил свой галстук на шее и неожиданно жестким взглядом посмотрел на Элизу.

— Я прекрасно знаю это, мисс Браун, однако мы не можем рассказать обо всем директору. Иначе его подозрения в отно­шении нас только усилятся.

Это была горькая правда, и Элиза откинулась на спинку си­дения, не в состоянии подобрать какой-нибудь содержатель­ный ответ. Поэтому молчание показалось ей самой подходя­щей реакцией.

Но длилось оно недолго, поскольку глаза Веллингтона оста­новились на ее ожерелье.

— Черт возьми, а это у вас откуда?

Элиза немного отклонилась назад, чтобы камни, лежавшие на изгибе ее груди, смогли поймать пробивавшийся через окна отсвет тусклых уличных фонарей.

— Красиво, правда?

— Это вы о чем?

Нет, бедолаге положительно необходимо чаще бывать в об­ществе.

— Я говорю о своем ожерелье, Велли.

По его шокированному выражению лица она могла только догадываться о том, какими нечестивыми способами она раз­добыла эти драгоценности в его воображении. Не стоит его мучить. Она успокаивающе положила ладонь в шелковой пер­чатке ему на руку.

— Один благодарный шейх был просто счастлив подарить мне это.

Она с удовлетворением отметила его замешательство и сму­щение. Веллингтон неопределенно хмыкнул и снова стал раз­глядывать пробегающие мимо улицы.

—Думаю, окончание этой истории мне знать не обяза­тельно.

— Вот и хорошо, — снисходительно ответила она.

Склонив голову набок, она оценивала его готовность вой­ти под освященные временем своды Лондонской оперы. Са­мой Элизе больше подошел бы мюзик-холл, но она должна была признать, что одеваться ей нравилось, — видимо, это было у них с архивариусом общее. Безупречно облаченный в весьма изящный вечерний наряд, Веллингтон Букс превзо­шел ее ожидания и очень поднялся в ее глазах. В самом деле, он выглядел очень стильно. Ее окончательная оценка прозву­чала коротко:

— Вы на уровне.

— Что ж, благодарю.

После этих слов наступила долгая пауза. Большую часть пу­ти до Друри-Лейн[13]они просидели в молчании. Элиза разгляды­вала странного вида чемодан, по которому тихонько барабани­ли его пальцы, а Веллингтон уставился в окно, старательно игнорируя ее любопытные взгляды. Чем ближе они подъезжа­ли к месту назначения, тем яснее на губах Веллингтона выри­совывалась самодовольная улыбка.