готовят встречу. Тебя предупредили?

— Да. Что будем делать?

Сговорились мы быстро. И немцы не успеют среагировать.

— Феникс, если фрицы замешкаются, грохни таки ту цель. В точке 28-15, — стопятидесятимиллиметровые гаубицы неприятны кому угодно. Хоть нам, хоть немцам. Пока они, кстати, пытаются гвоздить по танкам. Но движущаяся с такой скоростью со сменой направления цель — неудобная мишень. Хотя сидящему на броне десанту может прийтись несладко.

— Обнаружена вторая гаубичная батарея. Точка 30-16.

Бардак нарастает. Никуда от этого не денешься. Стоп, мы же можем…

— Мы можем достать их Гекатой, — опережает мои мысли Яков. Но я только предполагаю, а он — знает.

— Доставай.

И Яша, моя козырная карта, — нет, не туз, но, минимум, валет, — вступает в игру.

Но дальше пошло не совсем так, как мне хотелось. Хочется-то нам всем одного: чтобы гибель одного нашего героя, самолёта или танка оборачивалась десятком того же самого с вражеской стороны. К сожалению, так не всегда бывает.

Наши чайки не успевают добраться до гаубиц. Разворачиваются и удирают от огромной стаи мессеров. Согласно на живую нитку составленному с Фениксом плана.

— Выпускайте Кракена! — этот момент с Никитиным обговорён. — Предупредить всех.

Если нельзя прекратить бардак, надо его усилить и возглавить.

Приказ № 1201 от 30 августа 1941 года

1. Генерал-майору Михайлину И.П. в недельный срок разработать и приступить к изготовлению мобильных миномётных установок.

2. Предварительно изучить возможность стрельбы 82-мм миномётов прямо с кузова автомобиля.

3. Тяжёлые миномёты (120-мм) поставить на колёсный ход с возможностью быстрого перевода из боевого положения в траснспортное. Временной норматив в пределах 15 секунд.

4. Первые испытания провести не позже 2 сентября.

Командующий Западным фронтом___________/генерал армии Павлов

Приказ № 1202 от 30 августа 1941 года

Под грифом «Совершенно секретно»

Начальнику контрразведки полковнику Виноградову:

1. Негласно и скрытно, при необходимости используя агентурные методы, взять под полный контроль все каналы связи с вышестоящими органами. Статус, ведомственная принадлежность, уровень абонентов не должны блокировать такой контроль.

Командующий Западным фронтом___________/генерал армии Павлов

Полковник особенно был смущён тем, что контролировать надо и каналы связи политработников.

— На них как раз больше всего грешу, товарищ полковник, — пришлось объясняться, все под партией ходим. — Вовсе я не считаю, что там предатели сидят. Нет, конечно. Но болтуны, дураки и карьеристы — запросто.

— Карьерист это плохо? — полковник чуть светлеет лицом.

— Смотря какой. Если он личную карьеру ставит выше интересов дела, то это вредитель и потенциальный изменник. Так что не стесняйся. Только, товарищ полковник. Действуйте тонко. Если Фоминых начнёт скандалить, значит, боевую задачу ты провалил.

Опять что-то сомневается.

— Ты пойми! Прошла какая-то информация. Да хоть текст любого приказа. Кто-то его берёт, зашифровывает текст, это уже два человека его знают, которым лучше не знать. Дальше сообщение отправляется в Москву, там его принимает человек, ещё плюс один. Ещё один дешифрует и либо сам несёт, либо курьеру отдаёт (плюс один). И наконец, попадает кому-то на стол, опять плюс один. Вот и считай, сколько лишних людей знает то, о чём не положено знать. У них есть жёны, семьи, друзья, любовницы. Где-нибудь да обронит слово, а то и всё расскажет. Вот тебе и утечка.

— Конкретные факты есть? — полковник подбирается, глаза излучают внимание.

— Есть. Москва слишком подробно осведомлена обо всех моих действиях. Знает то, о чём я не докладывал. Ты пойми, я от них ничего не скрываю, кроме своих военных планов. Но про них надо докладывать по результату, а не предварительно. Скажешь заранее, немец разнюхает. Я почти уверен, что в нашем штабе есть немецкая агентура…

Виноградов ощутимо напрягся.

— Да нет! Не среди командиров, конечно. Какая-нибудь подавальщица в столовой, грузчик на складе, дворник… как-то так. Там слово услышат, там бумажку подберут, так и… НКВД проверяло, но сам знаешь, грубовато они работают…

30 августа, суббота, время 10:30.

Минск, штаб Западного фронта.

Больше часа со своими генералами, начштаба 11-ой и 13-ой армии восстанавливали картину происшедшего вчера сражения. Именно масштабного сражения, в которое вдруг превратился достаточно заурядная атака фрицев.

При пересечении немецких позиций по нашим танкам открыла огонь противотанковая батарея. Отважные парни. 50-миллиметровые пушки подкалиберными и бронебойными снарядами вполне, как выяснилось, способны поразить нашу тридцатьчетвёрку. Три танка они и подбили. Больше не успели. Вмешался фактор по имени Борис Павлов. Через минуту после открытия огня батарею накрыл залп полковых миномётов.

— Есть точное накрытие батареи ПТО, — торжество в своём голосе наблюдатель не смог скрыть. Торжество и восхищение.

Один залп батарею разом не уничтожит. Но за ним второй, третий. Под огнём стрелять крайне некомфортно, а железная лавина всё ближе и ближе. Танковый кулак разделился на две части. Одна танковая рота рванула утюжить передний край фрицев. Один «разутый» танк повернул башню в сторону угоняемых на нашу сторону пленных фрицев. В количестве трёх с лишним сотен.

В это время к переднему краю уже нёсся десяток грузовиков, до предела забитый красноармейцами. Никитин вводил в действие резервный батальон из 29-ой мотодивизии. По итогам мы «вскрыли» немецкие позиции на протяжении трёх километров. Знать бы заранее! Мы бы дивизию в прорыв ввели и устроили бы фрицам варфоломеевскую резню. Но оборонительная конфигурация сделать это не позволяла.

Пока Никитин разбирался с немцами на передовой, на небе раскручивалась не менее драматичная постановка с неконтролируемым финалом. «Кракен» — позывной системы радиоглушения по всем частотам. Почти по всем. Профессор Никоненко наконец-то довёл до ума эту систему! Орден ему надо за это выписать. Орден и премию. Кракен оставляет нам узенький зазор в спектре КВ для радиотелеграфного обмена. Голосом не могли разговаривать, азбука Морзе всё-таки пробивалась. Всего два канала двусторонней связи, которые немцы пока не нащупали. Один канал — мой, второй — Никитина.

С Рычаговым мы прямо на ходу слепили план действий. Первыми вылетели эскадрилья чаек для штурмовки обнаруженной гаубичной батареи. С ними лёгкие бомберы СБ, которые мы переориентировали на бомбёжку переднего края фрицев. Для поддержки танковой атаки.

За авангардом из чаек мы поднимали остальные. Сначала решили, что хватит четырёх эскадрилий, когда получили сообщение Редута о приближении немецкой армады, довели до девяти. Чайки, ишачки и эскадрилья Мигов в верхнем эшелоне. Рычагов решил пока не использовать Яки. Согласился с ним. Тоже люблю козыри придерживать.

Авангард чаек до гаубиц не долетел. Завидев машины люфтваффе, — числом с сотню, почти сплошь из мессеров, — чайки ушли на обратный разворот. И подвели бросившихся за ними мессеров под нашу армаду. Примерно в этот момент заработал радиоглушитель. Всё! Лётчики не могли получить приказ на отступление, сговориться между собой. Если бы разбежались сами, то оставили бы нам на расправу тысячи своих солдат, сотни единиц техники