Зак без умолку тараторил, а Диодор сидел на заднем сиденье и все время угрюмо молчал. Похоже, ему не нравилось, что пришлось сменить привычное монашеское одеяние на дурацкий комбинезон с подогревом.

Наконец мы прибыли к деревне, огороженной деревянным частоколом. Город Солнца, кажется, так они ее называют. Я заглушила мотор и спрыгнула на снег. Если обернуться назад, то там за туманами можно было увидеть наш космолет.

Деревянные врата Города Солнца распахнулись, и навстречу нам вышла целая делегация во главе со жрецом в дурацкой позолоченной шапке и с крученым посохом в руке.

— Боги! Боги явились в наш грешный мир! — вопил он дурным голосом, воздевая руки к небу.

А когда подошел почти вплотную, я спросила:

— Твоя модель и год выпуска?

— Робот-компаньон СК-19 2231 года выпуска, имя: Валерий.

Шедшие за ним люди, не сговариваясь, все разом плюхнулись на колени и ударились лбами о заснеженную землю.

— Скажи им, пусть поднимутся, а то земля холодная, — кивнула я на толпу.

Все еще несколько растерянный «жрец» обернулся и крикнул своим, чтобы поднялись. Я продолжила:

— Что за цирк ты здесь устроил, робот Валера?

— Колонизация Земли-12 прошла успешно, но из-за местной чрезвычайно опасной формы жизни случилась глобальная катастрофа и колонисты были отброшены в темные века.

— Есть ли среди вас еще роботы?

— Нет, — мотнул головой Валерий. — Были двое, но несколько лет назад они вышли из строя, и я оставил их в гроте неподалеку…

— Ладно, — прервала его я. — Среди вас был тяжелораненый. Человек, похожий на неандертальца…

— Так это не человек! Вырожденец!

— Пусть его приведут.

Обернувшись, он быстро отдал приказ двум молодчикам в пластинчатой броне, и те резво побежали в сторону ворот. Толпа охотно расступалась.

— И как ты только мог нарушить первый закон роботехники?

— Я? Когда? — растерялся Валерий. — Да никогда!

— А как же сжигание людей заживо?!

— Говорю же! Вырожденцы не люди! Это потомки метаморфов, переживших ядерную зиму!

— Кто-нибудь видел, как они метаморфировали?

— Нет! Но мы не можем знать наверняка, потеряли ли они эту способность или утратили ее не полностью! — тараторил робот. — Или она у них видоизменилась. К тому же…

— Что?

— Скрещивания между людьми и измененными метаморфами могут привнести в человеческий генофонд нежелательную ДНК и видоизменить людей до неузнаваемости! Все, что я делал, — это только защищал людей!

— А разве повышенная радиация не должна была стереть всех метаморфов с лица Земли-12?

— Конечно, — кивнул робот, — на это мы и рассчитывали. Но немного просчитались. Метаморфы чрезвычайно чувствительны к радиации только во время метаморфоз — в период ускоренного деления клеток. Если же они не метаморфируют, то их устойчивость не ниже, чем устойчивость тех существ, облик которых они приняли!

— Как люди пережили ядерную зиму?

— В бункере! Силами роботов-строителей его быстро соорудили. Но спустя несколько лет случилось масштабное землетрясение, разрушившее почти всю инфраструктуру бункера.

— Людям пришлось покинуть его досрочно?

— Да, — кивнул Валера, — а спустя еще полгода вход в бункер оказался под завалами. К счастью, уровень радиации не представлял опасности для людей. Но из-за тяжелых условий жизни земляне были вынуждены заниматься исключительно выживанием, поэтому сохранение знаний оказалось под вопросом. Много техники вышло из строя по разным причинам, но в основном она не выдержала повышенной радиации на поверхности.

Наконец привели «шерстистого неандертальца», и я смогла лицезреть кровоподтеки на его лице, запекшуюся кровь на груди, а также почувствовать отвратительный запах пота и крови. Отодвинув в сторону его жесткую одежду, я увидела изношенные бинты с пятнами крови. Судя по всему, под ними скрывалось пулевое ранение. Похоже, пробито правое легкое, но кровотечение уже остановилось. Просто невероятно, и как только он в живых остался?

— Ему срочно нужна медицинская помощь, — заметила я и, обратившись к «неандертальцу», спросила: — Как тебя зовут?

— Михей.

— Пойдем с нами, Михей.

Зажимая носы, мы усадили его на заднее сиденье вездехода, робот Валерий устроился рядом, и я завела мотор.

Добрались мы до космолета еще быстрее, чем до их селения. Провели Михея до медотсека и положили на кушетку под роботом-хирургом. Медотсек наполнился смрадом, но мы стойко его сносили.

Михей заметно напрягся, увидев над собой железного спрута со множеством непонятных ему инструментов.

— Не бойся, — попросила я, — давай я сниму с тебя кофту.

— Это короткий кафтан, — поправил Михей, позволяя стянуть с себя окровавленную одежду. Теперь на нем остались одни штаны и валенки. Вся грудь и руки были покрыты черной шерстью.

Я нажала несколько кнопок на голографическом экране, и робот-хирург просканировал его грудную клетку. Вскоре я увидела изображение его костей и внутренних органов.

— Три ребра сломаны и пробито правое легкое, — заключила я и нажала еще несколько кнопок, отдавая роботу-хирургу распоряжение приступить к процессу исцеления.

Железные щупальца ловко засуетились над раной Михея: разрезали старые бинты, кололи местную анестезию, а также начали удалять шерсть вокруг раны и доставать куски пули. Или это называется дробью? Впрочем, неважно. Михей только молча наблюдал, выпучив глаза и затаив дыхание.

— Так, говоришь, ты защищал людей от потомков метаморфов? — обратилась я к Валерию.

— Да, — кивнул тот, снял с себя дурацкую позолоченную шапку и пригладил черные волосы.

— А та нелепая политеистическая религия? Это ты ее придумал? — И, не дожидаясь ответа, я добавила: — Зачем?

— Не так страшно отсутствие знания, как наличие заблуждений. Но если с заблуждениями человек еще как-то мирится, то отсутствие знаний он не способен выдерживать абсолютно. Ему обязательно надо все знать, ведь не знать страшно и опасно. Поэтому если он не знает ответов на какие-то вопросы, то обязательно их придумает. Заселит неведомые земли причудливыми чудовищами, небеса — богами, а в начало времен поместит процесс творения, настолько красочный, насколько ему позволит воображение. А воображение у людей дай Боже! Уж я-то знаю, пронаблюдал все эти процессы мифотворчества. И чего только не придумывали! Так почему бы не взять процесс создания легенд под контроль и не направить его в максимально полезное для человека русло?

Надо же, какой философ! Так и не скажешь, что робот-компаньон, ведь они в основном для секса и досуга разрабатывались. Наверняка его прошлая владелица какой-то философией и мифологией увлекалась. Я бы не удивилась, если славянским язычеством.

— Сжигать людей… пусть не людей, а похожих на них существ во славу богов — это, по-твоему, полезное русло?

— Видите ли, хорошо, когда есть развитая наука, тогда практически каждое явление можно изучить и понять более глубоко. А если этого нет, то что остается? Прибегать к жестокостям в целях выживания. Чем меньше развития науки, тем больше вынужденных жестокостей. Это у вас