Мечты Викки

Это утро. Обычное и необычное одновременно. Такое же, какие случались тысячи раз до этого, и какие будут происходить ещё десятки тысяч раз.

Мы в нашей спальне, ты лежишь на спине, я рядом – частично на тебе, частично у тебя под боком. Твоя большая рука обнимает надёжностью  и умиротворением мою спину. Она – моя бесконечная и непреодолимая китайская стена, и всё зло мира – за ней.

 Но мне этого мало, поэтому я подползаю выше, тянусь к твоему лицу и забавляюсь тем, как кружится при этом моя голова. Мне кажется, столько нежности я не испытывала к тебе даже в молодости. Будто влюбилась во второй раз, но теперь уже со всей силой и пониманием, свойственным только зрелости.

Я целую твои веки, ресницы, брови, глажу волосы, шею, плечи, грудь. Когда заглядываю в глаза - в них изумрудное море, тёплое, ласковое, вечное.

- Какие всё-таки у тебя красивые глаза! – говорю тебе, и ты плавишься от удовольствия.

Наша спальня, постель - место, хранящее столько интимных воспоминаний, пропитавшееся нашими запахами, ставшее свидетелем той уникальной связи между двумя людьми, которая даруется далеко не всем, тонет в оранжевом зареве восходящего солнца, а я – в твоей улыбке и своей радости. Счастье в твоих глазах обнимается со спокойной глубинной грустью, и она ранит меня, заставляя тянуться к тебе, прижиматься всем телом с такой силой, будто это поможет коснуться твоей души. Я прячу лицо в изгибе твоей шеи, прижимаюсь губами к коже, не скрываясь, втягиваю носом запах твоих волос, перебираю их пальцами…

Пусть весь мир исчезнет или хотя бы замрёт, но уж точно заглохнет: нет ни увещеваний, ни назиданий, ни плохо прикрытого осуждения, есть только мы. Ты лежишь головой к окну, и я безмятежно наблюдаю за тем, как робкие утренние лучи просвечивают золотом сквозь твои волосы. Нам никуда не нужно спешить, мы можем наслаждаться каждым мгновением этого утра и друг другом, проживая его во всей полноте, а не пролетая мимо. Я укладываю свою голову на твоё плечо, и мне тут же становится так хорошо и спокойно, так беспечно, так радостно, словно мы двое вдруг стали бессмертными, и будем жить вот так вечно: всегда рядом, всегда вместе и в благословенной заботе друг о друге.

Чувство счастья, которое я ощущаю, настолько объемно, что, кажется, уже почти материально – я могу щупать его руками, водить ладонями по коже и даже нюхать. Мое счастье выглядит зрелым, а потому немного брутальным, но главное - непревзойдённо красивым. Оно только моё, и слеплено так и только так, как диктуют мои личные законы совершенства.

У нас тихо как в Космосе - почти оглушающая тишина, если бы не твоё сопение под боком. Думаю, этот утренний свет и размеренность твоего дыхания, растворяющая надёжность плеча под моей щекой, запах тебя самого и твоего геля для душа – всё это квинтэссенция моего личного счастья. Но в том, как ты смотришь на меня, и как при этом улыбаешься, я вижу его отражение, а это означает, что мы делим самое главное, самое уникальное в природе явление на двоих: нас двое, а счастье одно - общее.

Это мои мечты, Кай. Уверена, ты тоже о них не догадывался. Но знаешь, что важно? Я рисовала одна, а если ты добавишь своих штрихов и красок, выйдет намного лучше.

Мы можем вместе нарисовать наше завтрашнее утро - нужно только захотеть. Собраться с силами и доступной мудростью, набраться решимости и друг друга простить. За всё.

Он не ответил.

Ещё через неделю я звоню Дженне. Мы договариваемся о встрече, и на её вопрос «Когда?» я отвечаю «Прямо сейчас». Наверное, именно моё нетерпение  позволило ей сообразить, какие ответы мне нужны:

- Между нами ничего не было. У него были женщины, разные, время от времени и иногда пачками, но всё это после нашей постановочной встречи в отеле.

Постановочной…

Теперь я смотрю в её глаза, и она добавляет, странно их прищурив, будто сморщившись:

- Два-три месяца спустя. Да, я думаю, это началось уже после того, как он узнал о твоей связи… с этим парнем. Ансель, кажется?

Ход нашего разговора способен ввести в состояние онемения любого, но в моём сознании, словно в витрине, вертится одно только слово «постановочной».

- Что ты сказала про отель?

- Что мы тебя разыграли: между нами ничего не было, кроме разговоров, да и те были бессодержательны и немногословны, потому что Кай был не в себе.

- Зачем? - спрашиваю. - Зачем вы это сделали?

- Не знаю. Спроси у своего мужа - это он всё придумал, спланировал и как по нотам разыграл. Мы ждали, что ты войдёшь в номер, и даже разделись по пояс и легли в постель. Я подумала, он хотел тебе отомстить за… что-нибудь.

У меня темнеет в глазах. В душе ядерная зима. Нулевая точка, пустота, момент за мгновение до Большого взрыва, которому ещё только предстоит создать Вселенную.

- А тебе когда-нибудь было интересно, кто отправил сообщение?

Здесь важнее другое: могла ли жена, знающая своего мужа на протяжении семнадцати лет, предположить, что он сделал это сам?

- У него руки тряслись, когда он набирал текст. Сорок минут на то, чтобы найти подходящие слова и ещё вечность, чтобы решиться. Вик, ты хоть раз в своей жизни задумывалась о том, как же, на самом деле, тебе повезло? Какой человек полюбил тебя?

- О том, как сильно мне в жизни везёт, не тебе вести рассуждения.

- Знаю я. Знаю все твои горести и беды, но ты представь хоть на секунду, что у тебя никогда не было Кая. Как много осталось бы в твоей жизни плохого и как много хорошего?

Никто не знает.

- Зачем ты мне всё это говоришь?

- Истинная любовь в жертвенности, слышала когда-нибудь? По-настоящему ты любишь только в том случае, если способен отдать самое ценное, чтобы видеть любимого счастливым.

В это мгновение гул кафе словно умолкает, поэтому голос Дженны звучен, разносится эхом по самым дальним закоулкам моей души.

- Я делаю это ради него, - заключает.

И спустя пару минут Дженна добавляет в своё оглушающее признание правды:

- Слушай, Вик. Я совершенно искренне считаю, что ты, как женщина, Кая недостойна: не только не даёшь тепла, но и отнимаешь то, что было дано ему природой, разрушаешь его. Но жизнь - сука, и человека, которого я всю свою жизнь любила, и люблю, переклинило на тебе. Тебя он хочет, о тебе думает, тобой живёт. Все его поступки, даже самые сумасбродные имели всегда только одну цель – сделать твою жизнь лучше.

Сделать твою жизнь лучше… Да, именно это всегда мой муж и делал. Он был рядом: угадывал, предупреждал, подстраивался. Его забота жила в каждом даже самом ничтожном предмете, населявшем наш дом, в каждом осколке утвари, клочке ткани. Он действительно все эти годы делал то, что когда-то пообещал, защищая, оберегая, заботясь. А я? А я не замечала, воспринимала как данность.