– Полагаешь, вы сможете управлять всей оравой?

– На пару сможем. Сильно командовать не придется. Машина отлично смазана и отрегулирована. Чтобы работала ровнее, будем проламывать по черепу в месяц. А может, и того реже. Справимся.

Кто бы сомневался.

– А я, значит, получаю книгу. Так?

– Как только мы узнаем, где она. Обещаю. Мы ее найдем. Ты знаешь это.

Найдут, если захотят. Но выполнят ли обещание? Станут ли тратить силы на то, чтобы отобрать книгу у Фидо Истермана, или всего лишь укажут мне нужное направление?

– Значит, три утра. Так?

– Знаю, что ты соблюдаешь режим, но здесь уж ничего не поделаешь.

Еще одна бессонная ночь. И днем не подремлешь: надо продумать, как принять участие в гангстерской войне, никого при этом не убивая.

Морли Дотс мог бы сказать, что мне предоставляется прекрасная возможность продемонстрировать свою независимость от Чодо. Но он упустил бы из виду, какой рычаг воздействия на меня приобретают Садлер и Краск. И кстати о Морли – где он? Сейчас как никогда мне нужна его дружеская поддержка. Я уж не говорю о Плоскомордом.

– Послушай, ты так и не знаешь, куда подевались Дотс и Тарп?

– Не. Все еще в бегах?

– Похоже на то.

По его ответу я понял, что он действительно не знает, где обретаются мои друзья. Наверное, меня убедило безразличие, с которым он это произнес.

– Уж не думаешь ли ты притащить их сегодня ночью с собой?

На сей раз в его тоне было нечто такое, что заставило меня насторожиться. Над его словами следовало подумать.

– Нет. Просто не видел их с начала заварухи. Беспокоюсь.

– Хм. Ну ладно. Я слишком засиделся. Надо двигаться. Не хочу, чтобы меня узнали. Встретимся у придорожного столба на спуске с Холма по пути к дому Чодо. В два часа. Не забудь амулет.

– Сделаю.

Садлер удалился сгорбившись, словно ему сто десять лет. У него это здорово получалось. Издали его узнать было невозможно.

Интересно, что они предпримут, если я не появлюсь? Он оставил пакет с крошками. Я думал и кормил голубей.

Мои размышления прервал какой-то кретин, горевший желанием поведать мне о последних событиях в Кантарде.

Не успел я пройти и квартал, как рядом со мной зашагала Торнада.

– Ну и везет мне сегодня.

– О чем шла речь? – поинтересовалась она.

До чего же толстокожа эта Торнада! Интересно, возможно ли ее вообще чем-то оскорбить?

– Какая речь?

– Да твоя беседа на ушко с этим Садлером, парнем Чодо.

У девицы, оказывается, острый глаз. Его маскировка не ввела ее в заблуждение.

– К твоим многочисленным очаровательным чертам характера можно приплюсовать и чрезмерное любопытство.

– Да, многие об этом говорят. – Она одарила меня широченной улыбкой, сопроводив ее товарищеским тычком в плечо.

Смогу ли я когда-нибудь к ней привыкнуть? Говоря по правде, я надеялся, что в этом не возникнет необходимости. Иногда мне страшно хочется, чтобы те силы, что выступают против нее, взяли верх.

– Вообще-то я могу догадаться, о чем вы толковали.

– Валяй пробуй.

Я решил ускорить шаг, чтобы она не смогла угнаться. Это мне немного помогло. Я успел прошагать полдороги до дома. Она топала следом, пыхтя и сопя. Бедная деревенская девка-переросток.

– Как тебе такой вариант, Гаррет? Садлер и его дружок сообразили, что их шансы вылезти наверх не будут стоить и ломаного гроша, если босс доберется до книги.

Она насмешливо фыркнула – так, как это умеет только Тарп, когда звук образуется где-то у него в брюхе.

– Парни встретились. Высказали все друг другу прямо и решили, что заслуживают лучшей судьбы. Ну как?

– Так это ты следила за мной все время?

Я ни разу не заметил ее, впрочем, как и никого другого, если это была не она. Очень плохо, если она рядом, а я ее не вижу. Ни ее, ни этого пугающего наряда.

– Нет, только с того времени, как ты ушел от Истермана. Так эти ребята хотят, чтобы ты им помог подняться наверх?

Неужели я чем-то себя выдал? Обычно мне прекрасно удается скрывать мысли.

– Так я и думала! – рассмеялась она. – И когда они собираются это сделать?

– Что ты несешь? Накурилась «травки»?

– Само собой. Мое воображение разгулялось. Ты когда-нибудь видел место, где живет Чодо?

– Я там бывал.

– Держу пари, тот, кто сумеет его обчистить, обеспечит себя на всю жизнь.

– Жизнь того, кто попытается, окажется недолгой.

– Громовые ящеры? Чепуха. У твоих приятелей отыщется способ проскочить мимо них. Я пойду следом, залягу, пока они будут творить грязные дела, набью мешок самым дорогим барахлом и свалю среди общей неразберихи. Тоже мне большое дело!

Неизлечимая оптимистка.

– Как ты выкроила время взглянуть на его дом?

– Сумела. Ты так громко шумел о том, какой он скверный парень, что я решила сама проверить.

– Ты вообще спишь когда-нибудь?

– Во мне масса энергии. Так и должно быть, если человек честолюбив. Ты, Гаррет, похож на сидящую в коробке черепаху. Шагу не сделаешь, если с голоду не дохнешь. Да если и хочешь жрать, все едино далеко не пойдешь. Ты никогда ничего не достигнешь, Гаррет.

Похоже, она начала брать уроки у Дина.

– Ничего, как-то ухитряюсь сводить концы с концами. У меня даже есть собственный дом. Не многие могут этим похвастаться.

– Наслышана, как ты сделал эти деньги. Прежде чем ты сдвинулся с места, в твой зад долго втыкали булавки. Затем нырнул в дерьмо и вынырнул с мешком золота.

Примерно так все и было. Но мне кажется, что я честно заработал те деньги.

Я поднялся по ступеням к дверям. Торнада пошла следом. Я хотел было оставить ее за порогом, но вспомнил свою милую шутку с Дином. К черту! Старику пойдет только на пользу, если его изношенное сердце станет биться чуть чаще. Я постучал.

Дин открыл дверь и поднял глаза на Торнаду. Старик недовольно скривился, но промолчал. Зато Торнада не молчала:

– Как дела, папочка? У тебя не осталось того замечательного пивка? Я высохла, как мумия.

Она дружелюбно толкнула старца в грудь, и тот чуть не рухнул. Восстановив равновесие, он отправился прочь, покачивая головой.

Только заперев за ней дверь, я припомнил, как мне трудно пришлось во время последнего визита Торнады. Надо было поговорить с Покойником, но я не мог оставить ее болтаться в одиночестве – боялся, что кое-что из моих вещей может перекочевать в ее карманы.