Работенка у Вейдера будет казаться заманчивой, пока не пройдет боль.

Мириады ушибов и синяков на теле вновь пробудили мой гнев, который несколько поостыл, когда стало ясно, что Тинни поправится. Я снова увидел ее лежащей на улице с торчащей из спины рукояткой ножа, и это напомнило мне, что, как бы я ни ныл, во всей этой безумной заварухе у меня есть свои обязательства. Весьма личного характера.

Среди нас всегда будут Змеюки. Как бы мы ни старались, истребить их всех просто невозможно. Да и не все желают, чтобы они были истреблены. В каждом из нас живет часть Змеюки, поджидая момента, чтобы громко заявить о себе.

Взгляните только на типов, разыскивающих Книгу Видений. Ведь ни один из них не был изначально плохим.

А теперь я даже начал сомневаться в благородстве намерений Карлы Линдо.

Мы не можем избавиться от Змеюк, но мы способны уменьшить наши страдания, расчищая время от времени заросли социальной несправедливости. К этому моменту мои взгляды претерпели радикальные изменения, и я заковылял энергичнее. Приоритеты в моем списке дел, требующих отмщения, тоже существенно изменились. Отрицательное отношение к авантюре Садлера и Краска испарилось. Я нес свою боль как боевое знамя. Оно развевалось, ведя меня к Чодо, и ничто не могло меня остановить.

От Шмелиного Гнезда до моего дома не более шести миль – пара часов неторопливой ходьбы. Я двигался более чем неторопливо и в пару часов не уложился. Многочисленные увечья не позволяли увеличить скорость.

Ковыляя домой, я не увидел гнезда, давшего название холму. Даже не заметил ни одного шмеля. Не увидел я и своего друга Обаяшу с его философствующим приятелем. Лишь вдалеке виднелись темные деревянные обломки, похожие на остатки кареты. От поисков выживших я отказался.

Я пришел домой в ярости на себя за то, что позволил Покойнику отправить меня к главному карлику. Ведь я с самого начала понимал, насколько это никчемная затея.

Дин открыл дверь. Старик сразу заметил, что я не в форме и не настроен вступать в дискуссии. Он молча исчез. Я прошел в кабинет, захлопнул дверь и даже не позволил Дину принести пива. Я поговорил с Элеонорой, и мы заключили пакт. Несмотря на боль и страдания, я продолжу раскопки и добуду книгу. Кроме того, сделаю все, чтобы число злодеев уменьшилось. Элеонора одарила меня столь редкой для нее одобрительной улыбкой.

– Знаешь, милая, похоже, что я все-таки не способен перестать быть Гарретом.

По пути наверх я задержался – попросить Дина принести мне кувшинчик пива и аптечку первой помощи.

Хотя до ужина было еще далеко, для меня уже миновал полный событий день. Я решил слегка перекусить и немного вздремнуть. Может, пока я сплю, мое подсознание совершит чудо и авантюра, затеянная против Чодо, покажется благородным делом славных парней. Если ушибы и опухоли позволят передвигаться, я со спокойной совестью смогу принять в ней участие.

Так я планировал, но остальной мир не разделял моих взглядов. Дин растолкал меня прежде, чем я окончательно успел уснуть.

– Его Милость желает вас видеть. Он обвиняет вас в манкировании своими обязанностями.

Да, я не выкроил времени для доклада. Логхир не ощущает боли, не испытывает физической усталости и забывает, что остальные не избавлены от страданий. Плохое настроение и упадок духа Покойник понять способен, так как его существование сведено к психическим процессам.

Пришлось отправиться вниз на доклад. Карла Линдо как раз выскользнула из его комнаты. От ее улыбки мой позвоночник, несмотря на отвратное состояние здоровья, мелко завибрировал. Мешок с костями ухмыльнулся про себя. Общение с Карлой Линдо так подействовало на эго логхира, что он был готов штурмовать небольшие города. Не она ли заставила Покойника вызвать меня? Похоже, девица начинает испытывать нетерпение.

Он быстренько проанализировал мои мысли, избавив от необходимости говорить.

«Ты не сомневаешься, что это были люди Чодо Контагью?»

Увы, я не мог дать ответ, на который он так надеялся.

– Нисколько.

«Я считал, что до этого дело не дойдет».

– Так же, как и я. Мне повезло. Удалось ускользнуть. Мерзавец оказался настолько сентиментальным, что решил объяснить, почему меня необходимо прикончить. В следующий раз такой возможности не представится.

Как только Чодо узнает, что затея сорвалась, он тут же даст команду. Не исключено даже, что объявит открытый контракт на убийство.

«Пока об этом беспокоиться рано. Во-первых, ему еще надо узнать, что тебя не сожрали вместе с другими. Во-вторых, учитывая, что его благорасположение к тебе хорошо известно, Чодо постарается скрыть изменение отношений, так как это вызовет массу вопросов, способных подорвать доверие к нему. Он – существо гордое и тщеславное. Власть его в значительной степени зиждется на распространенном убеждении, что он действует в рамках законов криминального мира. Чтобы убедить всех в необходимости твоей смерти, ему придется привести доказательства. Правду он сказать не сможет. Это означало бы его конец».

– Это, однако, не помешает его ребятам втихую прирезать меня за дополнительное вознаграждение.

«Нет», – признал он.

– Что ты можешь предложить?

«Теперь для нас на первое место выходит проблема выживания. Поиски Книги Видений отходят на второй план».

А некоторые еще удивляются, почему его считают гением.

Сам я, конечно, до столь глубокой идеи никогда бы не дошел.

– Единственный способ для этого – убить Чодо раньше, чем он прикончит меня.

«Естественно».

– Я никогда никого преднамеренно не убивал.

«Знаю», – проворчал Покойник.

– Неужели мое стремление жить так, как мне хочется, стоит жизни другого человека?

Я мог бы уехать из города. Навсегда. Потому что, когда я скроюсь, не останется никого, кто мог бы остановить Чодо – если, конечно, Садлер и Краск не преуспеют в своей затее и без моей помощи.

«Решить можешь только ты сам».

– Мнение твое и Дина тоже много значит.

«Я просуществовал много столетий до того, как мы встретились. Каким бы ни оказалось твое решение, я переживу».

Не сомневаюсь.

– Ты здорово навострился поднимать дух собеседника.

Однако меня волновала не только забота о его благосостоянии. Каков бы ни был выбор, мое эго значительно пострадает. Если я убегу, то всю оставшуюся жизнь буду сомневаться в своем мужестве. Убийство Чодо тоже сильно уронит меня в собственных глазах.

– При любом исходе я терплю поражение.

«В данном случае вопрос о победе или поражении вообще не встает. Так же, как о добре или зле. Твоей смертельно опасной слабостью, Гаррет, является склонность к излишней рефлексии. Ты стремишься усмотреть во всем моральную проблему. Борьба за жизнь не может быть аморальной. Перестань раздумывать. Прекрати переусложнять проблемы. Решай, хочешь ли ты провести остаток жизни в Танфере или где-нибудь еще. Придя к нужному решению, действуй соответственно».