— Мне невыносима мысль о том, что ты с кем-то другим! Черт возьми, Кэти, я хочу тебя! Ведь ты все равно не собираешься иметь детей, так почему бы нам не быть вместе?

Я отшатнулась от него и принялась отчаянно жестикулировать, поскольку он хотел вцепиться в меня, словно я была его последней надеждой. Он хватался за меня, как утопающий за соломинку. Но мы бы оба оказались на дне, если бы я уступила ему.

— Крис, ну что я могу тебе сказать? Поженившись, мама и отец совершили большую ошибку, а расплачивались за нее мы. Нет, мы не должны подобного повторить!

— Кэти, ты не права! — с жаром воскликнул он. — Нам не обязательно вступать в половую связь. Мы можем просто жить вместе, рядом, просто как брат и сестра, и Кэрри с нами. Пожалуйста, я умоляю тебя, не выходи за Пола!

— Замолчи сейчас же! — крикнула я. — Оставь меня в покое!

Я бросилась на него с кулаками, мне хотелось причинить ему боль, потому что каждое его слово болью отзывалось в моей душе.

— Ты заставляешь меня испытывать угрызения совести, как будто я в чем-то виновата перед тобой! Крис, я столько сделала для тебя, когда мы сидели в нашей тюрьме. Мы, конечно, очень близки, но может мы так привязались друг к другу потому, что у нас больше никого не было? Иначе ты бы не хотел меня, а я бы не стала с тобой это обсуждать! Ты для меня только брат, Крис, и я хочу, чтобы ты занимал подобающее тебе место… не у меня в постели.

Тут он обнял меня. Я не могла удержаться и прижалась щекой к его груди, там, где глухо билось сердце. Он с трудом сдерживал слезы. Я так хотела, чтобы он забыл о своих мыслях, но чем дольше он держал меня в своих объятиях, тем больше крепла в нем надежда. Вдруг я почувствовала, как он возбудился! И он говорит, что сможет сохранять платонические отношения!

— Отпусти меня, Крис! Если хочешь, можешь любить меня вечно, только оставь свою любовь при себе. Я больше ничего не хочу об этом слышать! Я люблю Пола, и что бы ты ни говорил, я все равно выйду за него!

— Ты сама себя обманываешь! — задыхаясь, произнес он, еще плотнее сжимая меня в объятиях. — Я же вижу: ты сперва смотришь на меня, а уж потом обращаешь свой взор на него. Ты хочешь меня и его тоже. Ты хочешь всех мужчин, ты хочешь заполучить все! Не разрушай Полу жизнь, он и так достаточно страдал! И он слишком стар для тебя, возраст имеет большое значение! Он будет стариком ни на что не годным в сексе, а ты будешь в самом соку. Даже Джулиан был бы лучше для тебя!

— Ты круглый дурак, если действительно веришь в это.

— Пусть я дурак! Я всегда был дураком! Но самой большой ошибкой всей моей жизни было то, что я отдал тебе свою любовь, что я верил тебе! Ты по-своему такая же бессердечная, как и твоя мать! Ты хочешь заполучить каждого приглянувшегося мужчину и не думаешь о последствиях, а я позволял тебе иметь любого, кого тебе только заблагорассудится, потому что ты всегда потом возвращалась ко мне!

— Кристофер, ты ревнуешь, потому что я нашла свою любовь, а ты еще нет! И не надо сверкать на меня глазами, у тебя у самого было полно всяких похождений! Я знаю, ты спал с Иоландой Ланж, и Бог знает с кем еще! А что ты им говорил? Небось, что любишь их? Нет, я больше не люблю тебя! Я люблю Пола, и ты ни за что не сможешь помешать нам пожениться!

Крис побледнел; он весь дрожал. Немного помолчав, он хриплым шепотом произнес:

— А может смогу? Вот возьму и расскажу ему о том, что между нами было, тогда он сам откажется от тебя.

— Ты не сделаешь этого! Во-первых, ты благородный человек, а во-вторых, он и так знает.

Несколько мгновений мы не мигая смотрели друг на друга… Потом он бросился прочь из комнаты, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

В Плантейшн-хаус нас с Полом сопровождала лишь Кэрри.

— Жаль, что Крис плохо себя чувствует. Надеюсь, это не грипп. А то сейчас многие болеют, — сказал Пол.

Я ничего не ответила, я сидела и слушала болтовню Кэрри о том, как она любит Рождество, потому что во время Рождества обыкновенные вещи кажутся такими милыми.

Пол надел мне на палец кольцо, в котором сверкал бриллиант в два карата, в камине потрескивало традиционное святочное полено, играла тихая музыка. Я изо всех сил старалась сделать праздник, как можно радостнее: мы смеялись, обменивались улыбками и долгими романтичными взглядами, поднимали тосты за нас и нашу совместную жизнь. Танцуя с Полом под огромными хрустальными люстрами, я закрыла глаза и представила себе Криса, сидящего в своей комнате, злого и ненавидящего меня.

— Мы будем так счастливы, Пол, — прошептала я, стоя на цыпочках в своих серебряных туфельках на высоком каблуке.

Да, наша совместная жизнь обязательно будет счастливой. Легкой. Приятной, Не требующей никаких усилий. Как этот мелодичный старомодный вальс, под который мы сейчас танцуем. Ибо когда ты по-настоящему любишь, нет таких препятствий, которые не преодолела бы любовь.

Только бы мне справиться с собой и своими мыслями.

Напористость. Преданность. Стремление. Решимость. Вот четыре составляющие балета, которыми мы должны руководствоваться в жизни. И если перед Рождеством мадам Золта была просто строга к нам, то теперь она навязала нам такое напряженное расписание, что мы просто не знали отдыха. Она читала нам лекции о том, насколько совершенен Королевский балет, придерживающийся строго классических традиций, но мы, говорила она, должны делать все по-своему, на американский лад, наш балет останется классическим и будет еще более прекрасным и новаторским.

Джулиан был безжалостен, ну просто сущий дьявол. Я даже начала презирать его. Мы были мокрыми от пота, волосы свисали с головы сальными сосульками. Мое трико прилипло к телу, а на Джулиане была только набедренная повязка. Он орал на меня так, словно я была глухой:

— Черт подери, можешь ты сделать нормально или нет? Я не собираюсь торчать здесь всю ночь!

— Не кричи на меня, Джулиан, я и так хорошо слышу.

— Тогда делай нормально! Сначала ты делаешь три шага, затем толчок, ты прыгаешь — я ловлю, и ради Бога, не забудь на этот раз сразу же откинуться назад! Не стой, как столб, а как только я тебя поймаю, падай назад и главное расслабься, если только ты можешь выжать из себя сегодня что-нибудь человеческое или грациозное.

Да, тут была полностью моя вина. Я больше не доверяла ему: боялась, что он попытается мне навредить.

— Джулиан, ты орешь на. меня так, словно я нарочно все делаю плохо.

— Да, у меня возникает такое ощущение. Если бы ты действительно хотела сделать все правильно, у тебя бы обязательно получилось. Тебе всего-то и надо, что сделать — это три шага, оттолкнуться и прыгнуть, а я сделаю поддержку, и тогда ты откинешься назад. Хоть одна попытка из пятидесяти должна быть удачной.

— Думаешь, мне самой это нравится? Посмотри на мои подмышки, — я подняла руки. — Смотри, здесь все ободрано, ты мне стер всю кожу до крови! А завтра я буду вся в синяках из-за того, что ты так грубо меня хватаешь.