Пахнущие свежим хлебом повара, знающие вкусы всех и каждого. Милые девицы обслуги, занятно краснеющие, но не отказывающие в ласковой просьбе согреть ложе. Безукоризненные камердинеры, привычно взвалившие на себя работу секретарей-референтов. Надежные стражники, с которыми не раз стоял на стенах и тайком от сержанта прихлебывал пиво…

Их всех собирали вместе — в зале ли, во дворе. Обнимали ничего не понимающих слуг, виновато отводили покрасневшие глаза, дарили напоследок забавные безделушки.

А затем скрипящий зубами комендант обнулил все текущие контракты…

Пулеметная череда хлопков, до боли зажмуренные веки, тяжелая пауза…

И радостные крики вспугивают воронье, вечно сопровождающее крупные армии и слетающееся к осажденным замкам. Антуражная фишка геймдизайнеров, будь они неладны.

Большинство неписей не пожелало раствориться в Великом Ничто. Давно уже уведенные в срыв они продолжали переминаться на месте, удивленно оглядываясь и несмело улыбаясь всеобщему ликованию. Неожиданно для себя, кланы получили тысячи преданных соратников, разбавивших хардкорных игроков бытовыми персонажами.

Одни лишь казначеи задумчиво скребли макушки, высчитывая, сколько лишнего золота переплачено за одомашненных персонажей.

Улыбнувшись, отхлебнул горячего чаю из любимой кружки. Однако знатно я надорвался, уводя в срыв строптивую внучку Кремня. Суровая и жестоко обломанная жизнью девчушка, совсем не верящая в сказки…

Холод от чуть было не погасшей Искры накрепко угнездился в животе.

Ежечасно я пугливо замирал, сосредотачивался, прислушиваясь к ощущениям и убеждаясь, что яркий уголек никуда не исчез и уверенно разгорается, восстанавливая былую силу.

Однако лед не уходил. Травма, скорее всего психологическая, вот и лечил я ее соответственно — ароматными травяными примочками и жаром горячей керамики.

Лизка, прижимающаяся к спине упругими полушариями, намекала на более радикальную терапию. К сожалению, бремя лидера вязало по рукам и ногам, путая ответственностью и лишая мирских радостей. Времени на развлекаловку не было принципиально.

Довольствуясь малым, я удивленно крутил головой и пытался понять, на что стал похож мой замок. Цыганский табор? Лагерь кочевников? Партизанский отряд?

Беженцы дымили кострами очагов, возводили шатры и навесы, коварно захватывали чужие кубометры пространства. Несмотря на заселение всех крыльев Первохрама и сдачу под полевой лагерь внутренних колец между стенами первого и второго круга — было тесновато.

Ничего, потерпят. Вот отобьемся — и добро пожаловать в Долину. А до этого — хрен я кого выпущу в поле! Заманчивый приз за снятие портальных координат Первохрама, до сих пор объявляется светляками с помостов базарных площадей.

Хотя при теперешней скученности левого народа, наши шансы отловить подготовленного диверсанта стремительно падали. Да — Бэрримор бдел, гончие рыли носом землю, неприметные чекисты сновали между гостями. Однако закон больших чисел еще никто не отменял.

Кстати, о числах. Штурмовать мы решили сразу сотню замков.

После экспресс-переговоров и суммирования сил заинтересовавшихся сторон, операцию «Возмездие» следовало бы переименовать в «Немыслимое».

Семь тысяч бойцов выставляли наши альянсы, стремясь покрыть как можно больше целей и компенсировать все виды понесенных от вторжения убытков, включая упущенную прибыль и моральный ущерб.

Однако хоть разорвись — но осетра пришлось урезать. Больше двадцати замков ребятам не взять. Три сотни среднеуровневых бойцов на одно укрепление — это и так авантюра на грани фола. Дальнейшее дробление сил я заклеймил как идиотизм и запретил однозначным приказом.

Ну а тот, кто из-за собственной жадности не сможет проглотить особо жирный кусок — будет сам себе злобным Буратино.

За остальное жадно грызлись китайцы, джапы, корейцы, вьетнамцы и индусы. Даже моя скромная ремарка, что за каждый предоставленный свиток я потребую скромные триста тысяч золотых — никого не испугала. Главы кланов лишь отмахнулись, синхронно кивая и не прекращая спора.

Действительно — вполне гуманная цена. Едва ли потянет в пять процентов от того, что можно выжать из обжитого замка. В вирте добро не гниет и не портится, так что за годы фарма склады быстро забиваются под крышу, расползаясь по территории и претендуя на все свободные помещения.

Мне уже доводилось задумчиво чесать репу, открыв дверь одного из амбаров «Супер-Новы» и обнаружив там под сотню тысяч единиц разномастного мяса. От кроличьего, до демонического.

Кстати, на ближайшие сутки, самой востребованной специализацией Друмира стали грузчики.

Несмотря на троекратно задранные расценки, спрос ощутимо превышал предложение. Профессиональные мародеры счастливо жмурились, как продавцы цветов восьмого марта, делая за день месячную выручку.

Стоимость складских площадей определялась золотыми монетами, выложенных ковром на полу арендуемого помещения.

Дружба дружбой, но переплачивать пришлось даже мне, заставляя Дурина недовольно сопеть и с задумчивым видом присматриваться к боевым слонам индусов.

Согласен — маунты вида устрашающего, а уж если прокачать грузоподъемность, то реально готовы упереть танк на жесткой сцепке.

Но основная фишка гильдии широкоплечих гномов не в силе, а в логистике, экипировке, сноровке и слаженности действий.

«Детям Ночи» я выбрал цель лакомую и статусную — столичную «Нову» «Шуйфонга», укрытую многослойной матрешкой силовых полей.

Именно для таких сложных случаев я и оставил резерв в два десятка свитков.

Ну и для тех, кто умудрится подставить выделенного ему мага с «АРМ» под удар, срывающий концентрацию и запарывающий свиток стоимостью в деревенский домик.

Суета во дворе усилилась — комендачи принялись выдавливать левый народ с площади, освобождая место для кланового построения.

Едва заметно завибрировала земля — из ангаров выползали остатки потрепанных механоидов. Металл сочленений и зубы обозленных мехводов скрипели одинаково громко.

Безлошадные погонщики големов, потерявшие свои машины в последнем замесе, занимали места в пешем строю и с завистью провожали глазами более удачливых собратьев.

Группа огров выкатывала из парка осадную классику — требушеты, баллисты и стрелометы. Шаркающие следом недорогие фермерские лошадки тащили телеги с боеприпасами.

Затем, в двойном кольце охранения, подошел транспорт из спецхрана. Груз надежно укутан брезентом, однако для меня не секрет, что на толстой песчаной подушке покоится «Восьмерка» — именная бомба-пятисотка. Откормленных тушек ее соратниц на складе осталось всего семь штук…

Рядом вышагивает задумчивый ассасин. Пару часов назад он получил достижение «Святого Бессребреника» и теперь настраивается на предстоящую акцию. И чего б я нервничал? Чай не японский камикадзе, миссия отнюдь не в один конец.