Придется приложить некоторое усилие, чтобы притормозить, ведь вся эта ситуация может стать бесконечным источником шуток. Но за мелкими подробностями лежит большая философская загвоздка, с которой кому-то придется рано или поздно столкнуться. Как соотноситесь вы-биологический и вы-виртуальный?

Мне больше по душе геометрическое представление ситуации. Представьте, что ваша жизнь – это ствол буквы Y. Вы рождаетесь у ее основания и по мере того, как вы растете, ваша психическая жизнь формируется и меняется по определенной траектории. Затем вы идете на сканирование, и с этого момента Y разветвляется. Теперь есть две траектории, каждая из которых – равно и полноправно вы. Скажем, левая ветвь – это вы-виртуальный, а правая – вы-биологический. Та часть вас, которая будет жить неопределенно долго, представлена и стволом Y, и левой ветвью. Как ваше детское “я” продолжает свою жизнь в вас-взрослом человеке, так и ствол Y продолжает жить в вас-виртуальном. Когда сканирование окончено, две ветви Y расходятся по разным жизненным путям, накапливают разный опыт. Правая ветвь умрет. Все, что случится с ней после точки расхождения, не получит бессмертия – если только вы не решите отсканироваться еще раз, тогда появится новая ветвь и геометрия усложнится.

Вместо единственного вас возникает замысловатая топология – гипер-вы с двумя или более ответвлениями. Одно из них всегда будет смертным, а остальные получат неопределенно долгий срок жизни – в зависимости от того, сколько будет поддерживаться компьютерная платформа.

Вам может показаться, что, раз вы-биологический живете в реальном мире, а вы-виртуальный – в виртуальном, вы вместе никогда не встретитесь, а значит, от вашего одновременного существования не должно возникнуть никаких затруднений. Но разве нужно в наши дни встречаться с людьми лично? Все равно мы общаемся в основном электронно. Виртуальный и биологический вы представляете собой два полностью функциональных, интерактивных, дееспособных экземпляра вас, конкурирующих в одной и той же расширенной взаимосвязанной социоэкономической вселенной. И вы запросто можете встретиться в видеочате или при помощи какой-нибудь еще новой технологии.

Положим, этой экзистенциальной путаницы можно и избежать – если, скажем, хранить данные сканов мозга, не активируя имитацию. Вы будете периодически захаживать в клинику, чтобы делать резервное копирование мозга. Когда вы умрете (от несчастного случая, болезни или старости), то активируется и превратится в “живую” имитацию самая свежая копия – или та, которая вам полюбилась больше остальных и которую вы отметили в завещании.

Другой, более пессимистичный вариант ограничения количества сосуществующих копий – это специальный закон, который будет, к примеру, предписывать уничтожение вашего биологического тела и переработку его на удобрения, как только ваши психические процессы успешно оцифрованы и ваша имитация активирована. Тогда богатые и власть имущие будут пытаться подкупить блюстителей этого закона, чтобы его нарушить. Они бы желали получить пять или десять копий себя, ну и оригинал тоже сохранить. Потребовался бы, как во второсортном голливудском фильме, спецагент, который бы выслеживал и уничтожал незаконные копии. Вот как все усложняется.

Но может быть, система останется хаотичной и не знающей правил, без ограничений на количество копий каждого человека – и это приведет к революции общественных представлений об идентичности и неповторимости.

На простейшем уровне перенос личности на искусственные носители позволит сохранять людей в бессрочном посмертии. Семьи смогут приглашать виртуальную бабушку по видеосвязи на рождественский ужин, поставив планшет на постамент во главе стола, – если, конечно, она захочет уделить время своей биологической семье, учитывая все ее новые возможности на виртуальном поприще. Может быть, она подобрала себе мускулистый аватар и штурмует виртуальные горные вершины.

Задумываясь о преимуществах оцифровки психики, люди представляют себе примерно такое вот идеализированное посмертие. Но, в отличие от традиционного рая, это не отдельный мир. Он сплавлен воедино с миром реальным. Как вы взаимодействуете с ним? Если вы ведете типичный для современного человека образ жизни, то контакт с людьми, находящимися физически рядом с вами, занимает меньшую часть вашей жизни. Связь с остальным миром происходит практически исключительно цифровым образом. Вы получаете новости на экран или в наушники. Вы узнаёте о далеких странах из электронной среды, и эти страны обретают для вас реальность. Политики, знаменитости, даже друзья и семья могут существовать для вас только в формате цифровых данных. Люди работают в виртуальных офисах, где знают коллег лишь по видео и сообщениям. Любой из нас мог бы уже сейчас жить в виртуальном мире – CNN, Google, YouTube, Facebook, Twitter и сообщения обеспечивают нам бесперебойный поток информации. Мы живем в странной мультивселенной, каждый в своем виртуальном пузыре, некоторые из них объединяются и затем разделяются в реальном пространстве, но все наши пузыри связаны через глобальную социальную сеть. Если будет создано виртуальное посмертие, то населяющим его людям (с теми же характерами и потребностями, что были у них в реальной жизни) окажется незачем изолироваться от нас. Для них изменится очень немногое. Виртуальный и реальный миры соединятся социально, политически, экономически в одну расширенную и постоянно растущую цивилизацию. Виртуальный мир запросто сможет стать просто еще одним городом на Земле.

Десятки тысяч лет люди передавали знания из поколения в поколение, рассказывая истории о прошлом. Культ предков наверняка играл в этом важную роль[256]. Постоянно держа в голове, что предки окружают их, наблюдают за ними и незримо их поддерживают, люди ушедших эпох полагались на их мудрость, которая помогала и живущим.

Сомневаюсь, что, когда около 6000 лет назад в древнем Шумере изобрели письменность[257], кто-то понимал, до какой степени это преобразит жизнь нашего биологического вида. Изначально письмо было экономическим инструментом для учета сведений о том, кто что и за сколько продал. Но потом произошли фундаментальные изменения. Письменность позволила людям говорить напрямую через поколения. Резко возросли объем и точность данных, которые можно было накапливать и надолго сохранять. Для науки и технологии особенно важной стала аккумуляция максимально точной информации, записанной учеными-предшественниками. То же можно сказать и об экономической науке, политической теории, религиозной идеологии, течениях в искусстве и любой другой стороне нашего существования. Без письменности современная цивилизация оказалась бы невозможна, поскольку не смогла бы слой за слоем нарастать поверх ушедшего.

Перенос личности на искусственный носитель позволит сохранить больше информации с большей достоверностью. К тому же расширится диапазон доступных к передаче сведений – теперь это не только факты, которые можно вписать в книгу, но и тонкие нюансы характера, а также умения, которые получается транслировать только при прямом контакте человека с человеком. В чем-то, хоть это и жутковато, мы вернемся к подобию культа предков. Но вместо туманных воспоминаний об их мудрости и подвигах, накопленных в устной традиции, у нас будут собственно предки, с которыми станет возможным поговорить напрямую. Им даже не придется нашептывать свои премудрые советы сквозь пустоту. Они смогут активно участвовать в жизни общества при помощи социальных сетей. На мой взгляд, такое изменение в способах передачи информации и окажется истинной причиной революции, скрытой в новых технологиях. Оцифровка психического мира преобразит наш биологический вид даже сильнее, чем возникновение речи и изобретение письма. Но изменения необязательно будут конструктивными. Как это уже произошло с письменностью, телевидением и интернетом, если общество получает новую технологию, увеличивающую поток информации, то подобная перемена приносит также и приток дезинформации, и вредоносные социальные мемы.