Минни не заплакала вместе со мной. Просто позволила себя обнять и положила голову мне на плечо, а я гладила ее по спине.

– Да, охренеет. Но, если мы будем круто танцевать, она же первая позвонит репортерам. Анонимно, разумеется, – прошептала сестра, и я засмеялась сквозь слезы.

Это была чистая правда, одновременно смешная и очень грустная. Минни еще немного полежала в моих объятиях, потом отстранилась, серьезно и с надеждой глядя мне в глаза.

– Все не так плохо, как кажется, Бонни Рэй. Я чувствую себя довольно хорошо. Вот увидишь, я поправлюсь. В следующий раз, когда ты вернешься в Грассли, я отращу огромные сиськи, такие, каких ты никогда не видела. У тебя волосы как у Долли Партон, а у меня будут сиськи, как у нее. И не вздумай раздобыть себе такие же! Никаких «ну мы же близняшки»! Когда мы поедем в Вегас, я хочу, чтобы все смотрели только на меня.

Я окажусь в Вегасе уже завтра. И Минни со мной не будет. Я так и не пронесусь в танце по ярко освещенной сцене вместе с сестрой, без одежды и с перьями на голове. Мне придется танцевать без нее, я сама стану одиноким перышком на ветру, и мир, разноцветный и пустой, пронесется мимо меня. У меня закружилась голова, и я прикрыла глаза. Финн протянул руку и коснулся моей щеки.

– Где ты была, Бонни Рэй? – ласково спросил он.

– О чем ты? – Мне нравились его прикосновения. Я прижалась щекой к ладони Финна, и головокружение прошло.

– Иногда ты со мной, на поверхности, полная жизни, безумная и такая красивая, что больно смотреть. – Его глубокий голос звучал печально, и я понимала, что это моя вина. – Но порой, вот как сегодня, – тихо продолжил он, – уходишь глубоко в себя, и твое лицо напоминает притихший дом. Свет не горит, окна и двери закрыты. Я знаю, что ты там, но тебя нет со мной. Может, в такие минуты с тобой Минни. Но нет, мне кажется, ты там одна. И я мечтаю, чтобы ты меня впустила.

Преодолев расстояние между сиденьями, я скользнула к нему на колени и положила голову ему на плечо, обвила его руками как можно крепче, вдохнула знакомый запах. Я открыла ставни дома, который Финн так точно описал, и позволила ему заглянуть внутрь. Он коснулся моего лба губами и продолжил вести машину, правой рукой держась за руль, а левой обнимая меня.

– Завтра наш день рождения, – произнесла я ему на ухо. Мне не хотелось говорить громко. – Иногда я так по ней скучаю, что мне ничего не остается, кроме как запереть двери и забиться в темный угол.

– Ох, Бонни. Мне так жаль, – прошептал Финн.

– Тебе тоже тяжело отмечать день рождения? – спросила я.

– Мы с Фишером родились с разницей в два часа. Он появился на свет первым, в одиннадцать вечера седьмого августа. А я – восьмого, чуть позже часа ночи. Так что у каждого был свой день рождения… Но да. Дни рождения – это тяжело. – Финн помолчал. – Значит, когда ты становишься такой тихой и печальной… это из-за Минни?

– Сейчас мне плохо, потому что я думаю о завтрашнем дне. О том, что я потеряла. Но и до смерти Минни у меня бывали такие моменты. Бывало, что я на целый день просто отключалась. Бабуля говорила, что это просто плохое настроение. У всех оно бывает. Может, она права. Но иногда мне кажется, что это скорее полное отсутствие настроения, а порой и вовсе похоже на самую черную депрессию. Особенно плохо бывает после того, как я выкладываюсь по полной, выступая каждый вечер, изливая душу со сцены. Я люблю все это – петь, выступать на концертах. Люблю людей и музыку. Но иногда я забываю оставить что-то для себя… И в итоге оказываюсь опустошенной. Свет гаснет, и не всегда бывает просто снова его зажечь.

– Понимаю.

Финн провел рукой по моей спине, пытаясь меня утешить. Потом его пальцы скользнули по моему подбородку, обвели изгиб ушной раковины, коснулись губ. В ответ я повернула голову и прижалась губами к его шее, и в груди будто развязался тугой узел, а вот внизу живота все сжалось.

– Но у тебя есть ключ, Финн. Я разрешаю тебе входить в мой дом. Даже если в окнах темно и ты не знаешь, что обнаружишь внутри. Все равно заходи, ладно? – К горлу подкатил ком, но я продолжила: – Я буду рада тебе, пусть даже в доме беспорядок и ты пришел без приглашения.

Финн потерся щекой о мою щеку и покрепче обнял меня, прижимая к себе так сильно, что стало трудно дышать, а я уткнулась в него и зажмурилась, мысленно умоляя последовать за мной в темноту за закрытыми веками. Через несколько минут он свернул с шоссе и остановился на давно закрытой заправке. Указатель, висевший на столбе, все еще врал, что здесь можно перекусить и выпить пива, а прохладный февральский ветер со скрипом раскачивал его взад-вперед. Слова, выцветшие на солнце, были едва различимы. Может, однажды я так же растаю под лучами софитов.

Жар наполнял нас и рвался наружу, а огоньки на приборной панели заменяли нам звезды. Финн обхватил меня обеими руками, вдыхая жизнь в мое тело, вливая новые краски. Его губы позвали меня, и я встретила его на пороге.

«МАЛКОЛЬМ „МЕДВЕДЬ“ ДЖОНСОН, уже долгое время занимающий должность телохранителя певицы Бонни Рэй Шелби, стал жертвой угонщиков машины. Это произошло вчера на заправочной станции между Сент-Луисом, штат Миссури, и Нэшвиллом, штат Теннесси. Сообщается, что Джонсон был без сознания, когда бригада скорой помощи и полиция прибыли на место преступления. Бумажник и телефон потерпевшего были украдены вместе с его машиной, что затруднило процедуру установления личности, но полиция подтвердила, что это действительно Малкольм Джонсон. В него выстрелили с небольшого расстояния, и сейчас он находится в больнице в критическом состоянии. О свидетелях и уликах, которые могли бы помочь следователям выяснить, кто совершил это жестокое нападение, пока не сообщается. Полиция не дает больше никаких комментариев.

Есть основания полагать, что примерно в это же время Бонни Рэй Шелби в сопровождении бывшего заключенного Инфинити Джеймса Клайда также находилась в Сент-Луисе. Высказываются предположения, что там же могла состояться встреча звезды с ее телохранителем, закончившаяся ссорой. В данный момент полиция все еще не может однозначно утверждать, удерживают ли мисс Шелби против ее воли. Однако сложно не заметить сходство между нападением на мистера Джонсона и другим преступлением Инфинити Джеймса Клайда. Клайд совершил вооруженное ограбление магазина в Бостоне в две тысячи шестом году и провел пять лет в тюрьме. В результате нападения один человек погиб, еще один серьезно пострадал».

∞

Одеяло, на котором они лежали, на самом деле было расстегнутым спальником, который им удалось купить утром. Еще один такой же валялся неподалеку, все еще запакованный. Холодно не было, но солнце уже клонилось к горизонту, а после заката температура понизится. Финн подумывал о том, чтобы укрыть лежавшую рядом Бонни, которая, как всегда, уткнулась в него, будто прячась от чего-то. Но он не хотел, чтобы их приняли за бродяг, а потому решил подождать.