– Девочка, твоя наглость переходит все границы, – чувствуя, как закипают пятки, прошипел я. – Какой еще оплаты требует твоя другая тема?

– Я об этом еще не думала, и разговор у нас сейчас о другом. Спрятав свою находку в лифчик, я быстренько застелила постель и уже собралась уходить, когда на журнальном столике под телефоном заметила вкладыш к блокноту, который я и имела в виду передать вам. Мне кажется, что вас он заинтересует гораздо больше, чем моя находка.

– Почему ты так решила?

– Потому что среди прочих личностей указана и фамилия Гончарова К.И.

– Где этот блокнот? – Поражаясь ее проницательности, я нетерпеливо дрыгнул ногой.

– Сейчас я вам его отдам, только обещайте, что все останется между нами.

– Идиотка! – вырывая из ее рук тощую книжицу, брякнул я. – Гончаров в этом заинтересован больше тебя.

– Вы хам! – негодующе вскрикнула она, но я уже не слушал, потому как нетерпеливо листал пустые страницы совершенно девственного вкладыша.

– Обманула, да? – за неимением ничего другого, рассмеялся я. – Купила дядьку?

– Нет, просто дядька очень глуп и не дает сказать мне слова. Смотреть надо наоборот, с конца и при боковом свете, тогда вам отчетливо будут видны буквы, продавленные шариковой ручкой.

– И откуда только у тебя такие шпионские познания? – немного смутившись, проворчал я и, следуя ее совету, подошел к окну.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько дуболом Гончаров оказался не прав, оскорбив этого Пинкертона в юбке. Фамилия Гончаров в этом аккуратном списке стояла где-то посередине, и она, как и некоторые другие, была зачеркнута. Не вчитываясь в остальные имена и не желая анализировать полученные сведения прилюдно, я выпросил у нее коробку из-под чая, тщательно упаковал в нее трофей и, извинившись за грубость, отправился к выходу.

– Константин Иванович, – уже в дверях окликнула она, – а вас совсем не интересует то, что я нашла у него под матрасом?

– Нет. Я и так догадываюсь, что там могло быть.

– И что же?

– Пара презервативов и, возможно, некоторое количество кокаина. Привет Кларе Оттовне. Кстати, почему вы ее так не любите? Совершенно чудная женщина.

– Вам бы ее в начальницы!

* * *

Несмотря на все мои старания, на пристань я попал только в половине четвертого и, конечно, забыл купить этим ублюдкам хлеб. Ничего не поделаешь, придется потревожить Милкины запасы и кормить их батоном с маслом.

Захватив пакет, я тщательно запер машину и подошел к стеклянной будочке в самом конце пристани. Два парня в тельняшках и камуфляжных штанах играли в карты. Кто из них был Андрей, судить было трудно, поскольку оба они были коротко стрижены и накачаны, как футбольные мячи, и мне не оставалось ничего другого, как обратиться к обоим сразу:

– Мужики, я от Макса, вы в курсе?

– А как ваша фамилия? – откликнулся тот, что посветлее.

– Гончаровы мы будем, а ты Андрей, что ли?

– Андрей, все в порядке, – заверил он, поднимаясь. – Пойдемте покажу вам катер. А это ваш «ГАЗ-24»? – спросил он уже на ходу.

– Если быть точным, то тестя.

– За ним присмотреть?

– Если нетрудно, в долгу не останусь.

– Да ладно вам. На этих бабках все как помешались. Прямо не Россия, а какой-то Израиль. Шагу нельзя ступить – там дай, тому заплати, смотреть противно. Вот это корыто вам пойдет? – показал он на катер довольно внушительных размеров. – Максим велел подобрать вам хорошую посудину.

– Да ты что, Андрей, это же большой десантный корабль, не надо, да я и не справлюсь с ним. Проткну яхту какого-нибудь бизнесмена, что потом? Дай мне что-нибудь попроще, да хоть лодку с мотором.

– А вы надолго собираетесь?

– Пока Макс не подъедет, часов до восьми, а то и до девяти.

– Ну тогда берите мою. Вот она, красавица, – погладил он нос раскрашенной под акулу лодки. – Движок как часы, заправлена под горлышко. Ни пуха.

* * *

Почти в четыре часа я отчалил, а мне следовало быть на острове сразу после утреннего звонка Макса. Получается, что я задержался, как минимум, на десять часов. А за это время мои подопечные могли наломать черт знает каких дров. Было бы хорошо подойти к острову с другой стороны. Подняться повыше, заглушить эту трещотку и тихонько подплыть с противоположного берега. Неплохо, но лоцман из меня – как из слона балерина, можно заплыть в такие дали, что и сам Господь Бог не найдет. Нет уж, будем действовать наверняка, в крайнем случае электрошок до сих пор так и лежит в моем кармане.

О том, как я поступлю с ними в итоге, я представлял туманно. Одно было совершенно ясно – в ближайшие несколько дней, пока не разрешится вопрос с церковным кладом, мне придется взять их на содержание и ежедневно по утрам кормить калорийным завтраком. А пуще всего мне следует беречь Наталию Николаевну Федько, поскольку я не терял надежды на возвращение валюты в банк с вытекающим солидным вознаграждением. Эту стерву вообще было бы неплохо удалить с острова, где с ней могут нехорошо обойтись ее же гладиаторы. Озабоченный этими непростыми мыслями, я пристал к острову возле моего дерева и, не торопясь выходить на сушу, прислушался.

Не заметив ничего подозрительного, я спрыгнул на берег, привязал моторку и, озираясь по сторонам, двинулся по знакомой уже тропинке. Без всяких приключений достигнув поляны, я удовлетворенно отметил ее безлюдность. Так мы оговорили с Максом, так оно и было на самом деле. Опасаясь за их здоровье, он должен был перетащить их в полуразвалившуюся хибару, чтобы хоть как-то защитить от холодного ночного ветра. Пока что все шло по плану. Воодушевленный этим обстоятельством, я осмелел, уже более решительно пересек поляну и заглянул в окно.

Я мог бы этого и не делать, потому что Макс всегда работает без брака и на совесть. На березовых ветках по углам сторожки были аккуратно разложены мои питомцы. Свободно передвигаться или даже ползать по трехметровому пространству халупы они не могли, потому что у каждого за спиною, между связанными руками, был пропущен и закреплен длинный березовый шест, который, в свою очередь, надежно крепился к полу. Наверное, им такое неподвижное положение порядком надоело, и, как следствие, наступила такая апатия, что даже общение не доставляло им удовольствия. Так они и лежали, тупо глядя в потолок и думая каждый о своем.

– Здравствуйте, детки! – просунув голову в разбитую фрамугу, жизнерадостно заржал я и подозрительно понюхал воздух. – А чем это у вас тут воняет? Как мы сами себя чувствуем? Не болят ли животики?

– Да пошел бы ты на … – за всех на правах старшего матернулась Федько.

– Нехорошо, Наталия Николаевна, нехорошо! – добродушно пожурил я. – И какой только пример вы подаете своим младшим сотрудникам!

– Козел! – негодуя, прошипела предводительница. – У нас гангрена скоро начнется, руки уже несколько часов ничего не чувствуют.