Когда пациентка уже лежала на столе под общим наркозом, один из интернов, заглянув в ее карту, отметил одну важнейшую деталь: по результатам биопсии, раковая опухоль находилась с левой стороны вульвы. Однако когда интерн приготовился сделать надрез слева, его остановил лечащий хирург и приказал резать справа.

Сначала интерн заартачился. Он сказал хирургу, что только что смотрел карту, в которой указано, что опухоль расположена не справа, а слева. Но хирург настаивал на своем. Он заявил, что сам делал биопсию и отлично помнит, что опухоль находится с правой стороны. И интерн уступил требованию начальника, сделав то, что ему велели, – удалил правую часть вульвы пациентки.

Образец удаленной ткани отправили в лабораторию больницы, где его проверили на наличие раковых клеток. Патологоанатом, к своему сильнейшему удивлению, таковых не обнаружил. Вооружившись этой информацией, интерн отправился к хирургу и заявил, что тот ошибся, что врачи удалили не ту часть вульвы. Однако хирург отрицал даже возможность ошибки; он заявил, что ошибочными были первоначальные результаты биопсии[45].

В ходе последующей проверки хирург провел биопсию левой части вульвы пациентки и, конечно же, выявил раковые клетки. Вскоре женщину прооперировали опять; ей удалили оставшуюся часть наружных половых органов.

Как это ни ужасно, случай, расследованный профессором Винсентом, не единичен. Ежегодно хирурги принимают множество неправильных решений, калеча своих пациентов. Хотя результаты одного исследования показали, что это случается относительно редко, всего один раз на 113 тысяч операций, данный вопрос в полной мере не изучен, а многочисленные опросы, к сожалению, позволяют предположить, что этот показатель, скорее всего, занижен. Так, недавно исследователи провели опрос среди хирургов, специализирующихся на верхних конечностях. И 20 процентов опрошенных признались, что хоть раз в своей карьере оперировали не те участки тела, где действительно требовалось оперативное вмешательство.

В ходе одного исследования 20 процентов хирургов признались, что хоть раз в своей карьере оперировали не те участки тела, где действительно требовалось оперативное вмешательство.

ЛЕТОМ 2000 ГОДА молодожены Пит и Дженнифер Мариносы приняли важное решение: переехать из дома в Висконсине, где они прожили большую часть своей жизни, туда, где раньше никогда не жили, – в Калифорнию.

«Мне страшно хотелось туда, где всегда тепло», – говорит Джен, сидя на диване рядом с Питом; из-под ее бейсболки торчит темный хвост. Как и Пит, она родилась и выросла в Висконсине и мечтала попробовать что-то новое. Пит, который прежде работал в компании Miller Brewing, поступил в бизнес-школу при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Кстати, его приняли также в бизнес-школу Мичиганского университета и бизнес-школу Университета Дьюка, но ни Мичиган, ни Северная Каролина, по словам молодого человека, не шли ни в какое сравнение с невероятной притягательностью Южной Калифорнии.

«И мы решили перебраться в Лос-Анджелес».

В итоге молодая пара не глядя арендовала квартиру в Вествуде и с головой погрузилась в лос-анджелесскую жизнь. Они отправились на вертолетную экскурсию над городом. Съездили в Голливуд. Походили на пляж. И в горы. И на игры Lakers. В общем, осматривались на новом месте.

«Мы видели многих знаменитостей, – рассказывает Джен. – Знаете, я не стыжусь признаться, что мне это нравится. Здесь так интересно и весело!»

«Ну, вы понимаете, что мы имеем в виду: приходишь в воскресенье в церковь, а прямо перед тобой сидит актер Марк Уолберг, – вторит ей Пит. – Отличная церковь. В Беверли-Хиллз. Та, где отпевали самого Фрэнка Синатру».

В 2003 году Джен забеременела первым ребенком. И как это часто бывает, жизнь молодых родителей резко изменилась. Сначала Пит замечал лишь незначительные детали.

– Например, – говорит он, – наш сын еще не родился, а нас постоянно спрашивали, в какой школе мы числимся в списке ожидания.

– И в каком садике, – добавляет Джен.

– А ведь ребенок еще не родился! – восклицает Пит.

– А еще нас постоянно спрашивали о волонтерстве: «Разве вы еще не стали волонтерами в школе, в которую хотите отдать своего ребенка?!»

– И все нам говорили, что, как только наш сын родится, нужно сразу позвонить в школу и внести его в список будущих учеников, – говорит Пит. – Знаете, все это было так странно.

Речь пойдет о том, где обосновалась молодая пара. Многие знакомые Пита жили в дорогих районах вроде Пасифик Палисейдс, где даже за небольшой домик требовалось выложить 1,7 миллиона долларов. Поскольку Пит учился на первом курсе бизнес-школы, о таком месте жительства молодоженам нельзя было и не мечтать. Поэтому Пит и Джен купили скромный дом в западном Лос-Анджелесе.

«Каждый вечер нам приходилось включать сигнализацию, – рассказывает Пит. – А по ночам над нами постоянно летали полицейские вертолеты с включенными огнями; по крайней мере пять ночей в неделю. В мой автомобиль залезли воры. А авто нашей няни вообще угнали прямо из-под нашего дома».

На новом месте молодые люди столкнулись с тем, чего никогда не встретишь в Милуоки.

– Например, здесь матери и дочери носят одинаковую одежду, – отмечает Пит.

– Они прогуливаются со стаканами капучино в руках, – вторит ему Джен.

– Или я слышал о детях, которым делали пластическую операцию… тринадцати, четырнадцати лет… такой себе подарок на день рождения, – добавляет Пит.

Многое из этого паре не нравилось. Через некоторое время и раздражающих факторов стало больше Довольно скоро Пит и Джен начали испытывать острое чувство отчуждения от своего нового места жительства.

– А теперь расскажу вам одну любопытную историю о Лос-Анджелесе, – говорит Пит. – Мы собирались крестить нашего сына Макса все в той же церкви. Для этого приходилось посещать специальные курсы для родителей. Это сводило меня с ума. Я постоянно ныл и жаловался. Но Джен сказала: «Ты должен пойти, ясно?» И я пошел. Там было не слишком много народу. Всего несколько семейных пар. Я обратился к одной женщине с мужем: «Привет, как дела? Меня зовут Пит». А она ответила, что ее зовут Каризма Такая-то. Ну ладно, он хороший парень, она хорошая девушка – милая, если хотите. А через пару месяцев…

– Нет, ты понял, кто она такая, прямо тогда, – перебивает Джен, толкая мужа локтем.

– Да, я сразу понял, кто она, – говорит Пит. – Это была Каризма Карпентер, которая снималась в телесериале «Баффи – истребительница вампиров». Представляете?