Таким образом, Антон Плетнев получил сразу два известия — от Турецкого и от Меркулова — только в середине дня. Прочитав адрес тетки Александра, он готов был немедленно ехать за ним, даже и не представляя себе отчетливо, что скажет и как объяснит свое появление здесь. Просьбой ли Ирины, требованием ли Меркулова или своим собственным желанием разобраться в дурацкой ситуации, в которой, в общем-то, и вины своей не чувствует, с одной стороны, а с другой — что-то гложет все-таки совесть. А что — черт ее знает!

Но был еще и конверт. Вскрыв его и обнаружив странные фотографии, а также писульку от Саши, решил начать с нее. Таким образом, у него как бы появится возможность оправдать их встречу как необходимость проинформировать о том, что просьба выполнена. Но смысла просьбы Александра Борисовича Антон пока не понимал, надеясь, что Меркулов сам все объяснит.

Поэтому размышлять Плетнев не стал, а набрал номер факса Генеральной прокуратуры и передал фотографии с факса, стоящего в приемной прокурора, в Москву. Потом связался с Константином Дмитриевичем, доложил об исполнении и спросил, в чем дело. Меркулов пробормотал нечто невнятное про какого-то бомжа, который вроде бы и не бомж, и велел заниматься своими делами. А с Турецким он позже сам свяжется, так Сане и надо передать. Хотел добавить еще и насчет тона своего разговора с Турецким, но передумал: в устах Плетнева это прозвучит не самой удачной шуткой.

А фотографии? Ну что ж, сразу видно, что снимал не профессионал, а любитель весьма среднего уровня. Но узнать человека тем, кто его знает, все-таки можно и большого труда не составит…

Как ни был занят текущими делами заместитель генерального прокурора, он выкроил в середине дня пятнадцать минут, чтобы связаться с заместителем министра внутренних дел и заместителем директора Федеральной службы безопасности, курирующими свои Главные управления кадров, чтобы объяснить неожиданно возникшую ситуацию в Новороссийске. Естественно, что находящийся там Турецкий был им представлен как ответственный сотрудник Генпрокуратуры, временно, в связи с известными событиями, проходящий курс реабилитации на Черноморском побережье. Этой информации обоим чиновникам вполне хватило. Да к тому же они отлично знали Меркулова и понимали, что по пустякам тот беспокоить их не станет. Ну а имя Александра Борисовича в обеих службах было, что называется, еще у многих на слуху. Не каждый день ответственный сотрудник прокуратуры, да, ко всему прочему, еще и первый помощник генерального прокурора, совершает подвиг по спасению детей-сирот, в буквальном смысле рискуя своей жизнью. И поэтому информация Константина Дмитриевича была выслушана в высшей степени внимательно и благосклонно.

Реакция, кстати, не заставила себя долго ждать. Ближе к вечеру раздался первый звонок. Нечто похожее на то, о чем рассказал Меркулов, произошло поздней осенью прошлого года в Воронежском ГУВД. Бесследно исчез, никого не поставив в известность, замначальника патрульно-постовой службы майор Бессемейных. Но он явно не подходил под предъявленные фотографии. Гораздо моложе, сорок пять лет, и физическими данными не блистал. Да и сама пропажа имела определенно криминальные корни: на майора было совершено до его исчезновения два покушения. Мстили, понятное дело. Но фотографии Меркулов на всякий случай передал в МВД, чтобы те отослали в Воронеж.

Поиск в основном распространялся на Центральную Россию. До Сибири и Дальнего Востока еще было добираться и добираться, имея в виду разницу во времени.

По ФСБ никаких сведений не дали. Не было у них подобного рода пропаж. Меркулов примерно этого и ожидал.

И совсем уже под вечер к нему в кабинет дозвонились из Екатеринбурга. Сообщили, что у них имеется без вести пропавший в феврале текущего года «молодой» пенсионер Макушкин Владислав Игоревич, служивший до начала прошлого еще года начальником административного отдела ГУВД Свердловской области. Причем сам его выход на пенсию был связан с бедой, которая приключилась с ним. Подполковник милиции попал в автокатастрофу, но, пролежав в госпитале и подлечившись после серьезной черепно-мозговой травмы, тем не менее вынужден был по состоянию здоровья выйти на пенсию. Поначалу чувствовал себя неплохо, а страдал главным образом оттого, что не находил для себя подходящего дела, потому что мужчина он был физически крепкий и видный.

Но позже, где-то с середины прошлого года, этого пятидесятидевятилетнего человека начали преследовать учащающиеся головные боли. Медицина не помогала, и он, под воздействием одного своего нового знакомого, с которым они сошлись, познакомившись еще в госпитале, стал ходить по народным целительницам, коих в уральской глубинке оказалось немало. И однажды, это случилось в конце февраля уже этого года, он, никого ни о чем не предупредив, утром вышел из дома и больше не вернулся. Исчез. Поиски, предпринятые милицией, ничего не дали. Не нашли и того знакомого, с кем в последнее время часто встречался Макушкин. Грешили на бандитов, на сектантов, про кого только не думали, но концов не было. И вот такое известие!

Фотографии были немедленно переданы в Екатеринбург, и — самое потрясающее! — по ним родные опознали в неизвестном человеке из Новороссийска Владислава Макушкина! Короче говоря, завтра, первым утренним рейсом, из Екатеринбурга в Анапу вылетает дочь отставного подполковника милиции — Людмила Владиславовна.

И Константин Дмитриевич Меркулов с чувством, как выражались еще в недавние времена, глубокого удовлетворения взялся за трубку мобильного телефона, чтобы позвонить Сане и пристыдить того за эгоизм и недоверие к своим лучшим друзьям. Именно пристыдить! Теперь Костя имел все основания для подобного товарищеского акта.

А Турецкий, решив вопросы с фотографиями, с подготовкой к сегодняшнему вечеру встречи с родственниками и лечащим врачом в домашних, приближенных к интимным, условиях, отправился с Сергеем в больницу, чтобы дождаться выписки, если удастся, пошептаться с Капой-Линой и мчаться домой уже вместе с теткой, чтобы до вечера заняться чисто хозяйственными проблемами. Между прочим, от сотрудников «Услады» он услышал единодушное мнение, что они, в полном составе, готовы принять участие в маленьком семейном торжестве, посвященном благополучному возвращению хозяйки домой. Если, разумеется, Валентина Денисовна разрешит закрыть кафе несколько раньше обычного времени. Между прочим, они же могли бы и взять на себя приготовление соответствующего ужина. Зачем же утруждать женщину, которая только что поднялась с больничной койки?

По мнению Александра Борисовича, предложение было дельным. Им он поделился с Сергеем, и тот тоже поддержал эту идею. В самом деле, почему бы не устроить Валентине маленький праздник? Не так уж их и много было в ее жизни…

Короче говоря, последнее слово оставалось за хозяйкой…

И вот, наконец, формальности закончились. Александр с Сергеем осторожно выводили, в сопровождении поразительно элегантно выглядевшей сегодня заведующей отделением кардиологии, Валентину Денисовну из здания больницы. И пока Сергей заботливо устраивал свою будущую супругу на заднем сиденье «Форда», Александр Борисович, в буквальном смысле «роя копытом землю», сделал все от него зависящее, чтобы заручиться твердым согласием Капитолины Сергеевны почтить своим высоким присутствием семейное торжество. Ну и что с того, что круг встречающих несколько расширился количественно, зато, в известном смысле, стал еще уже и теснее в смысле качества. Где, скажите, можно лучше всего обеспечить себе почти интимное уединение, как не в толпе? Аргумент, заметил Турецкий, оказал-таки желаемое давление на остатки нерешительности все еще в чем-то сомневающейся Капитолины. И ее совершенно потрясающая, тщательно продуманная и оттого несколько небрежная элегантность настолько зримо отразилась в глазах восхищенного племянника счастливой тети, что последняя тень возможных возражений растаяла перед ней самой, подобно утренней дымке над просыпающимся побережьем.