– ВСУ пробуют на вкус топливо из «727», и оно им не нравится. Я надеюсь, что магия Алберта сработает, но гарантировать ничего не могу.

В правый бак залилось 9 тысяч фунтов топлива, и первая ВСУ отключилась. На приборном щитке зажглась красная табличка «ВЫКЛЮЧЕНИЕ ДВИГАТЕЛЯ». Брайан щелкнул тумблером.

– И что нам теперь делать? – Ник встал, подошел к Брайану, навис над его плечом.

– Использовать три ВСУ для подачи электроэнергии на насосы и надеяться на лучшее, – ответил Брайан.

Вторая ВСУ выключилась через тридцать секунд, не успел Брайан протянуть руку к тумблеру, выключилась и третья. С ней погасло и освещение кабины. Светился лишь приборный щиток. Последняя ВСУ то взвывала, то затихала, сотрясая весь самолет.

– Я выключаю все ВСУ. – У Брайана сел голос. – Придется подождать, пока топливо с «727» перейдет в наш временной ритм или как там это называется. Колебательный режим работы недопустим. Такие скачки напряжения могут вывести из строя навигационный компьютер.

И Брайан уже взялся за тумблер, когда последняя ВСУ вновь мерно загудела. Он посмотрел на Ника, не веря своим ушам. А лицо Ника медленно расплывалось в широкой улыбке.

– Похоже, удача нас не оставила, дружище.

Брайан перекрестил пальцы на обеих руках, потряс ими в воздухе.

– Надеюсь на это. – И вновь включил ВСУ номер один, три и четыре.

Они плавно вошли в работу. Вновь вспыхнуло освещение кабины. Ник издал победный вопль и хлопнул Брайана по спине.

В дверном проеме возникла Бетани.

– Что происходит? Все в порядке?

– Думаю, да, – не поворачиваясь, ответил Брайан. – Но мы висели на волоске.

9

Крейг сумел-таки встать. Сияющая девочка зависла теперь над багажным транспортером. Смотрела на него, и в ее взгляде читалась удивительная нежность и что-то еще… что-то такое, о чем он мечтал всю жизнь. Что же?

Не сразу, но Крейг понял, что именно увидел в ее взгляде.

Сострадание.

Сострадание и понимание.

Крейг огляделся. Темнота сменялась светом. Неужели пролежал без сознания всю ночь? Он об этом и не подозревал. Впрочем, это не имело значения. Главное заключалось в том, что девочка привела их к нему, банкиров, специалистов по государственным облигациям, брокеров. Они прибыли, они хотят услышать объяснения Крейги-Вейги, Туми-Вуми, они хотят познакомиться с его фокусами! А фокусов этих у него предостаточно. Их у него тысячи, миллионы. И когда он им все это расскажет…

– Им придется отпустить меня… не так ли?

Да, ответила девочка, но тебе надо спешить, Крейг. Ты должен появиться перед ними до того, как им надоест ждать и они уйдут.

Крейг двинулся к транспортеру. Ноги девочки не шевелились, но при его приближении она, словно мираж, отдалялась к листам резины, отделявшим зону выдачи багажа от разгрузочной площадки.

И… о радость: девочка улыбалась.

10

Они все поднялись в самолет, за исключением Боба и Алберта, которые сидели на ступенях трапа и вслушивались в накатывающую на них звуковую волну.

Лорел Стивенсон стояла у открытого люка и смотрела на здание аэропорта. Она думала о том, что же им делать с мистером Туми, когда Бетани дернула ее за блузу.

– Дайна что-то говорит. Она то ли спит, то ли в забытьи.

Лорел поспешила в салон первого класса. Руди Уэрвик сидел рядом с Дайной, держал ее за руку, озабоченно всматривался в лицо девочки.

– Я не уверен, – пробормотал он. – Я не уверен, но мне кажется, она уходит.

Лорел пощупала лоб Дайны. Сухой и очень горячий. Кровотечение заметно уменьшилось, а может, прекратилось вовсе. Но дышала девочка по-прежнему с присвистом.

– Я думаю… – начала Лорел, но тут заговорила Дайна, ясно и отчетливо:

– Тебе надо спешить, Крейг. Ты должен появиться перед ними до того, как им надоест ждать и они уйдут.

Лорел и Бетани недоуменно, испуганно переглянулись.

– Кажется, ей снится этот Туми, – предположил Руди. – Она уже называла его имя.

– Да, – вновь заговорила Дайна; глаза ее были закрыты, но создавалось впечатление, что девочка к чему-то прислушивается. – Да, буду. Если ты этого хочешь, буду. Но поторопись. Я знаю, тебе больно, но ты должен поторопиться.

– Она в забытьи, да? – прошептала Бетани.

– Нет, – покачала головой Лорел. – Не думаю. Скорее… ей снится сон.

Но Лорел чувствовала, что сном тут и не пахнет. Она чувствовала, что с Дайной происходит совсем иное: Дайна что-то затеяла. И Лорел не хотелось знать, что именно, хотя мысль эта так и рвалась из подсознания. Лорел знала, что при малейшем желании сможет сформулировать намерения Дайны, но желания такого не испытывала. Потому что происходило что-то очень уж странное, навевающее ужас, и это что-то, пусть ей и не хотелось в это верить, имело непосредственное отношение

(не убивайте его… он нам понадобится)

к мистеру Туми.

– Оставьте ее в покое, – сухо добавила Лорел. – Оставьте ее в покое, и пусть она

(делает с ним то, что считает нужным)

спит.

– Господи, я надеюсь, что мы скоро взлетим, – жалобно пропищала Бетани, и Руди обнял ее за плечи, чтобы хоть как-то успокоить.

11

Крейг доковылял до багажного транспортера и упал на него. Боль молнией пронзила голову, шею, грудь. Крейг пытался вспомнить, что с ним случилось, и не мог. Он спустился вниз по неработающему эскалатору, спрятался в маленькой комнате, сидел в темноте, рвал бумагу… а потом память как отсекло.

Он поднял голову, волосы падали на глаза, но он увидел сияющую девочку, которая сидела скрестив ноги у листов резины, в дюйме над транспортером. До чего же она красивая! Как он мог подумать, что девочка – одна из них?

– Ты ангел? – прохрипел Крейг.

Да, ответила сияющая девчушка.

И Крейг почувствовал, как боль отступает, сметенная радостью. Из глаз брызнули слезы, первые слезы его взрослой жизни. И внезапно ему вспомнился нежный, пьяный голос матери, которая пела старую песню.

– Ты утренний ангел? Ты будешь моим утренним ангелом?

Да… Буду. Если ты этого хочешь, буду. Но поторопись. Я знаю, тебе больно, но ты должен поторопиться.

– Да. – Крейг всхлипнул и пополз к ней по багажному транспортеру. Каждое движение отдавалось болью, кровь капала с остатков носа, из разбитого рта. Однако он торопился. Торопился как мог. А впереди маленькая девочка прошла сквозь листы резины, которые при этом даже не шелохнулись.

– Прикоснись к моей щеке, прежде чем покинешь меня, крошка, – прошептал вслед Крейг, отхаркнув кровь: красный плевок повис на стене, как мертвый паук.