Чеченец, беззвучно разевая рот, посмотрел на то, что осталось от его правой руки. Потом перевел взгляд на Атамана, державшего в руке дымящийся наган.

— Шакал! — заорал «анчар» и понесся на Терпухина, как бык на тореадора. Атаман встретил его локтем в грудь, так что нападавший сделал сальто, а потом упал на грудь с такой силой, что в доме задрожали стекла. Все завершил короткий удар основанием ладони по затылку.

Потом Терпухин отрезал от жалюзи на окне хозяина шнур, туго перетянул руку «анчара» в запястье. Не хватало еще, чтобы этот тип истек кровью! Воспользовавшись поясным ремнем чеченца, Атаман стянул ему руки выше локтей, а затем связал шнурки в его кроссовках. Перетащил чеченца в гостиную. Бросил спиной к дивану, присел рядом и повернул его на живот. На ладони левой руки красовался характерный ветвистый шрам. Что и требовалось доказать!

Атаман несколько раз хлестко ударил чеченца по щекам. С душераздирающим стоном «анчар» вернулся в реальность.

Увидев перед собой лицо Юрия, он рванулся было прочь. И так взвыл от боли, что у Атамана свело скулы.

— Заткнись, — спокойно сказал он.

— Шакал, — простонал чеченец.

— А других слов ты не знаешь? Это плохо. Для тебя плохо, конечно.

— Кто ты? — прохрипел пленник.

— Это не имеет никакого значения. Ты бы лучше спросил, что мне от тебя надо.

— Пошел ты!

— Грубишь, — покачал головой Юрий. — Это очень нехорошо.

Он ощутимо врезал «анчару» по печени рукояткой нагана.

— Что же ты без пистолета-то пришел? — почти по-отечески спросил Атаман.

— Запретили.

— Зря запретили, правда? Получается, что подставили. Скажи, боец, а за каким чертом вы приперлись в этот город?

— Не твое собачье дело! — ответил чеченец и плюнул в Терпухина.

Тот спокойно вытер лицо и снова ударил чеченца.

— Ты только со связанными воюешь? — взвыл тот.

Терпухин почувствовал, что начинает закипать.

— Ах ты мразь, — криво усмехнулся он, подавив в себе невыносимое желание порвать «анчара» в клочья зубами. Вспомнился ему Прохоров, которого вот такие же головорезы замучили, не дав возможности сопротивляться. — В другое время я бы тебя и так прикончил. Кто бы вякал про войну с беспомощными! Я школы не взрываю, священников на куски не режу.

Терпухин пронзил чеченца таким взглядом, что тот струхнул.

— Короче, абрек, — отчеканил Юрий, — что вам здесь надо? Что вы ищете в этом городе? Жить хочешь — рассказывай.

— Ну да, а потом ты меня отпустишь!.. — зло расхохотался чеченец.

— Не отпущу. Но и не убью. Сдам властям. Тебя просто посадят — и все. У нас страна добрая, смертная казнь не применяется. Поживешь еще. А если не скажешь, то пеняй на себя. Я тебя на ремни порежу прямо тут.

«Анчар» попытался отползти. Терпухин, кажется, не просто его напугал. Юрий буквально сломал его. Сейчас от Терпухина исходила мощнейшая волна давления, противостоять которой смог бы не каждый.

— Мы прибыли, потому что совсем скоро тут, на даче Путина, будет встреча его с европейскими премьер-министрами. Приедут Шрёдер и Берлускони. Они собрались обсуждать вопрос борьбы с международным терроризмом. Было запланировано устроить акцию.

— Вы думаете, что сможете вдесятером разобраться с охраной?

— У нас есть свой человек на даче. Он собирался помочь нам. Мы хотели проникнуть туда с моря, на подводных скутерах. Жаль, не получилось сделать все тихо.

Если бы Юрию пришла в голову мысль уточнить, а что имеет в виду этот чеченец, говоря «сделать все тихо», то захваченный «анчар» мог бы рассказать ему о штамме чумы. Но Атаман, естественно, подумал, что речь идет о провале.

— А ты кто? Из ФСБ? — спросил чеченец.

— Нет, я не из ФСБ. И вообще — ниоткуда.

Юрий хотел задать следующий вопрос, уточнить состав группы, ее вооружение, подготовку. Но Мирзоев все испортил.

Атаман услышал за спиной шорох и увидел, как на лице пленного «анчара» мелькнуло звериное торжество. Тело среагировало на долю секунды раньше разума — оно бросило Терпухина в сторону.

В результате удар топорика для мяса, который предназначался для Атамана, пришелся в «анчара». Мирзоев, размахнувшийся не слишком умело, зато от всей души, потерял равновесие и только пробил пленному плечо.

Чеченец и Мирзоев заорали в два голоса. Терпухин, выхватив револьвер, дважды нажал на спуск, вгоняя пули в спину Джохара. Тот обмяк на чеченце, который, ругаясь сквозь сжатые зубы, пытался выползти.

Атаман прицелился и выстрелил ему между глаз.

Он со вздохом огляделся и понял, что следы надо бы замести. Ясно, что в доме непременно должна быть дверь в гараж. Непродолжительный поиск подтвердил это.

Ну а в гараже, разумеется, была канистра бензина. Юрий поставил ее открытой возле тел, предварительно залив дорожку к выходу. Внутрь канистры он сунул полотенце, конец которого тоже положил на пол. Вытащил коробок спичек, зажег пару и бросил на мокрый след. Огонек исчез внутри дома. Юрий успел добежать до калитки, когда за спиной глухо бабахнуло.

Он вышел на улицу и пошел прочь. Пожар заметят минут через десять. Так что лучше быть отсюда подальше.

Атаман снова вышел на оживленную улицу, поймал такси и приехал на морской вокзал. Нашел почтовый киоск, купил карточку для таксофона. Выбрав аппарат с закрывающейся будкой, дождался, пока из нее выйдет мужчина.

Терпухин набрал номер генерала Макаренко. Трубку сняли после третьего гудка.

— Я вас слушаю, — раздался голос генерала.

— Добрый вечер, Иван Федорович. Это Юрий Терпухин.

Пауза. Потом — удивленно-восторженное:

— Ничего себе! А мы уж думали с Ревякиным, где тебя носит? Ну, сознавайся, кого успел похоронить?

Терпухин ругнулся в сторону, а в трубку сказал:

— Тут у вас сейчас забот будет помимо меня столько, что еще заплачете.

— Что произошло? — в голосе генерала Макаренко появились нотки легкой озабоченности.

— Произошло, товарищ генерал. Еще как произошло! В городе «анчары».

— Какие еще анча… Юрий! Повтори еще раз!

— Повторяю: в городе группа «анчаров».

— С ума сойти! Откуда ты знаешь? Ты уверен? Это именно «анчары»?

— Я тут пообщался с одним. У него их шрам. Это «анчары», даю голову на отсечение.

— Могу себе представить, как именно ты с ним пообщался, — буркнул Макаренко.

— Это не имеет значения. Тем более что в противном случае прикончили бы меня. Верите?

— Верю. Если уж ты налетел на «анчаров», значит, они в тебя вцепились. Ладно, а какого черта они в Сочи? Что задумали?