Когда машина остановилась у подъезда, Сергей впервые за бог весть сколько времени почувствовал легкое стеснение перед тем, как впустить гостью. Все-таки в его холостяцком жилье давно не царил порядок.

Впрочем, сейчас не до того, чищена ли газовая плита и застелена ли постель.

Они вошли. Ревякин предложил Нике тапочки, провел в комнату. Усадил ее в кресло, а сам просто сел на пол.

— Ну?

Ника замялась:

— Я, честно говоря, не знаю, с чего начать.

— Банальное предложение — начните с начала. Это очень упрощает дело, — улыбнулся Ревякин.

Ника покачала головой с ответной улыбкой.

— Нет, в моем случае нисколько не упрощает. Ведь я не знаю, что считать началом. Боюсь, что могу углубиться настолько, что вас это уже не заинтересует.

— Думаю, что волноваться на этот счет не надо. Я поправлю, если скажете что-то не то.

— Хорошо, — ответила Ника. — Тогда, наверное, я начну с того, что объединяет всех, кто был убит. Ведь именно этому вас и учат — постичь логику убийцы, чтобы пресечь дальнейшие преступления.

— Вы так говорите, словно учились на криминалиста. Ну хорошо, и что же это такое — причина всех этих преступлений?

— Причина в том, что все мы… все мы — это часть операции. Секретной операции. Только ее организаторы — это не разные спецслужбы России. Я, так сказать, человек с другой стороны. Одно из «отражений». Нас так называли в тренировочном лагере — отражения, призраки, тени. Нашей целью был террор. Каждому из нас ставилась конкретная задача — проникнуть как можно глубже в повседневную жизнь и быт здесь, в России. А потом нанести удар в расчете на то, что он окажется смертельным. Или нанесет глубокую рану.

— А что такое все эти, как вы их назвали, «отражения»? — спросил Ревякин.

— Одиннадцать человек, похожих друг на друга. Нас подобрали в разных местах СНГ, а потом сделали так, чтобы мы оказались в Чечне. А там нас ждал тренировочный лагерь организации «Анчар». Слышали о такой?

Ревякин нахмурил лоб, несколько секунд помолчал и отрицательно покачал головой.

— Нет, никогда. Это что, какое-то бандформирование?

— Это нечто большее, чем просто бандформирование. Это секретная организация, созданная еще во времена Советского Союза эмиссарами Усамы бен Ладена. Когда СССР выводил войска из Афганистана, было принято решение перенести войну на территорию противника. То есть на территорию нашей страны. Они долго готовились, потом появился где-то в горах их блокпост. Потом у главарей «анчаров» случилось какое-то трение с Джохаром Дудаевым, и тот их едва не уничтожил. Не успел — его убило при бомбардировке. «Анчары» несколько лет зализывали раны, параллельно установили контакты с новым правительством Чечни. И теперь мы стали одним из инструментов их джихада.

— То есть вы хотите сказать, что все убитые — представители вашей организации?

— Да, представители, хотя я бы не стала употреблять такое слово. Они… да и я — просто бойцы этой группировки. Мы прибыли сюда для того, чтобы нанести свои удары.

— Понятно. Но тогда почему стали убивать вас?

Она подняла глаза вверх, как бы прикидывая, говорить или нет. Потом сказала:

— Кажется, я знаю ответ на этот вопрос. Дело в том, что в том лагере, где нас готовили, я была на хорошем счету. во всяком случае, я это поняла, когда получила задание переправить в Сочи груз — несколько ампул со штаммом модифицированной бубонной чумы. Сначала я не знала, что мне передали. Упаковка с ампулами была зашита в днище рюкзака, а рюкзак я должна была отдать здесь еще одному «анчару». Только, в отличие от нас, он действительно смог проникнуть очень глубоко. В общем, груз я не передала, потому что попала в руки ФСБ. Причем совершенно по другому поводу. По глупости, можно сказать.

— Вы не рассказали там об ампулах? — спросил Ревякин.

— Сначала я не хотела об этом говорить. Я все еще надеялась сыграть в героиню. И настроилась на то, что меня будут пытать, а я на все буду отвечать знаменитым: «Аллах акбар!» Но героизма не вышло — меня даже не спрашивали ни о чем. Я для них была просто шахидкой. Сначала не спрашивали, а потом было поздно. Они загнали мою прежнюю личность куда-то очень глубоко, вместе с памятью о том, что ампулы я спрятала.

— Что значит «загнали личность»?

Ника подумала, что этот молодой следователь точно не поверит ни единому ее слову. Однако не поленилась рассказать, как медленно и страшно ее превращали из одного человека в другого. Как прежнюю личность подменяли личиной дизайнера Вероники Крестовской, как подсунули ей фальшивого мужа. И как она бежала от них.

Ревякин пристально смотрел на Нику. Он и в самом деле не знал, верить ли сказанному — уж очень все казалось фантастическим.

— А почему же все-таки стали убивать остальные «отражения»?

— Это очень просто — не были доставлены ампулы. Началось выяснение, куда они пропали. Меня удивляет только вот что: допустим, человек «анчаров» в Сочи на самом деле не знал, кто привезет эму этот груз. Но когда ампулы не прибыли, почему началась охота не на меня конкретно, а на всех? Неужели ему не сказали, кто конкретно доставлял рюкзак?

— А кому вы должны были передать бактериологическое оружие?

Ника ответила:

— Это начальник обслуги дачи Президента. Его фамилия Артузов.

Ревякин похолодел.

— Вы ничего не путаете?

— Нет, — покачала головой Ника. — Я видела этого человека в качестве своего клиента, когда играла роль в фирме у моего подставного мужа — Виктора Крестовского.

— Ну и дела!..

— Что, не поверили?

— Такие истории случаются не каждый день, не правда ли?

— Понимаю, — кивнула Ника.

Ревякин предложил ей чаю. Ника не отказалась. Сергей вскипятил воду, достал варенье и завел разговор совсем другого толка — что называется, за жизнь.

Скоро Ревякин поймал себя на том, что ему все труднее отводить взгляд от Ники. И хотя он понимал, что поступившая от нее информация имеет необычайную важность, его чувство долга спряталось куда-то далеко. И не собиралось высовываться.

3.

Артузов, конечно же, узнал в этой дизайнерше одну из тех, кто проходил тренировки в лагере «анчаров», Он сам удивился тому, что смог удержать на лице нормальное выражение и не вцепился ей в глотку прямо у нее в кабинете. Остановило то, что на примете был еще один тип — его сегодня вечером должны были взять в оборот. Так что спешить не следовало. Точнее, можно было позволить себе не спешить. Эта персона встретила его как совершенно незнакомого человека. Значит, не она была курьером, на которого возложили миссию привезти бактерии.

Гарри Артузов, который на самом деле, как и Ника, носил совершенно другое имя, не стал бы вести себя настолько непрофессионально, не устраивал бы этой нелепой резни. Однако уважаемый Исмаил, глава тренировочного лагеря, два месяца назад погиб во время рейда федеральных войск. А только он знал, кому отдан контейнер со штаммом. Так что альтернативы не было — надо было отлавливать бывших подопечных учителя поодиночке и с каждым проводить проникновенную беседу, в ходе которой следовало выяснить, куда пропал драгоценный штамм, предназначенный для того, чтобы трое неверных, возомнивших о себе неизвестно что, получили по заслугам.