– Но это, ему не повредит? – не выдержав, с тревогой перебила ее Джули. – Если они так и будут опаивать Дерека, все снова и снова…

– Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь умирал от пейота. Очень многие сходили с ума, это да. Я думаю, они дают его капитану Арнхардту, потому что боятся его… ведь если он придет в себя, то станет биться насмерть. Кочиз этого не хочет. Это было бы потерей. Он будет держать его в плену дурмана, пока не придумает способ сделать его своим воином. Он не хочет драки, не хочет ничего, что могло бы повредить Дереку.

Через некоторое время Сюджин задала вопрос, который Джули не уставала себе задавать на протяжении последних двух дней.

– Что ты будешь делать, когда найдешь Дерека?

– Не знаю, Сюджин, – нехотя призналась Джули. – Некоторое время я посижу в укрытии и понаблюдаю за ним. Может, что-нибудь придумаю. – Она с натугой усмехнулась. – Может быть, я найду кактус, и мне будет видение.

Вскоре темнота сменилась предрассветными сумерками. Сюджин поднялась на ноги.

– Теперь мне нужно идти. Когда ты выйдешь отсюда, заберись на вершину горы, найди ровную площадку и наблюдай оттуда, пока не стемнеет. Там растут мескиты и много валунов – ты можешь спрятаться за ними, но будь осторожна. К ночи вернешься обратно. Но не забывай, что надо быть постоянно настороже – у апачей много глаз.

Сюджин подвела свою лошадь ко входу в пещеру. Джули вскочила на ноги и воскликнула:

– Подожди! Ты не можешь так уехать, Сюджин!

Она подбежала к подруге и крепко обняла ее. Глаза Джули наполнились слезами.

– Я же могу больше никогда тебя не увидеть! Мы через столько вместе прошли. Ты – моя сестра… – голос Джули прервался.

Сюджин мягко отстранилась от нее и вскочила на лошадь. На фоне серого неба девушка казалась похожей на призрак.

– У нас говорят, что когда соприкасаются два сердца, они становятся одним. Если такое случилось, то пусть те двое пойдут разными дорогами, пусть эти дороги никогда больше не пересекутся, они навсегда останутся одним целым, так как их сердца бьются в такт до самой смерти.

Индианка полезла за пазуху своего кожаного платья и достала оттуда нож. Она отдала его Джули и сказала:

– Возьми его. Один из апачей был не так жесток, как другие. Темный Бизон говорит по-английски. Он выучил язык, торгуя с людьми из твоего племени. Он дал мне этот нож в ту ночь, когда меня выбросили из их лагеря. Не для защиты, нет, а чтобы я могла убить себя, прежде чем меня разорвут волки. Мне не пришлось им воспользоваться. Может, он защитит тебя… или прервет твою жизнь, если не останется другого выхода.

Она протянула ладонь для прощального рукопожатия, и Джули крепко сжала ее.

– Мой друг, наши сердца соприкоснулись. Мы одно целое. До самой смерти.

Сюджин повернулась и ускакала. Серая, сумеречная пелена стала потихоньку сменяться розоватой дымкой.

Небо затянули мрачные серые тучи. Джули наконец взобралась на плато, укрылась в зарослях мескита и осторожно осмотрелась. Со всех сторон ее обступили горы, они словно внимательно наблюдали за любопытной незнакомкой. Плато было мрачным и огромным, словно неприступная крепость. Громадные гипсовые глыбы в неясном утреннем свете отливали серебром.

Джули растерялась. Куда ни глянь – везде сводящие с ума лабиринты расщелин и оврагов.

Медленно оглядев окрестности, она заметила вдалеке тоненькую струйку серого дыма. Пригнувшись к земле, с трудом пробираясь между кустами, она двинулась в том направлении. Добравшись через некоторое время до края плато, она опустилась на колени подле густого кустарника и с бешено колотящимся сердцем осторожно взглянула вниз. Там, в широкой лощине, окруженной скалами, расположился лагерь апачей. Вигвамы держались на вкопанных в землю длинных шестах, их кожаные стенки были растянуты в стороны и крепились небольшими колышками. Женщины с длинными, до пояса, волосами суетились возле небольших костров, готовя завтрак. Воздух был наполнен ароматом жарящегося мяса. Дети как угорелые носились по-утреннему холодку, их крики разносились далеко по округе. Неподалеку прохаживались мужчины в набедренных повязках.

Среди множества этих людей с медной кожей где-то должен быть одинокий белый мужчина. Но где? Джули сжала кулаки. Напряжение, усталость, запах готовящейся пищи, ее собственный голод – от всего этого Джули стало плохо.

Солнце постепенно поднималось все выше, опаляя землю. Жара усиливалась, но Джули все еще сидела в своем укрытии не шелохнувшись. Она не смела спуститься в лагерь. Она могла только тешить себя надеждой хоть мельком увидеть Дерека, узнать, где его держат, убедиться в том, что он все еще здесь.

Справа от нее что-то зашевелилось. Джули резко обернулась и съежилась в комок от страха при виде отвратительной желто-коричневой ящерицы. Рептилия выглядела зловеще и омерзительно. Джули медленно нащупала рукой крупный камень, схватила его и бросила в безобразное создание, но промахнулась. К ее облегчению, ящерица мгновенно убежала.

В ту же секунду она почувствовала резкую боль в ноге. Ее укусила какая-то мелкая тварь с бесчисленным количеством ножек и, как подумалось Джули, с не меньшим числом зубов. Она тут же смахнула с себя зубастое существо, беззвучно застонав от боли. Едва сдерживая слезы, она приказала себе не распускать нюни.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем солнце наконец стало опускаться и яркая голубизна неба потихоньку сменилась серо-лиловыми сумерками.

Пора было возвращаться в пещеру. Однако Джули все не уходила с плато, продолжая глядеть на лагерь сквозь сгущающиеся сумерки. Время шло. Стало уже почти совсем темно, и теперь ей было бы уже нелегко отыскать пещеру.

И в этот момент Джули безо всякого удивления поняла, что вовсе не собирается возвращаться туда, не собирается отступать, нет! Если бы Сюджин стало известно, что Джули собирается предпринять, она наверняка бы пришла в ужас. Джули решила сделать единственно возможное. Она пойдет за Дереком. Прямо сейчас.

Прежде чем встать и спуститься к лагерю, она вызвала в памяти образ Терезы, голос Майлза, вспомнила глаза Дерека – все то, что она постоянно хранила в своем сердце. Это придало ей сил. Затем она долго молилась. Наконец Джули встала и, бросив прощальный взгляд на тихое, безмолвное плато, стала осторожно спускаться к лагерю. Становилось холодно, и она плотнее закуталась в свою черную накидку, мимоходом подумав о том, что накидка к тому же делает ее менее заметной в темноте. Пробравшись через нагромождения камней и заросли кустарника, Джули наконец спустилась с горы и направилась прямиком к лагерю. Весь путь занял у нее примерно полчаса, хотя ей показалось, что не прошло и пяти минут.

Индейцы сидели вокруг костров – готовили пищу и ужинали. Джули насчитала шесть огоньков и предположила, что возле каждого сидели человек пять-шесть, включая детей. Она остановилась перед входом в лагерь, поплотнее закутала свое дрожащее тело в накидку и направилась прямо к кострам.