Увидев череп Марии Магдалины, собравшиеся принялись креститься. Один из монахов решил продублировать защитный жест заклинанием: «Salvator mundi slva et adjuva me, qui per crucem et sanguinem tuum pretiosissimum redemisti me, auxilare mihi te deprecor!» – «Спаситель мира, спаси меня и помоги мне, Ты, искупивший меня на кресте своей драгоценной кровью, поддержи меня, о Боже, молю Тебя об этом!»

– Брат Фома, – обратился к нему Иероним, – возьмите себя в руки. Вам нечего бояться. Мы делаем это только для того, чтобы человечество узнало Правду. Богу неугодна ложь, а Церковь построена на лжи. И святая поможет нам добиться торжества правды.

– Для этого обязательно нужно было опуститься до профанации?

– Да! – сухо ответил Иероним, чересчур резким движением укладывая череп в сосуд из нержавеющей стали.

Раздался металлический звук. Вибрация прокатилась по лаборатории, удивительно продолжительная, аномальная. Присутствующие были напуганы.

Первым заговорил брат Арман. Он перекрестился, поцеловал золотой крестик, висевший у него на шее, а потом высказался в поддержку аргументов отца Иеронима:

– Мы бы не стали этого делать, если бы наши враги не начали крупномасштабную охоту за реликвиями. Неужели вы бы предпочли, чтобы эти мощи стали оружием в руках «Opus Dei» или «Легиона Христа»? Мария Магдалина, которая слышит нас сейчас, простит нашу дерзость, и они с Иисусом вступятся за нас перед Отцом Небесным, и мы достигнем благодати, когда придет наш час.

Больше половины присутствующих в это не верили. Однако никто не проронил ни слова. Тяжесть прегрешения, которое совершил орден Божественного спасения руками своего руководителя, будто парализовала их. Даже сестра Беатрис, известная своим хладнокровием и несгибаемой волей, демонстрировала явные признаки потрясения, смешанного с ужасом: она часто моргала, левый уголок ее рта подергивался. Она отступила на шаг, чтобы выйти из ауры улыбавшегося ей черепа. Груз греха стал еще тяжелее, когда Иероним открыл крышку второй коробки.

– Плоть Марии Магдалины, – сказал он, показывая собравшимся стеклянный сосуд, в котором находилась реликвия.

Прямоугольный кусочек иссушенной сероватой кожи напомнил им о воскресении Христа. Спаситель прикоснулся к этой плоти, когда восстал из могилы. У многих закружилась голова.

Инесс хотелось оказаться как можно дальше от этого места, где на ее глазах совершалось святотатство. Они осмелились украсть священные реликвии, а теперь собираются раскрыть секреты, хранимые мощами, разложив их на молекулы! Небо отомстит за святых. По-другому и быть не может! Каждому из них придется подолгу молиться, исполнять епитимью, совершать паломничества, участвовать в благодарственных молебнах. Она подумала о Михаэле. О том, какое будущее ему уготовили иезуиты, у нее остались лишь смутные воспоминания. Нельзя допустить, чтобы он еще глубже погряз в деле, ведущем душу прямиком в ад. И сама она должна дать задний ход. Мать завещала ей большие деньги и много разного имущества. Им с избытком хватит на то, чтобы, сменив имена и документы, вести спокойную жизнь где-нибудь в далекой стране. Больше всего сейчас она желала сохранить свою любовь и порвать с иезуитами. Отец Иероним имел на ее счет другие планы.

– Бертен, – обратился он к мужчине в белом халате, – с этой минуты за сохранность реликвий отвечаете вы. Начните исследования в соответствии с протоколом. Сестра Инесс, идите за мной.

Она прошла вслед за ним в другую часть научно-исследовательского комплекса. Здесь все двери были бронированными и закрывались герметично. Когда они вошли в раздевалку с блестящими шкафчиками, он попросил ее надеть белый комбинезон, маску, резиновые перчатки и защитную обувь, закрывавшую ноги выше лодыжек. Сам он натянул такую же спецодежду и отодвинул в сторону стеклянную дверь. Они оказались в комнате площадью метров шестнадцать. Молодая лаборантка внимательно смотрела на монитор компьютера, подключенного к электронному микроскопу. Сложные умные устройства переводили данные об атомах на язык математики, время от времени издавая короткие звуковые сигналы, выводили на экраны цифры и символы люминесцентных цветов – желтого или зеленого. Распятый на стальном кресте Христос наблюдал за работой неутомимых машин, проникающих в самую сущность Божественных тайн. Распятие висело над другой дверью, и отец Иероним открыл кодовый замок, дав лазеру отсканировать радужную оболочку глаза.

Иероним следом за Инесс вошел в помещение, залитое голубоватым светом. Она застыла. Там, на листе стекла, создающем иллюзию отсутствия опоры, лежали туника Христа и нечто, напоминающее колпак. На потолке имелась камера наблюдения.

– Да, это подлинная аржантёйская туника и святой головной убор из собора в Каоре. Мы полагаем, что это – тот самый головной убор, которым древние евреи покрывали головы своих умерших. На нем видны многочисленные следы крови. У нас есть…

– Я хочу сложить с себя все обязательства перед орденом Божественного спасения! – сказала Инесс жестко.

– Тебя гнетет чувство вины перед Господом за то, что помогаешь нам в этом крестовом походе за Правдой?

– Да!

– Но ведь твое прегрешение куда хуже.

– Хуже? Что вы этим хотите сказать?

– Грех плоти, сестра.

Инесс ощутила, как к щекам приливает кровь. Он знал… Он знал о них с Михаэлем. Иероним между тем продолжил:

– Ночи в Панаме жаркие, это правда. Как правда и то, что отец Михаэль, несмотря на двадцать с лишним лет, которые нас разделяют, не утратил своей привлекательности. Как и ты сама. Я понимаю, почему вы понравились друг другу. И все же нарушить монашеский обет, предать Господа – серьезное прегрешение. Но не бойся, это можно исправить. Достаточно будет получить индульгенцию. Наши друзья кардиналы могут вам ее дать.

– Оставьте при себе ваши средневековые приемы! Индульгенция не решит проблему. Даже наложение рук, совершенное папой, не очистит от прегрешений, которые вы мне приписываете. Я люблю Михаэля. Скорее всего, вы не представляете, что значит любить. Это чувство так же сильно, как и любовь, которую я испытываю к Господу. И эта любовь не требует отпущения грехов!

– Но, мое дорогое дитя, я и не думал сомневаться в искренности ваших чувств. Я просто констатирую факт. Что до средневековых методов, то они и сегодня в почете. Некоторые с удовольствием отправили бы тебя на костер, узнай они о вашей интимной связи. К примеру, твой отец.

– Вы мне отвратительны!

– О! Гнев тебе к лицу! – сказал отец Иероним иронично. Внезапно тон его изменился, а взгляд стал суровым:

– Давай сменим тему. Сестра Инесс, пора поговорить о том, ради чего я позвал тебя сюда, где нас никто не сможет подслушать.

Она насторожилась. Как сильно ей хотелось его ударить!..

– Нам нужен плат из Овьедо. Это задание я поручаю тебе. В Испании все готово. Поддельный судариум, изготовленный нашими специалистами, передан местным агентам. Теперь дело за тобой – ты будешь руководить операцией. Я подготовил для тебя полное досье по Судариуму.