Навстречу шла врач, остановилась около Ильи. Он не вслушивался в слова, которые она говорила. Ему хотелось, чтобы женщина в белом комбинезоне поскорее отошла. Врача наконец кто-то окликнул, женщина от него отвернулась. Снова заглянув в палату, Илья посмотрел на спящую жену, тихо вышел и заспешил к выходу из корпуса.

Такси он вызвал, идя по территории больницы, и до дома доехал быстро. Войдя в подъезд, чувствовал себя совсем обессиленным. Пока ждал лифта, хотелось прислониться к стене, но он себе этого не позволил.

И в лифте не позволил себе прислониться к стене, только войдя в квартиру, сразу опустился на стул и какое-то время сидел, не снимая верхней одежды.

Громко зазвенела стоящая рядом на подставке трубка стационарного телефона. Городской звонил так редко, что Илья сначала с недоумением посмотрел на засветившийся экранчик трубки.

Ничьих звонков он не ждал и разговаривать ни с кем не хотел, но на вызов ответил.

– Илья Никитич, это Фаина, – робко заговорил женский голос. – Здравствуйте.

– Здравствуйте, – Илья расстегнул плащ, вытащил свободную руку из рукава.

– Я хотела узнать… Как Любовь Васильевна?

– Надеюсь, что все обойдется. – Илья переложил телефон в другую руку, сбросил плащ на стул. В голове стучало, нужно померить давление. – Фаина, Любовь Васильевна с вами расплатилась?

– Нет, но я ничего не успела сделать. Нина сказала, что я могу уйти.

– Зайдите, я расплачусь! – Илья поднял плащ, повесил на вешалку.

– Я ничего не успела сделать.

– Фаина, зайдите! Можете сегодня, даже хорошо, если сегодня зайдете.

– Может быть, вам что-нибудь нужно? Что-нибудь купить по дороге?

– Нет. Спасибо.

Ему наконец удалось от нее отвязаться. Он пере-обулся, пройдя в кухню, включил чайник.

Ему нужны свежая голова и силы, а их не было совсем, он даже стоял, держась за спинку стула. Голова была мутной, пустой.

Илья заварил чай, достал таблетку анальгина, запил, обжигая горло.

Хорошо, что Фаина позвонила, ему необходимо выяснить подробности.

Домработница позвонила в дверь часа через полтора. К счастью, голова к этому времени перестала гудеть, и изнуряющая слабость отступила.

– Заходите, – пригласил Илья, протягивая девушке купюру.

Она виновато сжала деньги кулачком.

– Вы испугались, наверное, когда все это случилось?

– Испугалась, – виновато кивнула она.

Черт возьми, почему она мнется, как побирушка! Она работает, он ей платит. Они на равных.

– Хорошо, что ваша Нина пришла. Я так боялась, что Любовь Васильевна… Что «скорая» не успеет приехать. С ней все будет хорошо, да?

– Да! – твердо сказал Илья.

– Вы, наверное, сиделку наймете?

– Посмотрим.

– Ей и в начале месяца было плохо. Я и тогда хотела «скорую» вызвать, но она не разрешила.

– Старики часто плохо себя чувствуют.

– Наверное, надо было вам позвонить, когда Любови Васильевне в прошлый раз плохо стало… – виноватый Фаинин вид раздражал, злил.

– Я позвоню, если вы нам понадобитесь.

– Хорошо, – девушка покивала. – До свидания.

– До свидания, – Илья запер за ней дверь.

Подошел к окну, равнодушно понаблюдал, как Фаина вышла из подъезда.

Нет худа без добра, отделаться от нее навсегда получилось легко и естественно.

О Фаине можно забыть.

Обморочная усталость прошла. Он не имел права ни на слабость, ни на мутную голову.

Его долг – дать жене спокойно дожить, сколько ей положено, и спокойно умереть.

Илья оторвался от окна, позвонил в больницу, поговорил с сиделкой. Потом сел в любимое кресло жены и стал думать.

Очень хотелось надеть новую пушистую искусственную шубку, которую Маша весной удачно купила с хорошей скидкой. Шубка ей шла. Маша повертелась перед зеркалом и повесила шубку в шкаф. Погода позволяла надеть обновку, но в шубах еще никто не ходил, а она привыкла одеваться как все.

Теплая куртка шла ей меньше, в ней Маша казалась круглой, как шарик. Вместо нее стоило купить пальто. Жаль, что она раньше об этом не подумала.

– К Вере? – спросила одевающуюся Машу мама.

– К Вере. – Маша в последний раз посмотрела в зеркало. – А потом, может быть, встречусь с Толей.

Толя просил позвонить ему, когда она выйдет из парикмахерской.

Маша чмокнула маму в щеку и выбежала на улицу.

Даже без сильного ветра сегодня было холодно. Пальцы мерзли, Маша сунула их в карманы, жалея, что не догадалась взять перчатки.

По выходным автобусы ходили редко, но ей повезло, она простояла на остановке не дольше нескольких минут, и в салон успела вовремя. Даже пришлось немного подождать, пока Вера закончит работать с предыдущей клиенткой.

– Как будем стричься? – рассматривая Машу в зеркало, спросила Вера.

– Чуть-чуть покороче.

Вера подняла вверх Машины не слишком густые прядки, зачесала их в одну сторону, потом в другую и предложила:

– Давай короткую стрижку. Тебе пойдет.

– А если не пойдет? – засмеялась Маша. Она никогда не стриглась коротко.

– Пойдет!

– Давай! – решилась Маша. Неожиданно ей захотелось увидеть себя новую, как будто прежняя Маша ей надоела.

В салоне приятно пахло хорошей парфюмерией, звучала тихая музыка. Вера сосредоточенно работала ножницами.

– Ничего нового про Юлю нет?

– Нет.

Вера вздохнула.

– Юрка говорил, его твоя знакомая пыталась про хозяйку расспрашивать.

– Какая знакомая? – Маша от удивления дернула головой. – Про какую хозяйку?

– Какая-то Нина. Кто это?

– Жена Геннадия. – Маша тут же поправилась: – Бывшая жена.

Женой Геннадия считала себя Юля. И Вера, скорее всего, считала, что у Юли законный муж.

Маше стало грустно.

– Да, Нина хотела с Юрой поговорить. Это я ей его телефон дала.

– Нина его расспрашивала про бабу из управы. Помнишь, я тебе про нее рассказывала?

– Помню.

– Но Юрка про хозяйку ничего не сказал, он никогда лишнего не болтает. Не то что я. Зачем твоей Нине его бывшая хозяйка понадобилась?