– Ойтвуй, ойтвуй! – ткнул меня в плечо лапищей мой недавний пленник. Сейчас на него не действовала сила тяжести нашей планеты, он был проворен и ловок, и двумя своими левыми (да даже и одной левой, любой из двух) мог запросто свернуть мне шею, однако он собрался меня просто выгнать из корабля. – Ойтвуй!

– Глеб он говорит одевай, одевай, оде…

– Да знаю я, что он говорит! А смысл?! Ну не в открытый же космос он собирается выходить?!

– Глебка, родненький, ты будешь смеяться, но я не чувствую ещё твоей смерти! Поверь мне и ему, и делай как он говорит! – взмолился Эхнафаил. – Не бери грех на душу!

Верить этим двоим с моей стороны было крайне неосмотрительно, но если я и напялю этот эластичный гробик из полиметалита под названием скафандр, хуже всё равно уже не будет, справедливо рассудил я. Сняв лапти и отстегнув ножны, я молча стал напяливать космозащитный костюм.

Не прошло и минуты, как я, не без помощи глифорианина, водрузил на голову гермошлем, состыковал его со скафандром, пристегнул на спину ранец с системами жизнеобеспечения и включил подкачку кислорода. Оглядев себя в инопланетной «обновке» я с присущей мне в такие минуты сарказмом отметил, что два пустых рукава, болтавшиеся по бокам, сделали меня похожим на галактического шута. Только «бубенцы» под мышками. Дожился, юродивый!

– Вийхо, вийхо! – не оценив моего юморного прикида, пришелец озабоченно подтолкнул меня к выходу из погрузившейся в мигающий полумрак рубки. – Хйе, хйе!

Спотыкаясь в неудобном скафандре (особенно натирало в области паха и, естественно, под мышками), потопал я по коридору к задраенному люку. Пришелец, привычный к скафандру, тем более подогнаному под его размеры, помог мне добраться к люку без падений и ухватив меня двумя лапами нажал припрятаный сбоку аварийный тумблер открытия люка. Воздух со свистом стал вырываться из корабля в открытый космос, едва только створки люка стали расходится в стороны. Если бы не крепкие и цепкие лапы глифорианина, быть мне размазанным по люку. Когда проём люка открылся настолько, что можно было без труда покинуть погибавший корабль, глифорианин привлёк моё внимание, помахав передо мной свободной трёхпалой лапой. Увидев мой сосредоточенный взгляд, он показал как надо сложить руки, чтобы не зацепиться при покидании корабля, и дождавшись когда я выполню его требования, взял меня во все четыре лапы, перевёл в горнизонтальное положение и… запулил как торпеду в открытый космос.

Я вылетел из корабля как пробка из бутылки. Удаляясь от, вот-вот взорвущегося судна, я оглянулся на открытый выход, посмотреть сквозь примитивные светофильтры гермошлема, покинул ли пришелец гибнущее судно и увидел его, стоящего в проёме и машущего мне двумя левыми руками.

Неужели и впрямь этот глифорианин меня провёл?! Вышвырнул из корабля, а сейчас возьмёт, врубит аварийное питание, вырвется и слиняет на своём чёртовом звездолёте к своей чёртовой бабушке!

– Капитан не захотел покидать свой корабль! – прошептал Эхнафаил совсем сбив меня с толку. – Это его выбор!

Хотел я спросить, какой, на фиг, такой выбор, но не успел. Почти обесточенный звездолёт, заурчал полумёртвым движком – из сопел вырвались слабые струи пламени – и корабль исчез в прожорливом «облаке».

Едва только «облако» сомкнуло за кораблём свои щупальца, одно из которых всё-таки потянулось и в мою сторону, как «брюхо» энергетического сгустка озарилось изнутри яркой вспышкой и во все стороны разлетелись «ошмётки» злобной энергии. Такого удара «сгусток» не выдержал – распался на частицы, бесследно канув в бескрайних пучинах космоса.

Меня же взрывная волна разогнала, отправив в свободный, но по всей видимости, последний упоительный полёт. Вновь погрузившись в кручину обо всём утраченном я и не заметил проплывавший поперечным мне курсом астероид и если бы не подсказка Эхнафаила – «Глеб сгруппируйся!» – так бы и впечатался в космического странника со всего маху шлемом, что наверняка бы повлекло за собой разгерметизацию и мою мгновенную смерть. Но видно, кому-то очень хотелось чтобы я ещё немного помучился.

Развернувшись к астероиду ногами, а к остальному космосу головой (на той Земле это звучало бы, к лесу передом, а к избушке задом, или что-то в этом роде), я, захваченный его, какой-никакой силой притяжения, был притянут к космическому телу, оказавшемуся огромной глыбой льда.

М-да, это всё-же лучше чем раскалённая комета, отрешённо подумал я, между делом, вспомнив совсем другую приговорку мичмана Галактионова, гласившую, что «лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем». Ну-да у меня ещё будет время проверить на своей шкуре, лучше-ли это, ибо ледяной астероид дрейфовал прямиком к трём раскалённым цефеидам. В другой ситуации, можно было сказать, что нам с ним было по пути, но сейчас мне было не до юмора, даже чёрного. Я опять настраивался на худшее.

Стоя на выступе обледенелого космического странника в инопланетном громоздком скафандре неизвестно насколько заправленном кислородом и неизвестным зарядом аккумуляторных батарей, я прикидывал сколько у меня осталось запасов воздуха и энергии. Даже если предположить, что скафандр был полностью заправлен, всё равно, как показывала практика, больше двух-трёх часов я в нём не вытяну.

Вот мимо моего последнего пристанища проплыл чудом уцелевший кусок взорвавшегося звездолёта, капитан которого так и не решился его покинуть. Трудно сказать кому из нас не повезло, но глифорианин заслуживал последних почестей. Провожая взглядом удалявшийся кусок обшивки, я приложил руку к стеклу гермошлема.

Пришелец держался до последнего, и я не буду раскисать. Буду держаться!

Мы, офицеры звёздного флота – звёздные воины – не сдаёмся! Мы, как деревья, умираем стоя!

Чтобы немного развеяться и отвлечься, я включил встроенный в скафандр частотный сканер приёмо-передатчика. Авось (слово то какое!) повезёт и я нарвусь на чью-нибудь переговорную волну. А может кто и запеленгует.

В наушниках гермошлема затрещала живая «музыка» космоса. Разряды космических радиоволн в наушниках гермошлема пленяли какофонией естественного происхождения. Ни одного искусственного сигнала.

Что же! Как нельзя кстати. Под такую чудесную «мелодию» и умирать не страшно.

Прослушивая загадочный шёпот Вселенной, перемежавшийся с ворчаньем моего ангела, я сидел на астероиде и смотрел на окружавший меня Великий Космос, который играл для меня свою вечную пьесу – Бесконечность.

Запиликал датчик радиации. Мой скафандр стал пропускать многократно превышающее допустимый уровень радиационное излучение. Я отключил все датчики, чтобы он не мешали мне наслаждаться музыкой.

Мы не сдаёмся! Мы умираем сидя!

Через какое-то время стало холодать – разряжавшиеся аккумуляторы вырабатывали меньше энергии для прогрева скафандра и меня в нём. Плевать, главное досмотреть пьесу.

Спустя немного времени стало трудно дышать – запасы кислорода заканчивались. Стекло гермошлема стало медленно затягиваться ледяными узорами, но это только лишь разукрасило панораму. Ближайшие звезды засветились, заискрились, переливаясь под «музыку» космоса в ледяных узорах всеми цветами радуги. Мне показалось, что Вселенная повела хоровод вокруг моей ледяной могилы.